Он намекнул во время их второй встречи, когда она носила длинные рукава летом, что он знает, но она никогда не подтверждала этого. А может, и подтвердила.
— Покажи мне, — приказал он.
Прикусив губу, ее руки дрожали, она медленно задрала правый, а затем левый рукав до упора, обнажив несколько шрамов на каждой руке. Ее отметины простирались от запястья до плеч.
Она не показывала их никому, кроме Элль. И никто никогда не подозревал, что у нее больше шрамов, чем те, что украшали ее лицо.
Не торопясь, Лука коснулся каждого шрама на ее руках, проследил, изучая, насколько толстыми они были и как глубоко, должно быть, вошел ублюдок, судя по тому, как высоко они были подняты. Каждая отметина почти светилась на ее бледной коже.
— Это все? — спросил он с ноткой сомнения в голосе, похоже, зная, что это не так.
Она тяжело сглотнула. Не заставляй ее говорить тебе.
— Скажи мне, где остальные.
— Ты заставишь меня показать тебе?
— Не сегодня, не заставлю, — заверил он ее, все еще слегка касаясь каждого шрама.
Она прошептала место, о котором не знала даже Элль:
— М-мой ж-живот.
Он ничего не ответил, продолжая смотреть, трогать и запоминать шрамы на ее руках, а затем потянул рукава ее свитера вниз, чтобы прикрыть холодные руки.
— Они отвратительны, не так ли? — спросила она, признаваясь в своих чувствах к ним с тех пор, как впервые посмотрела на себя в зеркало.
Лука схватил ее за лицо, заставляя посмотреть на него.
— Никогда больше не произноси этих слов. Ты поняла?
Она попыталась кивнуть головой в его хватке.
— Да.
Ослабив хватку, он поднес палец к ее полным губам, поглаживая шрам, которого он еще не касался, который проходил на дюйм выше и ниже ее губ.
— Ты и твои шрамы - самое прекрасное, что я когда-либо видел.
Ее дыхание сбилось, когда он приблизил свое лицо к ее лицу, одновременно убирая палец с ее губ, чтобы расположить ее для захвата.
— Никогда не думай, что это не так. — прошептал он, его дыхание дразнило ее губы.
Она закрыла глаза, когда он прижался губами к ее губам.
Этот поцелуй был медленнее, чем первый, и не таким требовательным. Он просто неторопливо пробовал ее нижнюю губу.
В прошлый раз она почувствовала вкус прохладной мяты. В этот раз она все еще ощущала вкус прохладной мяты, но в нем чувствовался дымок от его сигареты. Эти два противоположных вкуса смешивались, создавая вкус огня и льда и заставляя ее губы и тело покалывать.
Лука прикусил нижнюю губу, и из ее горла вырвался звук удовольствия, как и в прошлый раз. Он улыбнулся ей в губы, а затем провел языком по месту укуса, успокаивая его на мгновение, прежде чем отстраниться.
— Я думаю, тебе нравится, когда тебя кусают, дорогая.
На ее щеках появился румянец, она покраснела от его слов и предательства своего тела.
— Это не плохо. — Он улыбнулся и слегка поцеловал ее в губы.
В животе у нее стало тепло от этого быстрого поцелуя. Он был сладким, к чему она не очень привыкла от этого властного мужчины.
Неосознанно облизнув губы, она заметила, что все еще ощущает его вкус - мятный с нотками дыма. Вкус точно такой же, как его запах.
Это заставило ее спросить:
— Почему ты потушил сигарету, когда я вошла? — Она поняла, что в последнее время не чувствовала от него запаха дыма, что удивило ее.
— Потому что мне не нравится курить рядом с тобой, если мы не на улице.
— Меня это не беспокоит, — сказала она ему, не желая, чтобы он не курил из-за нее. Запах, как ни странно, никогда не беспокоил ее.
— Я знаю, дорогая, но я не хочу, чтобы ты вдыхала его, — сказал он ей, объясняя, что это связано с ее здоровьем, а не с тем, что ей это может не нравиться.
Если подумать, то это была единственная комната в доме, где она чувствовала запах дыма.
Она сцепила руки вместе, когда его рука переместилась выше по внешней стороне ее бедра.
— Это единственная комната, в которой ты куришь?
Его глаза не отрывались от ее лица, пока она смотрела вниз на свои руки. — Теперь да. Я должен иметь возможность курить во время работы.
— Сейчас? — спросила она.
— Я бросил курить везде в доме, как только узнал, что ты приедешь сюда.
Если подумать, то это была единственная комната в доме, где она чувствовала запах дыма.
Она сцепила руки вместе, когда его рука переместилась выше по внешней стороне ее бедра.
— О. — Хлоя не знала, что об этом думать. Казалось, он многое сделал для нее с тех пор, как впервые встретил ее. Я не думаю, что когда-нибудь узнаю все, что он сделал.
— В чем дело? — спросил он, закручивая прядь ее волос между пальцами.
— Когда ты начал спать в комнате Лео? — У нее было чувство, что она знает, почему, и она также думала, что знает, когда.
Он покрутил, а затем отпустил прядь ее волос, прежде чем ответить с грустью в голосе:
— В первый раз, когда тебе приснился кошмар, мне потребовалось слишком много времени, чтобы добраться до тебя. После этого я стал спать в комнате Лео, потому что, как бы быстро я ни бежал, мне все равно требовалось слишком много времени, чтобы добраться до тебя.
Маленькая частичка сердца Хлои разбилась, когда он произнес эти слова. Она чувствовала боль, стоящую за этими словами, как будто в них было больше, чем она знала или даже могла понять.
Она хотела, чтобы он знал что-то, то, в чем ей сначала было трудно признаться самой себе.
— Ты помог облегчить кошмары.
Он прекратил крутить ее волосы, сосредоточившись на ее глазах.
— Это так?
— Да. Я заметила, что когда ты рядом, они как будто исчезают.
— Я рад это слышать, дорогая. —Начав снова крутить ее волосы, он спросил: — Тебе уже лучше?
Она кивнула.
Хотя какая-то часть ее все еще чувствовала себя странно, когда он держал ее на руках, ее тело и разум чувствовали себя намного лучше, находясь рядом с ним. Что-то в Луке взывало к ее телу. Она нуждалась в нем, жаждала его, и это только усилилось после ужасного кошмара.
— Хочешь, я возьму выходной? Я мог бы приготовить нам что-нибудь поесть, а потом мы могли бы посмотреть кино, если ты хочешь. —Он сделал паузу на мгновение. — Или я могу позвонить Марии и попросить ее приехать.
Улыбаясь ему, она почувствовала благодарность за то, что он сделал это для нее, хотя он все еще был недоволен своей сестрой.
— Это зависит от обстоятельств. Что бы ты приготовил мне поесть?
Он улыбнулся в ответ, довольный тем, что она решила провести этот день с ним.
— Все, что захочешь, дорогая.
Ей даже не нужно было думать об этом.
— Шоколадные блинчики.
— Тогда шоколадные блинчики.
Вставая с его коленей, она краем глаза заметила, как что-то золотистое промелькнуло. Это заставило ее посмотреть на его стол, чтобы увидеть, что это. И когда она это сделала, ее улыбающееся лицо медленно сменилось выражением страха, когда она протянула руку, желая проверить, реально ли это или ей показалось.
Как только кончик ее пальца коснулся кольца, она поняла, что это не просто иллюзия, и ее рот открылся, чтобы закричать, но ничего не вышло.
«Я приду за тобой, девочка...»
Лука коснулся ее плеча, в его голос вернулось беспокойство.
— Дорогая?
«Я скучал по тебе».
Когда она продолжала смотреть на кольцо, он повернул ее к себе лицом. Затем, взяв ее за плечи, он легонько потряс ее.
— Хлоя. Хлоя!
Теперь, когда Лука смотрел на нее, дьявольский голос исчез, и она начала размораживаться. Теперь она отчаянно пыталась убежать от него, от его прикосновений. Она изо всех сил пыталась бороться с ним.
— Прекрати! — приказал Лука.
— Скажи мне, что случилось?»
— Почему оно у тебя! — кричала она. — Почему у тебя кольцо? Призрачные слезы пытались скатиться по ее лицу, она боролась с ним, не желая верить, что он может быть причастен к тому, что с ней произошло.
— Я снял его с человека, который бро...
— Ты лжешь! — закричала она, все еще без слез, хотя они отчаянно хотели появиться. Это объясняло, откуда он все о ней знает.
