— Торопишься? — Усилием воли глуша эмоции, я киваю на ближайший свободный стол. — Можем кофе выпить.
Я заранее знаю, что он согласится. Потому что снова имею над ним власть.
— Чем занимаешься? — Сев напротив, Антон крутит в руках бумажный стакан с американо. — Работаешь?
— Работаю конечно, — усмехаюсь я. — Арендная плата сама себя не погасит.
— Нравится?
Я шутливо морщусь.
— Относительно. Скажем так, я еще не теряю надежды найти идеальную вакансию.
— Понятно. Я все так же, в разъездах. Новое помещение взял в аренду. С ним разбираемся.
— Как моя замена, справляется?
Взгляд Антона вспыхивает теплом.
— Знаешь же, что тебя заменить нельзя.
— Знаю конечно, — смеюсь я, постепенно вживаясь в роль всесильной и неуязвимой. — Я тоже иногда скучаю по твоему офису.
Пиздоболка. Я скучаю по нему каждый день.
— Приятно слышать, — Теперь его улыбка выглядит правдивой.
Я вдруг понимаю, что несмотря на гору вранья, Антон гораздо честнее. Он не боится подставиться, не боится выглядеть уязвимым. Это я, прикатив сюда с другого конца города с дырой в сердце, изо всех делаю вид, что со мной все прекрасно. Хотя из нас двоих — именно я слабый пол, по природе наделенный эмоциональностью.
Поэтому я решаю рискнуть и признаться в том, что это уже вторая наша встреча на этой неделе. Он же не дурак и поймет, что я видела его с женой.
— Вчера я была на концерте и мельком видела тебя.
Антон смотрит озадаченно.
— Меня? Я вчера ездил в пригород по работе. Вернулся после полуночи.
Закрыв лицо руками, я начинаю беззвучно хохотать. Твою мать… То есть это помешавшаяся психика сыграла надо мной такую злую шутку и той парочкой были совершенно другие люди? И зря ревела полночи?
— Почему ты смеешься? — Антон наблюдает за мной поверх стакана.
— Лучше тебе не знать, — совершенно искренне говорю я. — Кстати, кофе здесь и правда стал отвратительным. Вот что значит персонал сменился.
— Может прогуляемся немного? — предлагает Антон.
Я соглашаюсь, и мы, как в старые добрые времена, накручиваем с десяток кругов по парку, разговаривая обо всем. О растущих ценах на бензин, о недавно вышедшем сериале, о моей новой работе, о том, что весна выдалась на удивление прохладной. Обо всем, кроме его отношений с женой. Я жадно глотаю каждую секунду, проведенную рядом с ним, греюсь, радуюсь, оживаю. Ценю, потеряв.
Часа через полтора мы доходим до моего дома. Заложив руки в карманы, Антон оглядывается и глубоко вздыхает.
— Такая ностальгия.
Я киваю.
— Есть немного. — И решившись, добавляю: — Не помню, говорила я или нет, что была неправа, когда давила на тебя с разводом. Неправильно перекладывать ответственность за свои эмоции на другого. Нужно было просто уйти.
— Было время я злился на тебя, — признается Антон, отводя взгляд. — Я тогда не был готов к переменам и что на меня столько дерьма свалиться. Но и тебя я понимаю. У нас ведь были действительно серьезные отношения.
Налет прошедшего времени, так настойчиво читающийся в его словах, ранит. Но я не подаю вида и делаю шаг конем. Это просто жест гостеприимства и не более. К тому же, он всегда волен отказаться — я пойму и сделаю нужные выводы.
— Поднимайся на чай, если хочешь.
Кадык на шее Антона заметно дергается, перед тем как он кивает.
— Да. Я хочу.
53
Весь недолгий путь до двери в мою квартиру меня потрясывает от волнения. Продуманного плана у меня нет. Предложу Антону чай, а дальше куда кривая воображения выведет.
— Замок заедает, — досадливо морщусь я, когда не в с первого раза попадаю ключом в личинку.
Антон молчит. В молчании заходит за мной в прихожую, в которой раньше бывал почти каждый день, в молчании следует за мной в гостиную и на мое предложение располагаться на диване не реагирует, оставаясь стоять.
— Картина, которую ты повесил, — для чего-то говорю я, взмахом руки указывая на стену. С каждой секундой я нервничаю все сильнее, а потому несу полную чушь.
Антон кивает. Достойный ответ на идиотское предложение поглазеть на то, что уже видел.
Тоска снова дает о себе знать, мелкими шажочками крадясь прямиком к сердцу. Мне не нравится то, что он молчит, как и то, что не пытается сократить расстояние между нами. Возможно, он ни в чем не уверен, или напротив уверен, что приглашение на чай — всего лишь приглашение на чай. Тогда он полный идиот.
— Чай или кофе? — спрашиваю я с напускной веселостью.
— Чай, — отзывается Антон, выглядя потерянным и напряженным.
Чтобы пройти на кухню, мне нужно обогнуть его. Но я не огибаю, а, обвив руками его шею, прижимаюсь всем телом. Плечи Антона становятся каменными, дыхание, пахнущее мятной жвачкой, обрывается.
— Хочу тебя трахнуть, — шепотом говорю я ему в губы.
Его язык проникает мне в рот, затвердевший член вдавливается в бедра. Я уже знаю, что возьму от этой встречи все, что смогу унести и, издав задушенный стон, нащупываю молнию на его джинсах.
— Соскучился? — не затыкаюсь я, пока мы пятимся в спальню.
— Очень.
Мы падаем на кровать. Не разрывая поцелуя, я стряхиваю белье с лодыжки и нетерпеливо раздвигаю ноги. Антон с первых секунд задает бешеный темп и трахает меня как заведенный, вытаскивая наружу вскрики, всхлипы, стоны.
Но мне и этого мало. Мне нужно полное обладание. Его телом, его мыслями, его всем. Я проталкиваю ему в рот пальцы, трогаю ими его язык, царапаю его плечи и говорю-говорю.
— Представлял меня, когда дрочил?
Он конечно представлял.
— Вспоминал, как трахал меня языком?
Да, он вспоминал. И да, я по-прежнему самое яркое событие в его жизни.
Ткнув лицом в подушку, он имеет меня сзади. До брызнувших слез из глаз, до спазмов и жжения в промежности. Потом не меняя позы, лижет меня там, доводя до продолжительного и громкого оргазма.
После мы лежим рядом. Моя голова прижата к его плечу, пока я изо всех сил себя убеждаю, что гештальт закрыт и я могу спокойно продолжать жить дальше. Без него.
— Мне ехать нужно, — тихо говорит Антон, глядя в потолок.
— Конечно, — отвечаю я, делая вид, что от этих слов внутри все не сжалось. С этим я как-нибудь разберусь после его ухода.
Коснувшись губами моего виска, он встает. Подобрав колени, я смотрю как Антон натягивает джинсы, и чувствую, как зажившая рана внутри меня стремительно расходится по краям, брызгая гноем. Становится даже больнее, чем было. Почему, я пока не понимаю. Возможно, потому что он выглядит закрытым и отстраненным, не источая былых нежности и трепета.
Натянув домашнюю футболку, я иду его провожать. В дверях даже сладко потягиваюсь: мол, как же отлично было наконец-то размять кости. О том, что внутри разваливаюсь на части, знать конечно не даю, предпочитая играть роль расчетливой и беспринципной телки. Захотела трахнуть понравившегося мужика — взяла и трахнула. Потому что себе разрешила.
— Я пойду. — Вымученно улыбнувшись, Антон берется за ручку двери. — Пока.
— Пока, — бодро отвечаю я, с одержимостью обсасывая тот факт, что за прощанием не последовало слов «созвонимся» или «увидимся».
Моей выдержки хватает ровно до того момента, как я дохожу до кровати. Упав головой в подушку, громко реву, так и не понимая, что именно так сильно меня подкосило. Моя психика знавала времена и похуже. Или не знала. Ведь только сейчас меня посетило стойкое ощущение, что Антон больше не появится и не позвонит.
К ночи мое состояние напоминает глубокую депрессию. Не хочется ровным счетом ничего: ни смотреть телевизор, ни заглядывать в соцсети, ни разговаривать с Олесей, чей звонок так и висит в неотвеченных. Кажется, на самое дно я опустилась только сейчас, когда предположительно обязана была вынырнуть.
Это не на шутку меня пугает, вынуждая признать очевидный факт: я впала в зависимость от мужчины и самостоятельно побороть ее не в силах. Необходимо вмешательство извне. Например, помощь психотерапевта.
