— Ну? Убедился, что я девственница? Была…
— Да…
Кей намерился, деликатно и бережно, выйти — но инспектируемая удержала его, воспламеняюще шепча:
— Давай ещё… попробуем. Не больно, в общем-то… Что-то такое может… получиться…
«О, звучит однозначно неплохой идеей!»
…Что-то такое получалось. Очень настоящее и верное… Нет, воистину: она напоминала близнецов. Внутри это чувство лишь усилилось. Кейрис зашёл на полную глубину: осторожно, медленно, понемногу — но абсолютное единство приходило всё ярче и ярче, всё реальней и неотступней… Допустим, конечно, второй раз, с интервалом в полдня, после перерыва — всегда мощней и интересней; но дело состояло не в одном этом… Нет, потрясающе: будто близнецы были намёком, альтернативой, копией — а оригинал Кейрис получил именно сейчас, в парадоксально единственном экземпляре; пилот-инспектор ощутил слёзы на своих глазах, безмолвные, в процессе совершения этого открытия…
— Ты тоже плачешь? — прошептала Неллика. — И я… Ничего. Теперь всё будет хорошо. С нами. Я ведь сразу сказала, что ты меня возьмёшь!
После соития принято грустить только мужчинам — но и женский пол иногда странным образом куксится. В своём ключе. Тоже, видимо, физиологическое…
…Неллика теперь уже рыдала. Почти беззвучно, но безудержно и отчаянно.
«Ничего. Это нормально. Пройдёт», — диагностировал Кейрис.
Не проходило. Роняла слёзы на фобит (шариками по складкам они катились, сливаясь в трагическое озерцо). Мотала головой, шептала нечто литературно-образное, высокопарное:
— …проехала последнюю станцию… Сдала последнюю оборону… Всё. Теперь — уже точно всё!
Кейрис взялся за осторожную психотерапию:
— Что — всё?
— Всё… Всё кончилось! Ты меня не возьмёшь.
— Почему это?
— Потому что — я не могу врать! Я — не хочу врать! Я не могу начинать жизнь с моим, лучшим на свете, человеком — с обмана! Я просто не могу! Я думала — ничего, это неважно!
— В чём дело? Где враньё?
— Везде! — Неллика вдохнула, выдохнула. — На самом деле это… это… это всё правда.
— Что?
— Всё!!! Что я залетела от Найфреда! Глупо, да!!
Кейр почувствовал, что разум его плывёт. Всё поворачивается с ног на голову… Нет, разум ещё попытался воспротивиться:
— Ты же девственница… была.
— Да, — деловито кивнула на это Неллика, — Найфред входил не до конца. Я такое условие поставила. Но всё равно… Как-то залетело… Может, мы слишком долго это с ним… Мне надоело даже… Но ему нравилось. Он потом обломался очень, когда я его отшила. Да нет, он не… виноват. Я сама. Я всё сама! И что слух запустила сама — тоже правда! Я, как узнала — проболталась… Сдуру. Кое-кому. Ну, тут же подправила слух… Якобы, не только что залетела — а уже давно. На месяца полтора раньше. Найфред всё равно никому не скажет, как бы, проверить нельзя, он же такой… То есть, я подумала, девки уже ждать устанут — а эффекта всё нет. Значит, ложный слух. То есть, у меня получилось ощущение — очень важное ощущение! — что девки не знают… Знают не то. Того, что они думают — нет. Как бы, и нет ничего! Поэтому я тебе врала совершенно честно, искренне! И ты поверил!
— Да, — кивнул Кейрис, несколько оглушённый, ошеломлённый, — я поверил. Но ты ведь врала, чтоб я тебя взял? Значит, это объяснимая ложь… Вообще, залёт можно прервать. На Альтее.
Слова — как и мысли — звучали холодно, пустовато, расчётливо. Да, её можно простить. Да, её можно взять. Да, она ему нравится — нереально, болезненно, очень сильно. Ненормально. Странно. Он знает её всего три дня. Хоть чуть-чуть получше её узнать… Могут быть ещё какие-нибудь сюрпризы…
— …но знаешь, странное ощущение… Будто я хотела зачать! Или Рианнон хотел… Не Найфред. Правда, я без претензий к нему. Я сама его… закадрила. Он не мог же устоять. Но мне он… Зачем?.. Вот это я не могу понять… Или нет: теперь понимаю! Просто. Такой урок. Ничего нормально не получается, людям вечно что-то мешает. Просто, такой урок!
(Вселенская скорбь. Взгляд блуждающий, отсутствующий… Ну, пусть рассуждает. Может, успокоится…)
— …нет, ты не думай. Я счастлива! Я действительно счастлива, что именно ты — мой первый мужчина!
— Не первый, — зачем-то возразил Кейр.
— Нет! Ты — первый! Найфред — как бы, нулевой… Я не прониклась, совершенно! Вообще не то!
«Не прониклась. Какое слово для неполного проникновения!»
— Ну, ну… Найфред — неужели так уж плох?..
Здесь Нелликин взгляд следовало квалифицировать как гневный:
— Ну ты не понимаешь что ли?! Ты — сам? — не почувствовал?
Кейрис неопределённо кивнул: нет, он-то почувствовал — просто насчёт Найфреда неудержимо тянуло почему-то поддеть, хоть как-нибудь… Вдобавок, он теперь не совсем уже был уверен насчёт самой Неллики: что здесь — женское, стандартное враньё «именно ты — самый лучший» — или…?..
Сейчас нужно было что-то сказать. Если не окончательное, то… Что-то разумное, правильное. Честное. Главное — честное.
— Давай так. Мне нужно подумать. Честно, я до сих пор предполагаю, что возьму тебя. Дам право тебе на одну, уже сделанную, ошибку. Но мне… всё же надо переварить всё это. Нам надо ещё, пока я здесь, пообщаться. Сегодня всё вышло… слишком странно. Но и хорошо вышло. Хорошо, что я всё узнал. Будет время привыкнуть к этому.
Неллика водила пальцем по складкам пола, по треугольничку… Подняла глаза — со стоящими в чёрных ресницах слезами; вновь опустила…
— Я понимаю. Я вижу… Всё — сделано. Всё пройдено… Я получила своего мужчину — и потеряла… Такая странная жизнь. Рианнон получил её. Всё могло быть иначе…. — (новые капли, сверкнув, упали на фобит) — Ты меня не возьмёшь, не-возь-мёшь…
Кейрис озвучил уже явственное раздражение:
— Ну успокойся же! Не пори ерунду! Просто, отдохни, подумай хоть пару дней!
Неллика хмуро кивнула… Поднялась, села на коленки. Задумчиво нацепила бра. Всё так же роняя слёзы, стёрла следы совместно содеянного изнанкой пуловера (ласковым печальным жестом отмела помощь); самоотверженно надела его на себя; встала, натянула трусики и шортики; повернув, поймала ногами сандалии…
— Я всё понимаю. Пойдём. Я достаточно погуляла.
Разомкнула тент, выбралась, кинула последний взгляд в него… Отвернулась. Направилась, не оглядываясь, обратно к тропе; Кейрис шёл следом — оставляя позади сад. Обещанный рианноновский сад. Цветущий, плодоносящий…
«Найфред был там. Так или иначе, был… И до сих пор там…»
