- Нет, - бабушка подливает мне в кружку чай. - Мой Ванька там был недавно, как снег сошёл. Говорит, что там уже три этажа возвели, крышу кроют... Красивое здание такое выходит, необычное...
Я рассеянно слушаю бабушку и киваю невпопад.
Последнее время я совершенно отстала от жизни. Бесповоротно, наверное.
Вся моя жизнь - это мой малыш. И грустные воспоминания о прошлом.
Ни Эд, ни Макс мне больше так и не звонили. Будто просьба вычеркнуть меня из их жизней была как раз тем, чего им не хватало, чтобы спать спокойно. Сомневаюсь, конечно, что у них есть совесть, но даже если бы она была и что-то им твердила, мои мольбы оставить меня в покое оказались как раз тем, чего им не хватало для полного счастья.
Сперва я почему-то ждала, что они всё равно будут навещать меня. Примерно спустя месяц, когда прошёл первый шок, я пожалела, что была настолько резка с ними и даже не предоставила возможности объясниться.
Тогда я не верила в то, что двое беспринципных богачей, соблазнивших и поспоривших на беременную девушку способны исправиться. Не верю я в это и сейчас. И всё же...
Чувство собственной ненужности сдавливает грудь. Я переживаю не только, да и не столько за себя, сколько за малыша, который ещё не успел сделать в жизни ничего плохого, а уже должен нести ответственность за неправильные решения своей матери. За её выбор. Ужасно несправедливо, что этот комочек будет лишён любви одного из своих родителей.
Я надеваю колоши и накидываю куртку.
Открываю дверь и выхожу.
- Пойду прогуляюсь, - бросаю бабушке.
- Опять в моей куртке пошла! - кричит вдогонку мне она.
Но я делаю вид, что ничего не услышала.
Набрасываю на голову шаль и становлюсь полностью похожа на одну из подруг бабушки.
Ну и ладно. Какая вообще разница?
Открываю калитку и...
Лишаюсь дара речи.
Потому что покрытой размокшей землёй и лужами дороги не видно. Всё пространство перед домом заставлено шикарными букетами роз...
Я поднимаю глаза и…
Эдуард
Ангел стоит перед нами нахохлившаяся будто воробушек.
Куртка размера на четыре больше. Медового цвета волосы убраны под изъеденную молью шаль. У меня сердце сжимается, когда вижу её во всех этих обносках... Естественная красота моей малышки спрятана так далеко, что с первого взгляда сложно распознать кто именно прячется под этой грудой тряпья. Но несмотря на то, что сейчас глаза обманывают меня, этот взъерошенный воробушек для меня будто жар птица - самая прекрасная птица на свете.
Мне кажется, или она стала бледнее? Быть может, это из-за
испуга её лицо сейчас светлее снега?
Или она всё ещё не хочет видеть меня? Видеть нас...
Чёрт, конечно, мы это заслужили. Да, я знаю, что, возможно, никогда не смогу убедить её в искренности своих чувств, но всё равно не могу не попытаться.
В последнюю нашу встречу Лина сказала, что больше не хочет меня видеть. Видеть нас с Максом. Но я приложил максимум усилий к тому, чтобы измениться. Те люди, что приехали к ней сейчас совсем не те, с кем она решила распрощаться несколько месяцев назад...
В голове сплошной сумбур. Наверное это потому, что мысли путаются в голове. Волнуюсь.
Волнуюсь, что она не примет новую версию меня.
Я изменил жизнь. Кардинально и, теперь надеюсь, навсегда.
- Лина, - нарушаю молчание первым.
Девочка поднимает на меня свои огромные глаза. В них мечется недоверие и удивление.
Её пальцы сжимают засов на всё ещё открытой двери. Ангел застывает в нерешительности. Кажется, что она колеблется - сбежать ли обратно, или, всё же, дать нам с Максом шанс.
Мой друг тоже делает шаг вперёд.
За прошедшие месяцы мы с ним, к удивлению, смогли восстановить дружеские отношения. Правду говорят, общее горе сближает.
Но об этом чуть позже... А сейчас нам просто нужно, чтобы она выслушала...
- Детка, послушай, - Макс протягивает к ней руку.
Лина вздрагивает, но не отступает. Сердце пускается галопом. Быть может, всё же, это наш шанс?
Она смотрит то на нас с Максом, то на букеты цветов... Моргает.
Притащить столько роз в деревню, было, конечно, ребячеством. Но мы просто не придумали ничего лучше, чтобы привлечь её внимание.
- Лина, мы хотим кое-что тебе показать - начинаю я тоже шагая вперёд.
Она нервно вздрагивает, и края куртки расходятся в стороны. Замечаю выступающий вперёд живот. Все эти месяцы мне безумно хотелось положить руку на кругленький животик... и сейчас я с трудом побарываю в себе желание сделать это немедленно...
Я пропустил рождение и первые годы одного своего ребёнка и ни за что не совершу такую же ошибку опять. Матвей до сих пор меня дядей Эдом называет. Чёрт. Это больно.
Поэтому я твёрдо решил, что наш с Ангелом малыш получит максимум любви, что я смогу дать.
- Я... я не думаю, - начинает Лина, а сама теребит рукава старенькой куртки времён Советов.
Мне кажется, или она смущена? Мы застали малышку врасплох?
- Ты говорила, что больше никогда не поверишь нам на слово? - Макс заглядывает ей в глаза.
Лина отвечает на его взгляд и медленно кивает.
- Тогда разреши нам показать тебе то, чем мы занимались последние месяцы?
Лина хмурит брови и смотрит на нас в нерешительности.
- Тут недалеко, - я делаю ещё один шаг вперёд и дотрагиваюсь до её локтя.
Киваю в сторону недорогого паркетничка Рено.
Да, мы с Максом полностью пересмотрели взгляды на жизнь.
После того, как нам пришлось обменять наши компании на спасение Лины, мы продали свои загородные дома, пентхаусы и машины. Полученные средства частично пошли на выплаты неустоек, но приличная часть осталась.
Конечно, мы могли бы открыть новую инвестиционную контору и быстро вернуться в бизнес. Но ни мне, ни Максу этого не хотелось.
Макс рассказал мне об их с Линой разговоре в Испании. Удивительным образом наша любимая девушка смогла не только вновь зажечь в груди чувства, но и вернуть давно забытые увлечения.
Макс вспомнил, что когда-то мечтал быть архитектором, а я снова захотел стать художником...
Поэтому сложив два плюс два мы решили открыть компанию, занимающуюся строительством и дизайном интерьеров.
Но строить очередные замки для богачей совсем не хотелось. Поэтому первым нашим проектом стал... крупный медицинский центр для детей, имеющих проблемы с сердечно-сосудистой системой.
Мы вникли в эту проблему и выяснили, что в нашей стране нет необходимого оборудования и больниц, проводящих операции на маленьких пациентах. Поэтому решили, что нашим знакомым-толстосумам пора раскошелиться.
Конечно, они пошли на это не по доброте душевной, а ради репутации и налоговых льгот. Однако нам их мотивация была не так важна. Проект подготовили очень быстро, и строительство шло полным ходом последние шесть месяцев.
Оказалось, что при ответственном подходе и у нас в России такие крупные проекты могут быть реализованы чётко в срок.
Сегодня, наконец, закончили класть крышу и привезли то, что должно было придать особый шарм нашему детищу.
Именно поэтому мы приехали сегодня.
Решили, что, увидев плоды наших трудов, Лина, быть может, изменит своё мнение о нас.
Мои пальцы сами находят её горячую и чуть влажную от волнения ладошку.
Макс уже приобнимает Лину за талию.
- Идём, малышка, - говорит он. - Обещаю, тебе понравится.
24
Максим
Ещё недавно я верил, что всё в жизни можно объяснить с точки зрения логики и здравого смысла.
Но какой здравый смысл может быть во внезапном желании срываться после работы три раза в неделю и гнать по заснеженной трассе к той, что тебя не ждёт?
Дежурить около её дома только лишь ради того, чтобы увидеть, как в окне загорается свет. Замечать неясные очертания и силуэты, при этом испытывая жуткую тоску.
Как-то раз Эд подкараулил момент, когда Лина ушла из дома и заявился к её бабушке.
