24.2 Данила.
Утро выдалось потрясающим, впрочем, последнее время каждое утро такое. Ташка рядом, с сестрой все в порядке, мама жива-здорова, плюс любимая работа стала приносить еще больше доход, чем обычно. Так чего желать? У меня теперь все есть, о чем и не смел мечтать еще несколько месяцев назад. Засыпать и просыпаться рядом с любимой женщиной это такой кайф, скажу я вам. Конечно, у нас бывают и разногласия, не по всем вопросам наши мнения совпадают. Но мы стараемся сразу прояснять эти моменты. Много разговариваем, а не держим обиды в себе. И это приносит определенные плоды. Когда твой любимый человек готов выслушать и понять, это здорово.
Сегодня, как и всегда, насладившись с утра любовными ласками и выпив чашку крепкого кофе, в прекрасном настроении еду на фирму. И лишь на полпути понимаю, что забыл дома важные документы, которые мне обязательно нужны. Чертыхаюсь про себя и разворачиваю машину в сторону дома, а когда подъезжаю вижу знакомый автомобиль у наших ворот. Когда знакомился с Оксаной, чтобы достать материал для ДНК теста, видел ее на этой тачке. Интересно, а что она у нас делает? Не соску мальца же ищет? Оксана не знает, что я и есть тот самый парень, который помог Таше. Значит она приехала к ней. Но зачем? Решаю пока не выдавать девушкам своего присутствия и вхожу в дом максимально тихо.
Они обе в гостиной, на диване рядом спит Алеша. Но не это меня поражает, а то, как выглядит Оксана. Я видел ее пару раз, это очень ухоженная, сказал бы даже холеная женщина. А сейчас на диване сидит полная ее противоположность. Немытые волосы, собранные в хвост на затылке, ни грамма макияжа на лице. Но самое главное, мне кажется, что она либо пьяная, либо с очень хорошего похмелья. А еще добивает то, что села в таком состоянии за руль и взяла с собой ребенка. Неужели происшествие с Игорем ничему ее не научило?
Она плачет и что-то бормочет. Не понимаю ни слова. Наконец, Таша не выдерживает и слегка повышает голос. Видимо, это приводит ее собеседницу в чувство, потому что она говорит громко и очень четко.
- Игорь заразил меня ВИЧ инфекцией, - я цепенею, вот это поворот. Честно говоря, самого Соколовского мне не жаль. А вот девушка, по бОльшей части ни в чем не виновата. Только в том, что попала под влияние этого козла. Ну и жить хотела хорошо. Мало ли, какое у нее было детство. Каждый стремится устроиться лучше так, как может. Да и Таше она, по сути, ничего плохого не сделала.
Занятый своими мыслями, часть разговора пропускаю. А снова начинаю прислушиваться к нему, когда до моих ушей долетает фраза Таши.
- Что ты сейчас сказала? - голос ее вибрирует от волнения, я хорошо знаю любимую женщину и могу, даже не видя, угадать ее настроение.
- Я спросила, согласишься ли ты усыновить Алешу? - Оксана, на удивление, уже спокойна. По крайней мере, волнения или слез в ее голосе я не слышу. Хотя...вот ее то я почти не знаю. - Таша, я умру. Рано или поздно, но это теперь неизбежно. Алешка еще совсем маленький, он меня не вспомнит. А ты станешь ему хорошей матерью, я уверена в этом. Я ведь помню тебя там, в роддоме, когда ты держала его на руках, когда пела колыбельную. Столько нерастраченной нежности в тебе было, столько тепла. Я понимаю, что у тебя и свои дети еще будут. Ты молодая, красивая и здоровая женщина, но…. Не спросить не могу. Я ведь понимаю, что сын, после моей смерти, останется либо с моими родственниками, либо попадет в детский дом. И то, и то для него ничего хорошего в жизни не принесет.
Оксана замолкает, Таша тоже молчит, даже часы в гостиной, как будто, остановились, такая, вдруг, наступает тишина. Решаюсь выглянуть, но аккуратно, не хочу пока, чтобы меня заметили. В этот момент Таша встает и идет к тому краю дивана, где спит малец.
- Можно? - поворачивается она к Оксане, а та кивает. Замечаю слезы на глазах девушки, но она тут же вытирает их тыльной стороной ладони и, не отрываясь, смотрит на Ташу, я тоже. Она берет на руки малыша, склоняется к его лицу и, очень нежно и аккуратно, целует его в носик, а потом прижимает к себе и качает, что-то тихонько то ли напевая, то ли шепча. И такая в ее лице умиротворенность, такая нежность, что у меня самого почти слезы на глазах. Проходит минут пятнадцать, у меня ощущение, что любимая совсем забыла об Оксане, она занята лишь ребенком.
- Таша, - напоминает о себе наша гостья. - Так что, ты согласна?
- Я не знаю, - вижу растерянность в ее лице. А еще панику. И даже понимаю причину. Ну, Ташка! Об этом мы еще поговорим. - Мне нужно обсудить это с Даней.
Считаю, что игра в прятки становится бессмысленной. Тем более решение я принимаю, подсознательно, уже тогда, когда вижу это крохотное создание на руках любимой женщины. Да, в нем нет ее крови, и мальчик не виноват, что у него такие родители. Но мы очень постараемся, чтобы он вырос достойным человеком.
- Мы согласны, - выхожу я из своего укрытия. Таша сначала вздрагивает, а потом, когда смысл моих слов до нее доходит, счастливо улыбается. А я перевожу взгляд на Оксану. - Клянусь тебе, мы станем ему хорошими родителями.
24.3 Игорь.
День за днем тянутся медленно и однообразно. Утром анализы, завтрак, таблетки и сон. В обед капельница, а вечером все тоже самое, что и утром. Я в палате один, не хочу ни с кем вместе лежать, похоже, начинаю привыкать к чувству одиночества. Мыслей почти ноль. Если первые дни после того, как узнал о ВИЧ голова от них пухла, пытаясь найти выход, то теперь я, похоже, смирился, что скоро сдохну, как собака. Интересно, хоть кто-нибудь скажет обо мне доброе слово на похоронах? Думаю нет, потому что все кто меня окружает - неблагодарные суки. Даже Оксана, которая, кстати, больше ко мне не приходит. Врач обещал сам поставить ее в известность о моем диагнозе, взять у нее анализ, вот видимо и выполнил свое обещание. Скорее всего, она теперь тоже СПИДоноска. Засмеялся бы, если бы не было так грустно. Вот и конец наших жизней. Даже если физически мы еще здесь, на этом свете, то морально уничтожены с той секунды, как нам вынесен приговор.
Веденов, естественно, тоже больше не приходит. Еще одна тварь неблагодарная. Да только благодаря мне у него столько денег, что хватит на две жизни вперед, да еще и останутся. Сжимаю кулаки, мысленно их всех проклиная, а особенно Ташу. С нее все началось, если бы она еще в первый раз сгинула в психушке, этого бы ничего не было….наверное. В любом случае, НЕНАВИЖУ! Всех их ненавижу. Хотя бы за то, что они живы!!! А я...я уже мертв!!!
Очередное утро. Очередные анализы. Каша, от которой хочется блевать. Таблетки. Все как всегда. Лежу, тупо разглядывая потолок. По нему ползет муха. Ее тоже ненавижу, до стона, вырвавшегося из груди, до дрожи.
Звук открывающейся двери нарушает "День сурка", не по графику. В это время ко мне никто не заходит. Поворачиваю голову и охреневаю. В палату входит Таша, а следом за ней Урманский. Ржу в голос. "Заботливые родственники" с апельсинами приперлись и прочей хренью. Они же не обращают никакого внимания на мой смех, проходят, садятся на стулья и терпеливо ждут, когда прекратится моя истерика.
- Здравствуй, Игорь, - говорит Таша, когда я замолкаю. Урманский лишь кивает в знак приветствия.
- Зачем явились? - смотрю на них зло, а они на меня с плохо скрываемой жалостью. Это бесит. Никто и никогда не смел жалеть Игоря Соколовского. Я морщусь, но молчу.
- Так, - пожимает плечами моя пока еще жена. - Узнать как ты здесь. Фруктов вот тебе принесли!
- Пошли вы на хуй со своими фруктами, - равнодушно отвечаю я. Даже орать сил нет. Отворачиваюсь в надежде, что эти двое встанут и уйдут. Но они продолжают сидеть на месте. Таша спокойно, а Урманский дернулся непонятно с каким желанием. То ли уйти, то ли просто встать.
- Игорь, успокойся уже. Ну сколько можно? Ты ведь был когда-то нормальным человеком. Что сделало тебя таким? Деньги? Власть? Что? - Таша смотрит на меня внимательно, я тоже во время ее речи поворачиваюсь к ней. А она красива, моя жена. И почему я перестал это замечать? Ни в какое сравнение не идет ни с Оксаной, ни с остальными бабами. Дурак.
