На самом деле, это и был грех. О, Боже. Он не надел презерватив. Он проигнорировал внутренний голос, который пытался предупредить его. Он трахал Ханну, женщину его братьев, не защитив ее. Он снова облажался. Его желудок сжался, взгляд помутнел. Так держать, погуби жизнь еще одной женщины. И твои братья искренне полюбят тебя за убийство именно этой избранницы. Ненависть к себе вскипела в крови Гэвина, и он резко отодвинулся. Бормоча дикие проклятия, он отвернулся. Резкие ноты пианино и мягкая поступь дали понять мужчине, что Ханна спрыгнула с фортепиано.
- Гэвин?
Она нежно, с беспокойством коснулась его плеча. Он ни черта не заслуживал этого. Все знают, какой ты замечательный со своими любовницами. Ты используешь их и забываешь о них. Ты ничего не делаешь, когда они лежат на смертном одре. Какой замечательный парень.
- Что случилось? - Ханна встала перед ним, заглядывая ему в глаза.
Он просто посмотрел. Что, черт возьми, он мог сказать? Ханна отступила назад, к своей блузке, прикрывая грудь. Она поняла, что произошло что-то ужасно неправильное. Гэвин хотел удержать ее. Слова уже сидели на кончике его языка. Я люблю тебя. Я буду заботиться о тебе всегда. Он мог сказать их. Он даже воплотил бы их в жизнь.
Зазвучала трель мобильного, напоминая ему о том, что его время истекло, стирая из мыслей фантазии о домике, обнесенном белым штакетником. Но что, если Ханна могла бы простить его ошибки прошлого? Что, если братья поймут его? Но разве это имело значение, если он сам не мог простить себя? У него нет никакого права тащить ее в скандал, который вот-вот всплывет на поверхность. Если преследователь будет верен своей угрозе, то документы, связанные со смертью Никки, скоро станут достоянием общественности, и его, а также всех кто находится рядом с ним, уже не оставят в покое. Ему придется оттолкнуть ее настолько далеко, насколько это будет возможным, даже если придется заставить ее возненавидеть его.
- Все в порядке, Ханна. Но я закончил. Теперь ты можешь идти.
Гэвин достал пижамные штаны и надел их, глядя на остатки водки, прежде чем заставить себя уйти. Он не мог видеть замешательство на ее лице еще хотя бы секунду. Она была сладкая и податливая, и если бы он был лучшим человеком, она была бы в состоянии сделать его цельным.
- Поговори со мной. Пожалуйста, скажи, в чем дело.
Гэвин едва удержался от желания подойти к ней. Но он не мог коснуться ее снова, не дав слабину. Он должен быть сильным ради них обоих.
- Все в порядке, Ханна. Я говорил тебе вчера, что с удовольствием тебя трахну. Я сделал это. Было хорошо. Теперь все. Ты привлекательная девушка, но я не хочу второго раунда. Я привык к более опытным любовницам.
- Более опытным?
Казалось, слова спадали с ее уст с глухим стуком. Ее глаза стали почти бесцветными. Его сердце замерло, но он сумел пожать плечами.
- Одна ночь с моими братьями не научила тебя многому, милая.
Это была ложь. Он так привык врать, что получилось очень легко. По правде говоря, он будет мечтать о ней каждую ночь на протяжении всей своей несчастной жизни. И если он когда-нибудь и сможет трахнуть другую женщину, то всегда будет видеть в ней Ханну. Он никогда не забудет, как она прижималась к нему, пока они были вместе…
Но он также никогда не сможет выкинуть из головы образ Ханны с разбитым сердцем. Эта Ханна уже не улыбалась. Эта Ханна, вцепившись в юбку, пыталась скрыться от него. Она оделась в полной тишине, стоя спиной к нему. Гэвин хотел бы, чтобы она просто ушла. Он был не в состоянии принять с тихим достоинством то, что она уйдет от него в любой момент. Тем не менее, он заставил себя стоять там и ждать, испытывая чувство вины. Девушка повернулась, разглаживая свою юбку; на ее лице сейчас не было спокойного достоинства, там царствовала женская ярость.
- Вы придурок, мистер Джеймс. Никогда не ожидала от вас такого.
Тогда он должен продолжать разыгрывать придурка.
- Ханна, зачем ты сейчас строишь из себя отверженную и униженную женщину? Я никогда тебе не лгал.
- Но и правду ты мне никогда не говорил. Зачем ты меня нанял?
Потому что хотел сблизиться с ней, погреться в ее свете.
- Это была услуга моим братьям.
Ее глаза сузились, острый ум светился в их глубине.
- Не думаю. Дэкс и Слэйд могли так же легко преследовать меня, не приводя в ваш офис. И почему вы держите меня как своего исполнительного администратора, если моя оценка не поднимается выше планки "нормально'?
Почему все расспрашивают его? Почему нельзя просто оставить его, блять, в покое?
Потому что он заслужил все то дерьмо, что на него обрушилось. Боже, он взял ее без презерватива. Если она забеременеет, это убьет его. Нет, если она забеременеет, Дэкс и Слэйд убьют его.
- Я уже говорил тебе, что для меня не проблема с тобой переспать. У тебя есть определенный шарм, как у сотрудницы в офисе, так и у лежащей на спине самочки. Но я не хочу испортить свое социальное положение, женившись на девушке, которой крайне недостает изящества и воспитания.
Ее губы скривились в циничной улыбке. Он впервые видел такую Ханну. Гэвин проглотил комок желчи. Их невинная пленница многому научилась, с тех пор как он и его братья похитили ее, и это было не к добру.
- Правильно, я всего лишь деревенская девушка, без манер и образования. Я ничто для такого человека, как ты. Будь уверен, я этого не забуду.
Мужчину затошнило от ее слов, но он кивнул.
- Хорошо. Надеюсь, ты не будешь ссориться с моими братьями.
- Это не проблема.
Ее плечи опустились, циничная улыбка исчезла, а в глазах заблестели слезы.
- Я не создам каких-либо проблем между тобой и твоими братьями. Мы, глупые деревенские девушки, по крайней мере, лучше знаем, как не устраивать путаницу в семье.
Высоко подняв голову, Ханна направилась к двери.
- Что это значит?
- Отвали, - отрезала она, даже не повернув голову в его сторону.
- Куда ты идешь? - потребовал он.
- Это не твое дело.
- Оставайся в своей комнате, пока мои братья не вернутся.
Он не сможет увидеть ее снова.
Она по-прежнему не оборачивалась к нему.
- Мне больше не обязательно следовать твоим приказам, мистер Джеймс. Ты не мой босс. Ты даже не мой любовник. Ты просто придурок, который меня использовал.
Это облачило подведенный итог в аккуратную упаковку с подвязанным бантиком. Боль прошла сквозь него, но он проглотил ее.
- Придурок думает, что было бы лучше, если бы ты вернулась в свою комнату.
- Что он думает, больше не имеет значения.
Он невесело рассмеялся.
- Полагаю, что после всего этого ты меня больше не любишь.