Я поднимаю на него глаза, и вижу, с какой искренностью он смотрит на меня.
— Спасибо, Колтон. Я очень хорошо провела время.
— Несмотря на тяжелый разговор, — добавляет он, когда я делаю паузу в своем комментарии.
Я смеюсь:
— Да, несмотря на нелёгкие темы. У меня, на самом деле, была долгая неделя, и я истощена, — извиняюсь я. — Так что, я думаю, нам лучше вернуться. — Я не хочу этого, но изо всех сил стараюсь держать себя в руках.
— Оооо, облом! — Он шутливо прижимает руку к как бы израненному сердцу. — Это жестоко. Но я понимаю, — и смеётся.
Я помогаю ему упаковать оставшуюся еду и убрать её обратно в пакет, мы обмениваемся парочкой реплик. Я подбираю свои носки и обувь, когда Колтон объявляет:
— Сегодня Тедди подписал с моей корпорацией контракт.
— Здорово! — я не сдерживаю эмоций. Взволнованная открывающимися, благодаря этому соглашению, перспективами для моей профессиональной деятельности, и, в то же время, сомневающаяся в положительном влиянии этого сотрудничества на мою личную жизнь — но здесь уже без вариантов.
— Не могу выразить, как я благодарна…
— Райли, — с нажимом прерывает он мой лепет, — эта кампания не имеет ничего общего с происходящим между нами, — говорит он, указывая пальцем на меня, а потом на себя.
Чёрта с два не имеет. Меня бы не было здесь сейчас, если бы не эта договорённость.
— Несомненно, — бормочу я, соглашаясь, но понимаю, что не убедила его.
***
— Это мой, — я указываю на красно-белый «Мини Купер», припаркованный на улице, за пределами «Дома». Колтон останавливается за ним, приглушая сексуальное урчание двигателя. По всей улице светят фонари, только тот, который расположен ближе к «Дому», беспорядочно включается и гаснет. Из домов ниже по улице доносится собачий лай, в воздухе витает запах мяса, приготовленного на углях. Всё это создаёт атмосферу настоящего дома, который мои семь мальчиков, укрытых от невзгод за этими стенами, по-настоящему заслуживают.
Колтон обходит свой кабриолет, чтобы открыть мне дверь, и протягивает руку, помогая выйти. Я прижимаю к груди сумочку, и вдруг испытываю неловкость оттого, что иду к своей машине с рукой Колтона на пояснице.
Поворачиваюсь к нему лицом, опираясь спиной о дверцу. Цепляю зубами нижнюю губу и начинаю её терзать, потому что мои нервы, кажется, на пределе.
— Ну… спасибо за прекрасный вечер, Колтон, — произношу я, осматривая улицу, потому что не в силах смотреть ему в глаза. Я что, боюсь с ним больше не встретиться? Конечно, нет — я знаю, нам дальше вместе работать. Так почему я вдруг ощущаю в себе смесь тревоги и печали, прощаясь с ним сейчас? Почему мысленно ругаю себя за то, что не приняла приглашение пойти после пляжа куда-нибудь ещё?
Колтон протягивает руку и кладет палец под мой подбородок, поворачивая мое лицо так, что я вынуждена встретиться с ним взглядом:
— Что это, Райли? Почему ты так боишься чувствовать? Каждый раз, когда наступает момент, и в тебе пробуждаются чувства, по твоему лицу пробегает тень, и ты отдаляешься. Замыкаешься и отступаешь. В считанные секунды закупориваешь готовую разлиться страсть, — он ищет ответ в моих глазах, его пальцы крепко держат мой подбородок, так, что я не могу отвести взгляд. — Кто сделал это с тобой, сладкая? Кто причинил столь ужасную боль?
Его глаза исследуют мои, желая получить ответы, которых я не могу ему дать. И оттого, что я молчу, на его стиснутой челюсти начинает биться жилка. Черты его лица, затемнённые ночным небом, напряжены в ожидании. Мерцающий уличный фонарь создает разительный контраст между его враждующими эмоциями.
Чувствую, как защитная стена внутри меня ощетинивается от его нежелательного внимания. И единственный известный мне способ, как удержать его на расстоянии — вернуть ему его же вопрос.
— Я могла бы спросить у тебя то же самое, Колтон. Кто причинил боль тебе? Что преследует тебя, время от времени мелькая в твоих глазах?
От моей тактики его брови выгибаются, но сосредоточенный взгляд непоколебим:
— Я не слишком терпеливый человек, Райли, — предупреждает он. — Я жду так долго только потому…
— Некоторые истории лучше не ворошить, — прерываю его я, слова вырываются из меня почти шёпотом, и моё дыхание сбивается.
Он ведёт пальцем по моему подбородку, а потом медленно проводит им по моей нижней губе.
— Теперь, — шепчет он в ответ, — я могу понять.
Его ответ меня удивляет, подтверждая моё предположение, что, на самом деле, он скрывается от чего-то в самом себе. Или убегает от этого.
Колтон склоняется к моим губам для медленного, долгого поцелуя, и из моей головы испаряются все мысли. Его нежность неожиданна, и я хочу запечатлеть этот момент в своей памяти. Чтобы наслаждаться им после. Я беспомощно вздыхаю у его губ, наши лбы на краткий миг соприкасаются.
— Спокойной ночи, Колтон.
— Спокойной ночи, Райли, — он отклоняется, берётся за ручку водительской двери, открывает её и усаживает меня внутрь. — До следующего раза, — бормочет он перед тем, как захлопнуть дверь.
Я запускаю двигатель и отъезжаю от бордюра. Машинально тяну руку, включая стереосистему, и чейнджер выбирает диск номер шесть. Бросаю взгляд в зеркало заднего вида, и, пока двигаюсь вниз по улице, машину затопляет мелодия. Я вижу силуэт Колтона, как он качается на пятках, засунув руки в карманы, стоя под мерцающим фонарём. Как ангел, сражающийся с темнотой, или дьявол, разрушающий свет? Который из них — не знаю. Не считаясь ни с чем, он продолжает стоять, мой личный рай и ад, глядя, как я уезжаю, до тех пор, пока я не сворачиваю за угол, теряя его из своего поля зрения.
Я держу путь домой, несколько минут подпевая льющейся из динамиков музыке и проигрывая ещё раз в голове проведённый с Колтоном вечер. Делаю это машинально, по привычке, поскольку слова и ритм песен успокаивают меня. Заехав на подъездную дорожку своего дома, кладу руки на руль, а голову роняю на руки. Не то чтобы в моей жизни было много парней, но это было самое сильное, страстное, и странно уютное свидание в моей жизни. Я трясу головой, когда снова повторяю эти слова.
Святое дерьмо! Это — всё, что я, на самом деле, думаю о своем вечере. О неожиданном сталкерстве Колтона. Дьявол на моем плече повторяет мне, что это моя вина. Если бы я вела себя как обычная я, то никогда бы не оказалась жертвой его ловких рук в том закулисном алькове. Не очутилась бы в ситуации, в которой вынуждена говорить: «Спасибо, но меня это не интересует», подстёгивая это преследование — чистый вызов, долгожданную новизну в его мире нетерпеливых и ко всему готовых женщин.
