— Я думаю, мне удавалось избегать преследователей лишь потому, что меня уже нашли...
Она оборачивается. Заро стоит в нескольких метрах от неё, наполовину обращённый с большим порванным крылом, волочащимся по земле, в ранах, с горящими золотом глазами. Воздух вокруг него плавится от жара.
Мелькает странная мысль:
/вот для чего нужен дождь/.
— Что с тобой сделали?
Ей снова кажется, что он её убьёт, как в тот раз, когда он сотворил с Эросом непоправимое, несмотря на это, Кара подступает к нему на ватных ногах. Будто в порыве бросится на шею, обнять, от радости, что он жив.
Заро сглатывает и выглядит так, будто удерживает себя от прыжка, Кара замирает.
— Несколько драконов вышли против меня, и я... проиграл. И должен был до смерти драться с ними на глазах у остальных, которые специально для этого съехались сюда. Я знал, что так и будет, но думал, что успею вызволить тебя. Ждал, когда ты согласишься, — его голос дрожит, губы растягиваются усмешку.
— Мне... жаль... Тебе сразу же нужно было уходить.
Заро медленно обходит её кругом.
— Но я... полюбил тебя.
Он так выглядит, так говорит, вокруг будто рушится всё, её будто обвиняют в этом, и от эмоций Кара всхлипывает и мир и без того тёмный заслоняют колкие слёзы.
— Это не так, нет...
— Я убил из-за тебя, — он смеётся ледяным, стеклянным смехом и подступает ближе, она чувствует кровь, замирает от шелеста его кожаного крыла, волочащегося по асфальту. — И мне пришлось сделать это снова. Чтобы выжить. Чтобы найти тебя. И вытащить отсюда, хочешь ты того или нет! — он ревёт.
— Что? Я не...
— Этот ублюдок, доктор, в тот момент, когда мне должны были устроить показательную казнь, выпустил Эроса против меня. Моего племянника. Собранного по частям. Мёртвого, который стал носителем тёмной, древней магии.
— Боже...
— Да, уж бог здесь ни при чём!
Заро хватает её.
Каре больно от одной лишь силы его хватки, от жара тех самых рук, о которых она думала несколько часов назад.
Она вскрикивает и понимает, что не может вырваться. Заро трясёт её, волочит в сторону, превращаясь в дракона всё больше. Его слова становятся всё неразборчивее, но она до последнего понимает каждое.
— А ты решила всё, сама, да? Хорошая девочка. Хорошая, правильная! Избавилась от нашего ребёнка! Продала его, ты понимаешь, что продала его? Шлюха! Мразь! О, я не просто убью тебя, ты мне за всё, за всё ответишь... Это всё случилось только из-за тебя.
Кара только зажмуривается, уже успев поверить, что он прав, но...
Она уже прощается с жизнью, понимая, что несмотря на его слова, её тело просто не выдержит такого натиска, как вдруг понимает, что больше не одна.
И на землю льётся нескончаемый поток дождя, как раз в то время, когда город начинает гореть...
Кара отлетает в сторону, вскрикивает от боли и страха, на дрожащих ногах пытается подняться и наблюдает за тем, как её дракон убивает её... её...
Своего сына.
Она вцепляется в горло липкими, холодными пальцами, отчётливо чувствует, что попала в свой собственный персональный Ад. Где один её любовник бесконечно убивает другого, вырывая позвоночник, выдирая крылья...
Заро не изменился, но...
Разве нельзя было оставить его здесь? Живым?
Израненного, едва дышащего, Ангус держит сына на коленях, опустившись на землю и зажимает его рот и нос большой горячей ладонью. Заро трепыхается. Кара отводит взгляд, не в силах на это смотреть.
— Его заразили, всё было бы только хуже... — спустя время Ангус подходит к ней и накидывает пальто на её плечи.
Кара плачет беззвучно, и он крепко и тепло обнимает её, вода, что попадает на его тело, шипит и превращается в пар.
— Неужели... Ничего нельзя было сделать? Мы должны были как-то... помочь ему...
— Я видел, что случается с другими, и просто не могу себе позволить больше рисковать тобой. Нам нужно уезжать, у меня есть дом, о котором никто не знает, переждём там. Я оставался здесь только из-за того, что это Её дом, теперь...
Кара перебивает его:
— А что с Сарой?
Ангус отвечает:
— Сбежала.
Но мысли его о другом, и она не смеет возражать.
— Такое уже было, давно, но... Здесь можно говорить о божественном вмешательстве, — он слабо усмехается, мерцают янтарные глаза.
Кара чувствует, как ему плохо, и ничего не может сделать, кроме как разделить это, перетянуть на себя, частицу, пользуясь их связью, и просто слушать, не делать хуже.
Несколько часов без остановок они едут в неизвестность.
Только в самом начале на возвышении, они останавливались, чтобы взглянуть на борьбу дождя и пламени, Ангус провожал прошлое, беззвучно оплакивал тех, кого когда считал семьей, Кара звонила родным, чтобы убедиться, что они в порядке.
Сейчас она сидит на переднем сидении, вымотанная, не понимающая, что чувствует и держит его за руку, боясь, что в любой момент он выдернет горячие пальцы и скажет, как Заро, что всё это случилось из-за неё
Но Ангус тихим, будто бы спокойным, бархатным голосом объясняет ей, что произошло:
— Я становлюсь старым и начинаю верить в мистику... Всё думаю, может, мы сами же это и заслужили. В первый раз, когда пытались уничтожить магию и драконов, как один из её источников, вышло уничтожить ещё и культуру. Мы многое потеряли, многое извратили, в попытках сохранить былое, многим насолили... Поднялось восстание, Велимар готовил это уже давно, люди были готовы к этому дню. А мы забыли, что тоже смертны, — он улыбается, и Каре кажется, что она не видела ничего страшнее этой искренней, детской улыбки. От того кто только что потерял столь многих, кто разбит и... сломлен. — Но нехорошо он поступил, что к лучшему для драконов, он сорвался, устроил всё раньше времени, хоть и предупредил всех. Как я понял, мстил за девушку, которая умерла из-за Заро и остальных. И позаботился, чтобы они точно не пережили этот бунт. Я... покончил с ним. Выжившие из Совета будут разбираться со всем, начнутся показательные казни, хорошо, что твоя семья уехала. Они не искоренили магию, но... кто знает, может быть, сила бунтует сама, потому что её неправильно используют и подталкивает людей... к смерти.
