Привлекательные юные особы женского пола были второй страстью богатого француза. Разумеется, он мог позволить себе иметь их сколько его душе угодно. Однако у него была одна причуда: он получал удовлетворение лишь от совращения еще не испорченных ангелочков, простодушных и доверчивых. А такие теперь встречались крайне редко. Но уж если такая дурочка с симпатичной мордашкой и хорошенькой фигуркой попадалась в его сети, это было для него подлинным праздником. Именно на этой его слабой струнке и намеревался сыграть коварный Дэмиан, в глубине души считавший приятеля похотливым глупцом.
Прежде чем показать ему Джудит, он раздразнил его сладострастие легендой о том, что она родилась и провела большую часть своей жизни в провинции, а потому сохранила все черты, присущие сельским девицам – легковерие, мечтательность и неиспорченность. Похоже было, что ему удалось разбередить во французе похоть: Филипп уже поедал Джудит маслеными глазками и готов был немедленно пустить в ход свои толстенькие коротенькие пальчики. Дэмиан снова ухмыльнулся, на сей раз почти уверовав, что «Мадемуазель Нинетта» вскоре наконец-то станет украшением его коллекции.
– Джудит выразила желание взглянуть на твои фотографии, – вкрадчивым голосом промолвил он, решив, что подходящий для этого момент настал.
– В самом деле? – воскликнул Лаве и, взяв ее под руку, усадил на кушетку. – Вы интересуетесь эротическими открытками?
– Да, особенно старинными, – потупившись, сказала Джудит и метнула в Дэмиана укоризненный взгляд.
Он проигнорировал его, поскольку не собирался отступать, когда все складывалось даже лучше, чем он предполагал. Его пассия явно произвела на француза нужное впечатление, об этом свидетельствовала выпуклость, обозначившаяся в его брюках под брюшком.
– А как вы относитесь к эротическим фотографиям, деточка? – положив руку на колено Джудит, спросил француз. – Ведь они вас наверняка возбуждают, признайтесь! Вселяют в вас желание стать скверной девчонкой!
Анна выразительно посмотрела на Дэмиана, и он понял, что она тоже считает, что фотокарточка вскоре перейдет к ним.
Если, конечно, Джудит все не испортит. На лице девушки читалось сомнение. Этот пухленький сластолюбец с приторными манерами был ей неприятен. Однако Дэмиан был уверен, что в конце концов она преодолеет отвращение к нему и заставит себя исполнить приказ своего кумира. Созерцание борьбы противоречивых эмоций, явственно читавшейся на ее лице, вызвало у Дэмиана эрекцию. Его пенис наливался силой и гордостью, его очертания явственно обозначились под черным сукном брюк Дэмиана. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как ощущение своей власти над другими людьми.
Опьяненный предвкушением очередной победы над своей новой рабыней и похотливым Филиппом, он решил взять быка за рога и нагло заявил:
– Я рассказал Джудит о «Мадемуазель Нинетте». Может быть, ты покажешь ей эту вещицу?
Глазки Лаве вспыхнули, он обнял девушку и, сжав рукой ее грудь, промолвил:
– Возможно. При условии, если она позволит мне взглянуть на свою киску!
Дэмиан выразительно посмотрел на Джудит, и она стала трясущимися руками задирать подол юбки. Румянец, заигравший на ее щечках от смущения, подлил масла в огонь разгоревшейся похоти француза. Он облизнул губы и, наклонившись, уставился на ее лобок и бедра, обтянутые чулочками на подвязках. Ноздри его чувственно затрепетали, он воскликнул:
– Какой изумительный аромат я ощущаю! Можно мне лизнуть это сладенькое местечко?
– Можно. Только сначала распорядись принести сюда фотографию, – бесстрастным голосом ответил Дэмиан.
Филипп с видимой неохотой оторвал свой взгляд от женских прелестей Джудит, обтер тыльной стороной ладони пот со лба, встал и громко хлопнул в ладоши, подзывая слуг. На зов тотчас же явились двое крепких бритоголовых молодцов в строгих темных костюмах – его охранники. Сопровождаемый ими, он повел своих гостей по длинному коридору к лестнице, ведущей в подвал, где находилась бронированная комната-сейф.
Дэмиан с удовлетворением подумал, что нужно совсем потерять голову, чтобы показывать кому-то свое хранилище ценностей. Очевидно, вид бритого передка юной англичанки затмил Лаве остатки его мозгов, и он пренебрег мерами безопасности. Что ж, ему еще придется пожалеть о своей опрометчивости; теперь, когда он раскрыл местонахождение раритета, от похищения его не спасут ни толстые бетонные стены, ни хитроумные запоры. Впрочем, поправил себя Дэмиан, зачем же нанимать опытного «медвежатника» если можно прибегнуть к универсальной отмычке – наиболее эффективному орудию всех времен и народов под названием «одна маленькая женская штучка»?
Размышляя таким образом, он с плохо скрытым злорадством наблюдал, как ослепленный прелестями Джудит француз открывает сейф. Анна в это время пыталась привлечь внимание его суровых телохранителей, принимая соблазнительные позы. Наконец послышался резкий щелчок – и тяжелая дверца сейфа распахнулась, явив изумленным взорам Дэмиана, Джудит и Анны разложенные по полочкам коробочки с бриллиантами, стопки пачек наличных денег, золотые слитки, ценные бумаги и бесценные рисунки знаменитых художников. Фотографии, покрытые защитной пленкой, лежали отдельно. Филипп выбрал ту, что ему была нужна, и с поклоном протянул ее Джудит.
Дэмиан внимательно следил за сменой эмоций на ее раскрасневшемся лице. Такая фотография никого не могла оставить равнодушным. Он тихонько приблизился к девушке и наклонился, не в силах отказать себе в удовольствии лишний раз полюбоваться на предмет своих тайных вожделений.
От вида «Мадемуазель Нинетты» и запаха тела Джудит у него зарябило в глазах, а член дернулся и отвердел. Быстро взяв себя в руки, Дэмиан сфокусировал свое внимание на фотокарточке. Теперь, при более тщательном рассмотрении, она показалась ему еще более восхитительной и желанной. Изображенная на ней грудастая брюнетка, развалившаяся на шезлонге в бесстыдной позе с задранными ногами, согнутыми в коленях, с нахальной улыбкой теребила пальчиком свои срамные губы и клитор. Ее любовник, со спущенными до колен штанами, таращил на ее промежность глаза и мастурбировал, сжав в руке эрегированный пенис. За спиной у мадемуазель Нинетты стояла ее обнаженная подружка в черных ажурных чулочках и туфлях с массивными пряжками и дергала проказницу за розовые соски.
– Ты согласен уступить мне эту фотографию? – осевшим голосом спросил Дэмиан.
– За двадцать тысяч фунтов? – переспросил француз.
– Можно подумать, что ты забыл эту сумму! – раздраженно воскликнул Дэмиан. – Ты ведь сам ее назвал мне в прошлый раз.
