Я догадался, о каких «этих» подумала Ольга, но переубеждать ее не стал. Предполагать — ее право. Она же в полной уверенности считает, что только «эти» не ведутся на нее и ее искусственные прелести. Зачем честным ответом разрушать девушке самооценку?
Поднявшись в комнату, я быстро переоделся в темные джинсы и новый белый батник. Вечер был поздний. Теплая майская ночь радовала своим теплом, но сидеть в мокрых плавательных шортах становилось не сильно приятно.
Я открыл дверь, чтобы вернуться к девушкам, и замер в проходе от удивления.
— Искала ванную? — пошутил я.
— Нет, я хорошо знаю этот дом. Искала комнату, в которой ты остановился.
Женя залетела в комнату и кинулась мне на шею с поцелуем настолько резко, что я чуть не потерял равновесие. Я старался как можно скорее отстраниться от этой напористой девчонки, отворачивал лицо, но она все же успела поцеловать меня, даже умудрилась оставить засос на шее.
— О-у-оу, притормози, девочка! — Я осадил ее пыл и снял со своей шеи.
— К черту тормоза! Мы взрослые люди, к чему жеманство, если я хочу тебя!
— Но я не хочу тебя! — Выдавая уверенный ответ, пришлось крепко держать ее шустрые руки, так и старающиеся залезть мне в штаны.
Она замерла. Пытаясь осмыслить услышанное, продолжила смотреть на меня, словно на инопланетянина.
— Что? Ты гей?
На тебе! Ни разу за всю жизнь мне такого еще не говорили, а тут бинго! Два раза за пять минут, да еще и от разных девушек.
Мое затянувшееся молчание Женя приняла за положительный ответ. С лицом оскорбленной невинности она гордо выпрямила плечи и вышла из спальни быстрей, чем зашла, и галопом понеслась вниз. Я не смог сдержаться от смеха. Так и казалось, что она сейчас начнет кричать «Фу, бегите от него!»
Забавляясь этой абсурдной ситуацией, я медленным шагом пошел обратно. Подходя к кухне, стал свидетелем вполне ожидаемого диалога. Поддавшись соблазну, пока не был замечен, я остановился, желая послушать развеселую трель:
— Диана, ты чего не предупредила, что он смотрящий на другую сторону луны? — прошипела Женя, осушая бокал.
— В смысле? Какой луны? — недоумевая, переспросила Диана.
— В коромысле, девочка! Я накинулась на мужика, которого совершенно не интересуют все мои прелести, будь они хоть золотыми, — продолжила Женя.
«Правильное заявление!» — усмехнулся я, опершись о стену.
— То есть набросилась? — возмутилась Ольга. — Ты вообще чего творишь? Пристаешь к мужику под столом…
— А сама-то? Кто тискал его колено весь ужин?
— Ну раз заметила, могла не вклиниваться! Уступила бы мне. Я его весь вечер обхаживаю. Трачу на него свои флюиды.
— Ой, ну так пойди и забери свои вклады! И с чего это я должна была уступать? — ответила Женя, усмехаясь с недовольного выражения лица Ольги.
— Не заводись, я уже поняла, что это бесполезно, — огорченно добавила другая. — Он на кухне сам сказал мне, что он из «этих».
Не совсем честно! Я такого не говорил. Она сама сделала неправильные выводы, а я лишь промолчал. Я продолжал веселиться от души, стоя в укромном месте.
— Вы совсем одурели! — потрясенно вставила Диана. — Вы чего обе творите? Вы мужиков, что ли, не видели? Кидаетесь на первого встречного…
— Ой, а ты когда в последний раз такого мужика видела, Святая Дева Мария? Ты хоть помнишь, что такое оргазм и каким именно образом его получают?
Обе девушки залились неприятным смехом.
— Ты когда в последний раз сексом занималась? — не унималась Оля.
Откровенненько! Такого я не ожидал. Стало совсем не по себе от таких подробностей сексуальной жизни Дианы и дяди. Захотелось прервать эти вульгарные нападки. На террасу я вышел уже без улыбки.
Вскоре вышли и девушки.
— Ребят, большое вам спасибо. Ян, было приятно увидеться снова, — начала торопливо прощаться Ольга. Улыбалась она явно неискренне, и я не уверен почему: то ли она догадалась, что я слышал их беседу, то ли просто не желала более находиться в моей компании ни секунды больше.
— Очень! — саркастично добавила Женя. — Но нам пора ехать.
Через десять минут, проводив подруг, Диана вернулась притихшая и задумчивая, судя по хмурому выражению лица. Мы молча начали собирать посуду со стола и заносить все в кухню. Открыв холодильник, непривычно заполненный фруктами и овощами, девушка не выдержала тишины и спросила:
— Я смотрю, ты сторонник правильного питания.
— Я люблю вкусно покушать, но если это будет еще и полезно, то это вдвойне приятно.
— Ну да… Вы хорошо за собой ухаживаете.
Опаньки! Вы? Я прям выровнялся и моргнул пару раз. Хорошо, что она не заметила мое лицо. Кому скажи, не поверят. Я сам себе не поверил. Месяц назад готовился стать отцом, а сейчас притворяюсь, что женщины меня вообще не интересуют. Санек услышал бы, со смеху бы помер.
Но грех было не воспользоваться этим моментом, раз в ее голосе, впервые за неделю, появились дружелюбные нотки.
— Я люблю готовить, поэтому сам могу контролировать, что ем.
— Да, я заметила…
— Булки с корицей понравились? — спросил я довольный собой. Диана смутилась вопросу, а на ее лице появился милый румянец. — Я заметил, что парочка из них исчезла, даже не успев остыть.
— Прости. Не удержалась, они вкусно пахли. Я последний раз такие пробовала, когда еще были живы родители.
Заметив грусть в ее глазах, я взял наши бокалы и указал в сторону диванчика:
— Не хочешь еще немного посидеть на улице? — произнес я, надеясь не спугнуть девушку и не разорвать столь тонкую ниточку налаживающихся между нами дружеских отношений.
Похоже, мое новое амплуа и винишко заставили лисичку подобреть и спрятать свои зубки. Она устало повела плечами, а приняв бокал, направилась к маленькому диванчику.
— Пошли.
Я присел рядом и накинул на плечи девушки плед. Не сопротивляясь, Диана приняла его, расслабленно улыбнулась и прошептала благодарность.
— Твои родители умерли?
Я понимал, что вопрос слишком личный, и даже приготовился к резкому, неприятному ответу. Но мои опасения оказались напрасны. Она заговорила тихо и спокойно, словно история предназначалась не мне, а ночной тишине, ярким звездам и полной луне.
— Мне было восемь лет.
— Очень рано, — вырвалось у меня от потрясения. — Прости, я…
Было трудно представить, каково маленькой девочке остаться без родителей. Мои родные на меня наплевали, отослали подальше, никогда особо не стремились общаться, но я всегда знал, что они у меня есть. Живы и здоровы.
— Знаешь, все говорят, что время лечит. Нагло врут, либо не каждая душа подлежит лечению. С каждой потерей в сердце что-то обрывается и исчезает. От боли ты заставляешь себя черстветь, чтобы не чокнуться.
Я не ожидал такого откровения. В голосе девушки слышалась такая боль, что и у меня сжалось сердце.
— Я потеряла всех, кого любила. Мы тогда собрались, чтобы отметить папин день рождения. Утечка газа привела к большому взрыву, который разрушил дом и унес всех одним махом. Только дедушка и Виктор опоздали на праздник и случайным образом остались живы. Они-то меня и нашли и вытащили из-под обломков. Не знаю, это удача моя или наказание, но я ослушалась маму и, вместо общения с гостями, пошла в дальнюю часть дома играть с собакой, потому от взрыва пострадала меньше. Лишь несколько осколков повредили мне позвоночник.
Диана откинула волосы на одну сторону, приспустила плед и повернулась, показывая спину. Присмотревшись, я заметил небольшой шрам. Он уходил вниз, под платье. Пальцы сами рванулись дотронуться до рубца. Диана не отстранилась, и я с замиранием повел ладонь вниз. Девушка вздрогнула, словно от легкого разряда тока. Чтобы не переходить грани дозволенного, я убрал пальцы, а она вновь торопливо укрылась пледом.
— Мне очень жаль, — прошептал я чуть слышно, борясь с желанием обнять ее. Но у меня моментально возник еще один интересный вопрос: — Значит, ты знала дядю еще до приезда в Португалию?
— Да. Пожалуй, можно сказать, он был единственным человеком, который любил меня после смерти мамы, папы, бабушек и деда.
