Он, кажется, пришел в себя, но когда смотрит на меня, зрачки поглотили его радужку в темнеющей комнате, и выглядит так, будто снова исчезает так же быстро.
Нахмурившись, он протягивает ко мне руку с растопыренными пальцами.
— Ты... ты ведь не она, да?
— Я Лэнг. — Качаю головой, поправляю себя. — Офелия. Помнишь?
Он выглядит так, словно не слышит, что я говорю.
Достаю из сумки мобильник и как можно быстрее набираю номер Роуз. Она отвечает после четвертого гудка.
— Эй, дети уже накормлены и напоены. Эми уже отключилась, а Коннор читает свою книгу в постели. Ты уже возвращаешься?
— Нет, вообще-то я все еще у Салли.
— Он не в медицинском центре?
— Нет, он наотрез отказался там оставаться. Длинная история. Послушай, я не знаю, что мне делать.
— Что случилось?
— Ну, когда я приехала, он был в сознании, но сейчас весь горит и бредит. Он попросил меня позвонить Ронану, чтобы тот забрал его и отвез домой.
— Нужно позвонить в медицинский центр. Пусть Колин приедет и отвезет его в «Скорую» или еще куда-нибудь.
— Я собиралась, но была там раньше, и повсюду висели плакаты, в которых говорилось, что внерабочее лечение доступно только с понедельника по четверг до девяти. А сегодня пятница.
— Черт, ты права.
— Не могу поверить, что у вас здесь нет настоящего отделения неотложной помощи, Роуз. Это чертовски опасно!
— Знаю, знаю, дай подумать.
Я наблюдала за Салли все время, пока разговаривала с Роуз, но сейчас отвернулась на мгновение, зажав переносицу между большим и указательным пальцами, чтобы он не видел, как напугана. Может, он и не в себе, но все равно не должен был видеть, что я так сильно паникую. Уже собираюсь спросить Роуз, есть ли на острове врач, к которому могла бы отвезти Салли, но тут слышу позади себя влажный, рвотный звук, и у меня нет такой возможности.
Салли лежит на боку, свернувшись калачиком, и его рвет прямо на простой кремовый коврик.
— О, Господи. Мне нужно идти, Роуз. Его тошнит. Перезвоню тебе через секунду. — Вешаю трубку и падаю на колени, едва избежав беспорядка, который он устроил.
— Не волнуйся, я иду, — стонет Салли. — Черт побери, помогите им. Мы должны вытащить их оттуда!
— Что? Эй, ты в порядке? Попробуй немного откинуться назад. Не беспокойся. Я все здесь уберу. Просто отдохни немного. — Не думаю о том, что делаю, а просто делаю. Медленно провожу пальцами по его волосам, успокаивая его, пытаясь заставить почувствовать себя лучше. — Все в порядке, просто дыши, Салли, просто дыши. Я здесь с тобой. Все в порядке.
— Слишком жарко. Броневик сейчас взорвется. Мы должны вытащить их оттуда, Кроу. Они все умрут.
— Все в порядке, Салли. Ш-ш-ш, теперь все кончено. Ты добрался до них. Ты вытащил их всех из воды, помнишь?
— Воды?
— Да. Ты прыгнул в океан, чтобы вытащить их оттуда. Это было глупо и опасно, но тебе удалось спасти жизни троих людей.
— Троим? Только троим? О. Да. Правильно.
— Эти трое живы только благодаря тебе, Салли. Клянусь, если бы ты не сделал того, что сделал, они бы утонули, как и все остальные.
Он качает головой. Трясет так сильно, что у него стучат зубы.
— Нет. Нет, ты ошибаешься. Они заперты внутри грузовика. Они сгорят, если мы не вытащим их оттуда, Кроу.
— Салли! Успокойся!
Он размахивает руками, пытаясь оттолкнуть меня от себя. Я теряю равновесие, падаю назад и приземляюсь на задницу, а Салли садится прямо.
— Пошел ты, Кроу, — выплевывает он. — Если ты не хочешь идти, то это твое дело. Не хочу жить остаток своей жизни, зная, что мог бы помочь, но не сделал этого. Я лучше сгорю заживо вместе с этими бедолагами. — Он вскакивает на ноги, собираясь бежать, собираясь что-то сделать, действовать, помочь тому, кто, по его мнению, застрял где-то в грузовике, но не успевает сделать и трех шагов до входной двери, как его колени подгибаются под ним, и все. Он падает без сознания.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Переходить границы
Я осталась на ночь. У меня не было другого выбора, кроме как оставить Салли в отключке на полу гостиной в луже собственной блевотины, чего делать не собиралась. Так что я осталась. К счастью, Роуз прекрасно проводила время, заботясь о детях, так что это не было проблемой.
Проблема была в том, что Салли то терял сознание, то приходил в себя каждые пятнадцать-двадцать минут, и чаще всего он думал, что я Магда. Странно, но он не казался таким уж счастливым, что я (она) заботилась о нем.
— Ты сделала свой выбор, Мэгс. Я говорил тебе, что не хочу тебя видеть. Не хочу ничего слышать от тебя. Я... просто оставь меня в покое, черт возьми!
Лихорадка спала в четыре часа утра. Салли был весь в поту, его футболка промокла, поэтому я побежала наверх, чтобы найти ему что-нибудь чистое, чтобы переодеться, и впала в ступор в его спальне в изножье кровати. В его комнате не так уж много мебели: простая двуспальная кровать, смятые и откинутые покрывала (он не был здесь с тех пор, как проснулся и увидел суматоху на пляже в ночь шторма), комод, трехъярусная книжная полка, которая переполнена книгами, и огромная черная пластиковая упаковочная коробка с трафаретной надписью серого цвета с боку: «Капитан С. Флетчер».
Здесь, наверху, пахнет им. От Ронана пахло «Армани код», дезодорантом «Олд Спайс» и стиральным порошком. От Салли пахнет древесной стружкой и виски, и еще чем-то, что я могу описать только как запах Салли. На комоде лежат скомканные носки, а на полу рядом с кроватью — открытая книга. «Дзен и искусство ухода за мотоциклом». Половина книги уже прочтена.
Нахожу его чистые футболки, аккуратно сложенные и разложенные по цветам во втором ящике комода. Схватив одну, отправляюсь на поиски чистых штанов.
Внизу Салли тихо дрожит на диване, натянув одеяло до подбородка. Он удивленно смотрит на меня, стоящую у подножия винтовой лестницы.
— Так ты все еще здесь, Лэнг? — Его голос хриплый, без сомнения, от того, что он так сердито кричал на Кроу (меня) в течение нескольких часов.
— Похоже на то.
Салли, вздрогнув, оглядывает гостиную.
— Черт. Я так понимаю, это я разгромил дом, а не ты?
— Ты бредил. Отказывался сидеть на месте, не говоря уже о том, чтобы лежать. Думаю, что ты серьезно повредил свои ребра.
—Да. — Салли морщится, осторожно прижимая кончики пальцев к грудной клетке поверх одеяла. — Думаю, ты права.
— Хочешь пить? Принести воды?
Салли неуверенно смотрит на меня.
— Да. Если можно, это было бы замечательно. — Его тон такой мягкий и почти... почти раскаивающийся? Возможно ли такое? Никогда бы не подумала, что доживу до того дня, когда Салли Флетчер проявит хоть каплю раскаяния. Или благодарность, если уж на то пошло.
— Без проблем. Сейчас вернусь.
Я так же готовлю ему тосты. Его рвало еще три раза, пока он был в лихорадке, и ему, вероятно, не помешает немного пищи в желудке. Когда предлагаю ему тарелку, то не удивляюсь, что он отказывается.
— Хотя спасибо. Я серьезно. Просто не могу сейчас есть.
— Может хочешь принять что-нибудь от боли?
Тень гнева мелькает в его взгляде.
— Сказал же «нет», Лэнг. Я мог бы быть разорван на куски, истекая кровью на тротуаре, и все же скорее умру, чем приму все это дерьмо. Не спрашивай меня больше. — Похоже, он чувствует себя достаточно хорошо, чтобы отчитывать меня. И это утешает. — Кстати, который час? — спрашивает он, пытаясь отвернуться и посмотреть в окно.
Кладу руку ему на плечо, останавливая.
— Уже пять сорок, — говорю я. — Скоро рассвет. Прошло много времени с тех пор, как я проводила две ночи в неделю вне дома.
— Такая мятежница. — Салли выдавливает улыбку, и на его щеках появляются две глубокие, душераздирающе идеальные ямочки.
— Ну, если ты так говоришь... — Улыбаюсь в ответ, опустив голову. — Мне нужно идти, Салли. Я не могу надолго оставить детей. Но хотела спросить тебя кое о чем, прежде чем уйду.
