— Как и я — в вашем! — грубо огрызнулся маркиз. — Давно вы обнаружили, какое воздействие производит на мужчин вид обнаженного женского тела?
— Это зависит от мужчины! — дерзко бросила она. — Или вы предпочитаете определенных женщин?
Она попала не в бровь, а в глаз: единственное, что интересовало маркиза в представительницах прекрасного пола, — доступность.
— Я предпочитаю, чтобы меня отвязали, — выдавил он.
— Но не настолько я глупа, чтобы попасться на удочку второй раз. Единственная часть вашего тела, заслужившая свободу, — это восхитительно неукротимый фаллос. Как по‑вашему… теперь вы удержитесь от потребности очутиться во мне? И не дадите ему ворваться в мое тело?
— Удержусь, — проскрежетал он сквозь стиснутые зубы, собрав остатки воли.
— А мне так не кажется, — проворковала она, наклонив голову и касаясь языком угрожавшей взорваться головки.
Маркиз застонал, напрягая мускулы.
— Ах, какое самообладание, Кру! Ваш викарий может гордиться вами. Должно быть, мне придется приложить чуть больше усилий. Чувствуете?
Ее сомкнутые пальцы вновь скользнули вниз, хватка усилилась, пульсирующие вены его орудия набухли сильнее, а сам фаллос поднялся еще выше. Маркиз задохнулся и невольно выгнул спину.
— Будь ты проклята, потаскуха! — вырвалось у него.
— И вы тоже, лорд Кру. Но ведь это не встреча любовников, — отпарировала она, продолжая ласкать изнемогавшую от желания плоть, — поэтому нам ни к чему нежности, главное — продолжение рода. Именно то, в чем вам нет равных.
Она наблюдала, как плоть его все увеличивается в размерах. Боже, такое зрелище никого не оставит равнодушным. Вместе с раздражением на себя росла и предательская пульсация внизу живота. Никакая злоба не в силах противостоять похоти!
Ей следовало поблагодарить его за то, что это оказалось так легко, за то, что он настоящий мужчина со всеми мужскими потребностями, за то, что возбудил в ней такие исступленные желания, о существовании которых она не подозревала. Такое мучительное предвкушение слияния напомнило о годах юности, когда первые запретные, но еще неясные порывы плоти терзали ее. Подобного она не чувствовала уже очень давно, и с тех пор все мужчины в ее жизни были лишь никчемными игрушками. Средством ненадолго унять тоску.
— Когда все это кончится, я найду вас обоих, — прохрипел Хью, — помни это!
Ярость и похоть боролись в нем, раздирая душу, жажда мести туманила мозг.
— Если плодом нашей встречи будет ребенок, — перебила она, охваченная внезапным желанием ускорить неизбежный исход, расстроенная тем, что способна ощущать какие‑то эмоции, несмотря на мерзость происходящего, — вряд ли ваши угрозы что‑то значат. Кроме того, будет слишком поздно.
Она приподнялась и оседлала его бедра.
— Я заберу дитя! — коротко бросил он, морщась от громового биения крови в ушах.
— Но зачем? — потрясенно охнула София. — Раньше дети вас не интересовали.
— Но если женщина замужем, кто знает, от кого малыш?
— Я ведь тоже замужем! Какая же разница?
— Сама сказала, что муж интересуется только мужчинами.
Она пожала плечами:
— У меня много любовников. Надеюсь, теперь вам легче?
Маркиз снова принялся вырываться.
— Сдохни! — прогремел он, натягивая шелковые шнуры. — Чтоб тебя затрахали до полусмерти!
— Наконец‑то мы хоть в чем‑то согласны, — объявила она, приподнимаясь и подводя головку его фаллоса к своему лону. — Скажите, если понравится!
От такой наглости у него снова перехватило дыхание, но она и сама на миг задохнулась, утопая в таком изысканном наслаждении, что вражда на миг была забыта.
Он неожиданно шевельнул бедрами и врезался в нее, яростно, механически, подгоняемый слепым нерассуждающим инстинктом.
Женщина вскрикнула, когда он вонзился, растягивая стенки узкого грота, проникая все глубже, до самого, казалось, горла.
— О Боже! — выдохнула она, насаженная, словно бабочка на иглу, пораженная горячечной лихорадкой, бурлившей в мозгу, когда он вошел до самого основания.
— Так и быть, сейчас я тебе покажу! — злобно прошипел он, вне себя от потребности отомстить этой подлой твари, безжалостно врезаться в роскошное тело, поскорее достичь желанной разрядки. Мощный ритм его ударов вынуждал ее раскачиваться все быстрее, открываться все шире, пока она почти не потеряла рассудок. И не принялась, истерически всхлипывая, задыхаясь, лихорадочно отвечать на каждый выпад с такой же головокружительной страстью.
Соитие… слияние… совокупление… в самом чистом виде…
Когда она забилась в судорогах и застонала, маркиз прохрипел проклятие. Когда вторая волна накрыла ее с головой, назвал шлюхой, проституткой, развратницей, потаскухой… но оба они жили в мире двойных стандартов, лицемерном и ханжеском, где мужчинам дозволено все. Едва наступила разрядка, он наполнил ее узкий грот раскаленным потоком семени, самого аристократического, самого высшего качества, о котором мечтал муж Софии, изливаясь бешеными толчками, забыв о приличиях, морали, самоотречении…
Маркиз Кру выполнил все, что от него требовали.
Недаром князь Марко твердо рассчитывал на безмерную мужскую силу молодого лорда.
Когда она отстранилась, он осыпал ее всеми мыслимыми ругательствами, но она лишь хладнокровно ответила:
— Я крайне ценю ваше внимание. — И, протянув руку, расцарапала ногтями щеку маркиза. — Поверьте, милорд, мне тоже знакомо желание мести. И если богохульства могли бы помочь, я бы присоединилась к вам.
Соскользнув с постели, женщина подхватила халат и накинула на плечи.
— Следующее представление после завтрака. Приятных снов, — заметила она, исчезая через смежную дверь. Минуту спустя с противоположной стороны появился Пирс.
— Ты что, тоже был зрителем? — взорвался маркиз.
— Что вы, сэр! Такие пикантные развлечения не для простых солдат. Кроме того, дама прикрыла почти все смотровые щели.
— Как рабы на случке! — брезгливо скривился Хью, хотя не раз участвовал в оргиях лондонской золотой молодежи. — Сними эти чертовы веревки, чтобы я мог пробить дыру в стене!
— Не советую, сэр. Рука вам еще понадобится, чтобы стрелять или ездить верхом.
Дальнейшая беседа велась слишком тихо, чтобы находившиеся в соседней комнате сумели что‑то расслышать.
Войдя в комнату, княгиня София немедленно отпустила горничных, легла и мысленно вычеркнула одну встречу из шестидесяти запланированных. Ах, нет смысла рыдать и биться в истерике, хотя она была весьма близка к тому, чтобы сломиться. Но судьба семьи зависела от нее. Мать в смертельной опасности, под неусыпным оком зятя, так что придется сделать все возможное, лишь бы не разгневать Марко.
