– И чем же ты мотивируешь свою гипотезу? – спросил Льюис.
– Тем, что ты должен понимать, что у нас с Харриет роман: ведь ты не слеп и не глуп. За мои проделки ты должен был бы, в лучшем для меня случае, набить мне морду. Но ты не только дружелюбен со мной, но и продолжаешь спать с женой, наставившей тебе рога. Все это можно объяснить лишь одним – тем, что ты сам сконструировал такую ситуацию. Мне кажется, что взаимное вожделение, которое мы с Харриет испытываем друг к другу, является запретным. А твой фильм как раз на эту тему.
– Допустим, что ты прав, – осторожно сказал Льюис. – И что же ты намерен делать дальше? Дождаться выхода картины на экран и подать на меня в суд? Это маловероятно, поскольку в этом случае тебе придется поведать суду обо всем, что творилось в этой усадьбе.
– Мне и в голову не приходило обращаться с исковым заявлением в суд, дружище! Я надеюсь, что ты создашь прекрасный сценарий на основе всех нынешних событий. Я хочу только помочь тебе написать концовку этой истории.
– А вдруг она уже созрела у меня в голове?
– Нет, ты снова лукавишь, – уверенно заявил Эдмунд. – Это невозможно, концовки быть не может, потому что наши перипетии не закончились.
Льюис откинулся на спинку кресла.
– Хорошо, обрисуй мне в общих чертах ситуацию на данный момент!
– Моя жена не хочет больше жить со мной в браке и проводит время с молодым культуристом из Корнуолла. Твоя жена расширяет горизонты своих сексуальных познаний, причем с таким воодушевлением, что им нельзя не восхищаться. А сам ты затеял интрижку с актрисой, претендующей на главную роль в твоей картине.
– И какой же ты предлагаешь финал? – спросил Льюис.
– Не так быстро, дружище! Сначала подтверди, что я прав! – воскликнул Эдмунд.
– Хорошо, допустим, это так.
– Принято! Должен признаться, концовки у меня пока еще нет. Мне тоже нравится естественный ход событий. Если бы я попытался навязать свой финал, это испортило бы всю историю.
– Так что же ты предлагаешь? О чем этот разговор? – спросил Льюис.
– У меня есть интересное предложение, – сказал Эдмунд, подаваясь корпусом вперед. – Мне подумалось, что было бы интересно устроить под конец отпуска небольшое соревнование с участием всех отдыхающих в усадьбе.
– Что еще за соревнование? – Льюис подозрительно прищурился.
– Сначала мы проверим, сколько раз каждый из нас способен довести свою жену до оргазма за ночь. Или любовницу.
– А что потом?
Эдмунд улыбнулся:
– А потом мы обменяемся партнершами и проверим, удастся ли нам повторить предыдущий результат с ними. Например, в первую ночь я буду с Харриет, а ты – с Эллой. Во вторую – ты с Харриет, я – с Эллой.
– Ну и к чему все это? – спросил Льюис.
– Как, ты еще не догадался? Мужчина, добившийся лучшего результата, получит главный приз! – ответил Эдмунд.
– Но приза ведь два! – возразил Льюис.
– Нет, – сказал Эдмунд, и во взгляде его появилась жесткость. – Один. Это Харриет.
– Но как проверить, насколько добросовестно участники соревнования будут выполнять его условия?
– У меня и в мыслях не было обманывать. Не ожидал, что у тебя возникнет такое предположение.
– Я тоже буду честен. Это всего только гипотеза. Хорошо, а как быть с женщинами? Что, если кто-то из них начнет изображать оргазм? – спросил Льюис.
– За этим будет внимательно наблюдать Нелл, ее обмануть сложнее, чем нас, мужчин, – сказал Эдмунд.
Такой финал сулил фильму невероятный успех. Но Льюис не осмеливался подвергнуть испытанию Харриет, он опасался навсегда потерять ее. Эдмунд угадал его мысли и спросил:
– Боишься, что она уйдет ко мне?
– Да, – признался Льюис. – Но соблазн слишком велик. Это потрясающая концовка!
– Искусство требует жертв, – напомнил ему Эдмунд.
– Избавь меня от банальных советов, – поморщился Льюис. – Идея мне понравилась. Если женщины согласятся, мы будем играть. Когда ты хочешь начать?
– Харриет сегодня утомилась, ей нужно отдохнуть. Пожалуй, денька через два и приступим. Согласен?
– А женщин мы предупредим об этом заранее?
– Естественно, – сказал Эдмунд. – Но мне кажется, они с радостью примут наше предложение.
Льюис встал и, разлив по бокалам шампанское, произнес тост:
– За финал нашего фильма!
– За главный приз! – тихо добавил Эдмунд и, залпом осушив бокал, вышел, оставив Льюиса размышлять над тем, что бы сказала Харриет, если бы она слышала, какие они произносили тосты.
– Нервничаешь? – спросила Нелл у Харриет, когда они прогуливались по усадьбе за полчаса до начала первого раунда соревнований.
– Откровенно говоря, нет, – призналась Харриет. – Мне казалось, что я буду нервничать, но сейчас я испытываю подъем. Весь день я стараюсь представить, что буду испытывать, когда Эдмунд будет овладевать мной на глазах у Льюиса.
– А ты станешь смотреть, как он забавляется с Эллой, – напомнила ей Нелл.
– Меня это не беспокоит. Впрочем, как знать, возможно, после всего этого он мне станет противен.
– Как все странно складывается, однако, – задумчиво произнесла Нелл. – Когда мы ехали сюда отдыхать, у меня возникло предчувствие, что я потеряю здесь Эдмунда. Тогда я была намерена воевать за него. Но как только я познакомилась с Оливером, я поняла, что он не стоит того, чтобы я за него сражалась. Все, что когда-то было между нами, навсегда ушло. И теперь я знаю, что возврата к прошлому нет. Тебе не кажется, что ты можешь прийти к такому же умоза ключению в отношении Льюиса?
– Нет, – твердо ответила Харриет. – За Льюиса стоит бороться. Но в этом нет необходимости. Я знаю, что он все еще любит меня.
– А ты любишь его, Харриет?
– Пожалуй, люблю. Надеюсь, что мое отношение к нему не изменится через две предстоящие нам ночи.
– Могу я дать тебе совет, милочка? – спросила Нелл.
– Разумеется, – с улыбкой ответила Харриет.
– Не вздумай влюбиться в Эдмунда. Ты совершишь ошибку. Возможно, тебя раздражает чрезмерное увлечение Льюиса своей работой, но у него есть сердце, он способен на чувства. У Эдмунда есть лишь страсть и великолепная сексуальная техника. Но у него нет сердца. Даже если ты полюбишь его, он не сможет искренне ответить тебе тем же чувством. Он не способен на это.
– А твой Оливер устроен иначе? – спросила Харриет.
– Он совершенно другой человек. Я была бы рада, если бы он согласился переехать в Штаты. Но он на это не идет. Ой, мы с тобой заговорились, нам пора возвращаться в дом.
Вернувшись в свою спальню, Харриет стала выбирать наряд для предстоящей ночи любви. Откровенно сексуальные платья она отвергла, понимая, что Эдмунду по вкусу нечто более утонченное. В конце концов она остановилась на синем шелковом неглиже, белых чулочках на подтяжках и синих тонких трусиках. Приняв ванну и наложив легкий грим, она побрызгалась духами и стала укладывать волосы.
