— Я не хочу с тобой разговаривать. Уйди! — я начинаю кричать все сильнее. — Уйди, ты слышишь меня?!
— Окей, Бекки. — он корчит гримасу. — Я перефразирую: ты ему дала до того, как легла под меня, или сразу после? Когда я ушел.
Хардин стоит и режет меня своими обидными словами, практически оскорбляя.
— И чего ты молчишь, милая? Ответь на гребанный вопрос.
Хардин начинает приближаться, а я наоборот отхожу назад, пока не утыкаюсь пятой точкой в стол, понимая, что идти мне уже некуда.
— Отойди от меня. — с хрипом и всхлипом шепчу я.
— Ответь на ебаный вопрос, Ребекка! — кричит он, и я вижу, как сжимаются его кулаки.
Хардин ударяет по столу, а я съеживаюсь и начинаю выть от страха. В мыслях сразу пролетают яркие вспышки, как он случайно ударяет меня локтем, и истерика накрывает меня с головой.
— Только не бей меня. — сквозь рыдание скулю я, зажмурив глаза.
— Ч-что ты сейчас сказала? — с явным удивлением спрашивает он.
— П-по-пожалуйста, не бей меня. — я кладу руки к нему на грудную клетку, пытаясь оттолкнуть, но силы словно покинули меня.
— Почему ты так говоришь? — мягко шепчет он. — Открой глаза.
Я молчу, продолжая плакать.
— Хей, посмотри на меня. — он нежно берет меня за подбородок и вытирает слёзы.
Я с трудом разлепляю свои слипшиеся веки, и смотрю на его обеспокоенное лицо.
— Я бы никогда не сделал тебе больно таким образом.
— Уже сделал.
— Что? Нет. — он обнимает меня, притягивая к себе.
Всё не могу успокоиться и продолжаю плакать, а Хардин поглаживает мои волосы.
— Объясни мне, Бекс. — с мольбой в голосе произносит он.
— В-вчера, ко-когда вы н-начали др-драться, т-т-ты случ-случайно зад-задел меня л-локтем и я упала, ударившись го-головой. — еле-еле выговариваю я, заикаясь практически на каждом слове.
— Я…Но… — Хардин отходит от меня, взявшись за голову. — Твою мать. — рычит он и пинает тумбу.
Брюнет ходит из стороны в сторону, оттягивая свои волосы, потом он останавливается и поворачивается на меня.
— Ребекка, я… — его глаза выпучены, а на лице читается явный шок и сожаление.
Так и не договорив, зеленоглазый вылетает из комнаты, хлопнув дверью, снова оставив меня одну.
========== Глава 20 ==========
— Ребекка, вставай. — женский голос проникает в мое подсознание, пытаясь меня разбудить. — Ну, давай же! — кто-то трясёт меня за плечо.
Голова гудит, а веки будто склеены клеем между собой, и я с болью разлепляю глаза.
— Боже, что с твоим внешним видом? Иди умойся. Открытие через пятнадцать минут, зал уже битком, а ты спишь. — цокает мама, и идет к моему чемодану, открывая его. — Одень что-нибудь нарядное, не позорь меня.
Я даже не заметила, как уснула. Только помню, что рухнула на кровать в слезах, и больше ничего.
За последние два дня я пролила больше соленой воды из глаз, чем за весь год.
И я уже не выдерживаю, мягко говоря. Как же я устала от всей этой драмы, которая, кажется, не собирается заканчиваться в моей жизни, а только начинается.
— Мам, пожалуйста, говори потише, моя голова раскалывается. — хриплю я осипшим голосом, потирая пальцами лоб.
— Что с тобой? — кидает она, кажется, не потому, что ей реально интересно, а просто потому, что так надо. — Я могу сходить за таблеткой, хочешь?
— Да, это было бы неплохо.
— Но, чтобы, когда я вернусь, ты была уже собрана.
Она цокает по паркету своими каблуками, и каждый ее шаг с болью ударяет в мои виски, а после хлопка двери, шипение вылетает из моего рта.
Я чувствую себя отвратительно, и вообще ничего не хочу. Лишь запереться в этой комнате и никого не видеть до начала занятий. Проваляться все выходные под одеялом.
С трудом и немалыми усилиями встав с кровати, я начинаю шоркать по полу своими кроссовками, но ногой ударяюсь о что-то.
Опустив взгляд вниз, я вижу перед собой бледно салатовый чемодан, который обклеен различными стикерами из разных стран мира.
По всей видимости, моя соседка лягушка-путешественница.
Надеюсь, мы найдём общий язык.
Попав в ванную, я закалываю свои волосы резинкой, что находилась на моем запястье, и умываю своё лицо холодной водой.
Я внимательно разглядываю себя в зеркале, и выгляжу, действительно, не очень.
Глаза красные и припухли, губы искусаны, а никого румянца на щеках нет и подавно.
Мама сказала приодеться. Ну, толстовка и спортивные штаны — это самое нарядное, что я могу сейчас на себя напялить.
Кое-как расчесав свои запутавшиеся волосы, я брызгаю на одежду немного парфюма и наношу бальзам на губы.
— Милая, держи! — запыхавшись, мама врывается в комнату, протягивает мне пластину с какими-то таблетками и бутылку воды.
Я выдавливаю несколько пилюль из упаковки и обильно запиваю жидкостью.
— Я вижу, что тебе нездоровится, но почему ты ещё не готова? У нас осталось меньше десяти минут. — с упрёком говорит мать, поглядывая искоса на меня.
— Мы можем идти, я готова. — ломаные звуки вылетают из моего рта, и я понимаю, что охрипла, надорвав своё горло.
— В этом? — вздёрнув брови, шокировано спрашивает она.
— Да.
— Нет! Немедленно сними эти лохмотья. — она начинает повышать голос.
— Либо я иду в этом, либо я не иду вообще. Тебе решать.
— Ты… — мама начинает закипать от злости, но потом резко пару раз вдыхает и выдыхает. — Хорошо, пошли.
Мы выходим из комнаты, я хватаю с собой ключ, которым запираю ее. Надеюсь, соседка взяла свою пару и сможет попасть обратно, если я вдруг где-нибудь задержусь. И, во всяком случае, у консьержа должны быть запасные.
Преодолев несколько лестничных проемов, а так же холл, мы оказываемся на улице, и осеннее солнце ярко слепит мне в глаза. Жаль, что я не взяла с собой очки. Можно было бы хоть немного спрятаться от палящего яркого круга в небе, и, как бонус, скрыть свои опухшие глазища.
Направляемся к тому самому белому зданию, которое я приметила по приезду сюда.
И, войдя внутрь, мои глаза начинают разбегаться, от неимоверно огромного скопления людей в одном месте.
Пытаюсь найти знакомые лица, но сделать это просто нереально.
Мама берет меня под руку и тащит вперед, к первым рядам, я плетусь за ней, смотря себе под ноги.
— Вот, садись. — она отпускает меня, и рукой указывает на свободное место прямо у сцены.
Я киваю головой, так как любые слова мне даются с некой болью, а в горле першит.
Не совсем понимаю всей суеты вокруг, так как точно ещё не пришла в себя.
Плюхаюсь в кресло и опираюсь локтем на ручку, подпирая голову.
— Что с настроением? — взволнованно спрашивает знакомый голос и мое сердцебиение моментально ускоряется.
Я резко поворачиваю голову и буквально застываю, а рот слегка приоткрывается.
— Что с прической? — слишком неожиданно и громко слова вылетают из меня, и мне приходится прокашляться, чтобы устранить ноющую боль.
— Ты плакала?
— Нет, лук резала. — хриплю я.
— Теперь все ясно.
— Что тебе ясно? — мои брови взлетают вверх.
— Просто я пытался найти Хардина на протяжении часа, но сделать мне этого так и не удалось. — Хиро слегка усмехается, опускает взгляд в пол, но потом снова поднимает глаза на меня, смотря исподлобья. — Поругались?
— Я не хочу об этом говорить. — отрезаю я.
— Понял. — брюнет отворачивает голову от меня, утыкаясь в свой мобильник.
— Может скажешь, зачем ты сбрил все свои волосы?
— А что? Не нравится?
— Нет, тебе идет. — я выдавливаю из себя улыбку, пытаясь казаться, такой, как обычно. Но, у меня стойкое ощущение, что сероглазый видит меня насквозь.
— Если дерьмово, то так и скажи. — смешок слетает с его губ.
— Просто…зачем? — я сдвигаю брови к переносице.
— Новая жизнь. Новая причёска.
— В тебя вселилась тринадцатилетняя девочка, которая рассталась с парнем? — на этот раз мои губы расплываются в искренних эмоциях.
— Я рад, что маленькая девочка внутри меня заставила тебя улыбнуться по-настоящему. — Хиро посмеивается, и кладет руку поверх моей. — На самом деле, я просто заколебался укладывать это гнездо на голове каждое гребанное утро, поэтому решил пойти по пути меньшего сопротивления.
