— Отпусти… — всхлипнул Драко и положил руку ему на запястье.
— Вот еще…
— Поттер…
Они тяжело дышали, и Гарри никак не мог разрешить себе отодвинуться и выпустить его, хотя чувствовал, что Драко обмяк, расслабившись в его руках. Чувствовал горячие слезы на его щеках, дрожь его ресниц, слышал его тихие стоны — и не мог поверить, что это тот самый Малфой, который так беззаботно смеялся вместе с ним недавно в больничном крыле. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
— Отпусти… — прошептал Драко.
— Если пообещаешь больше не прошибать головой стены…
— Что тебе до моей головы, — устало уронил Малфой, снова пытаясь пошевелиться.
— Ну… она тебе идет… — Гарри, наконец, заставил себя разжать руки.
Освободившись, Драко вздохнул, прижал колени к груди и обхватил их, спрятав лицо. Его плечи содрогнулись, и через несколько мгновений он снова заплакал — теперь уже тихо, обреченно и беспомощно.
Гарри казалось, что едва слышные стоны Драко раздирают его в клочья. Было просто невозможно сидеть вот так рядом и молчать, боясь хоть что-нибудь сделать… просто невыносимо. Проклиная сам себя за несдержанность, он протянул руку и обхватил ладонью плечо Малфоя, осторожно притягивая его к себе. На этот раз тот не стал вырываться. Чувствуя, что — еще немного, и он тоже захлебнется в слезах, Гарри прижался к Драко и стал гладить его по голове, зарывшись в тонкие светлые волосы.
Мгновения остановились, застыв в мягкую, обволакивающую вечность; они замерли, спрятавшись друг в друга. Только едва слышное дыхание Драко — и едва заметные движения пальцев Гарри.
Потом Малфой поднял голову. Чистый, прозрачный, как вода в горном ручье, опустошенный взгляд. Он, не отрываясь, смотрел на Гарри, и тому казалось, что он никогда раньше не видел настолько настоящего Малфоя.
— Извини, — прошептал Драко. Губы его слегка дрожали.
— За что? — тихо спросил Гарри.
— За то, что избегал тебя, — ответил Малфой. — Мне… мне стыдно. Но я больше не буду бояться сказать это вслух.
Гарри слегка улыбнулся.
— Я же говорил, ты не безнадежен, — прошептал он.
Истерика затаилась на дне глаз Малфоя, словно скрученная тугая пружина, готовая в любой момент снова распрямиться и выстрелить. Гарри прикусил язык, боясь, что вопрос, мучающий его уже который день, сорвется с губ, и все начнется сначала.
— Я бы очень хотел, — тихо, чуть слышно сказал Драко, отвечая на его мысли. Потом содрогнулся и снова уткнулся лицом в колени. — Поттер, ты… ты даже не представляешь, насколько сильно я бы этого хотел…
Гарри почувствовал, как внутри у него словно прорвало невидимую плотину — и от этих слов хлынул водопад чувств, затапливая его, сминая рассудок…
— О… — губы отказывались слушаться, произносить хоть что-то вслух. Гарри помотал головой, отгоняя наваждение, запрещая себе думать о том, что он только что услышал. — Не надо об этом, — выдохнул он, наконец. — Я же… не прошу тебя. Не надо.
Драко поднял голову; в глазах его снова стояли слезы.
— Ты не понимаешь, — горько произнес он. — Нам нельзя находиться рядом.
Лицо Гарри на мгновение потемнело от боли.
— Я знаю, — выдохнул он. — Поэтому… и не прошу.
— Не просишь… — прошептал Драко. — Просто всегда приходишь… сам… а я не могу оттолкнуть тебя.
— Только что отталкивал вполне успешно, — попытался пошутить Гарри.
Малфой помрачнел и сжал руками голову.
— Ты действительно вспомнил? — помолчав, спросил Гарри.
Драко кивнул, не поднимая взгляда.
— И…
— Нет, — быстро ответил он. — Извини.
Гарри снова прикусил язык.
— Ты извини, — прошептал он.
* * *
— Поттер, я знаю, что ты мне помог, — вздохнул Драко, разглядывая потолок. — Если бы не ты, я бы вообще… никогда не додумался. Наверное. Но…
Они сидели на полу Выручай-комнаты — рядом, прислонившись к стене. Как в ту ночь, в башне, с горькой улыбкой вспомнил Гарри.
— Ты не обязан мне рассказывать, — ответил он. — Малфой, это твоя семья, твой отец. У меня и так все время ощущение… что я в чужую жизнь в замочную скважину подглядываю.
— В чужую? — хмыкнул Драко и посмотрел на него. В его глазах все еще билась глухая тоска, которую не могли прикрыть никакие насмешки.
Гарри смутился.
— Знаешь, — попытался он увести разговор от скользкой темы. — Я, когда сюда вошел… удивился. Здесь так темно было. Но потом почему-то оказалось, что я вполне все вижу… А теперь вот опять почти ничего разглядеть не могу.
— Просто глаза к темноте привыкли, наверное, — ровным голосом ответил Драко, вглядываясь в его лицо. — А потом устали.
«Свет — это ты, Поттер… если, конечно, тебя настолько сильно взволновать. И ты уже начинаешь это чувствовать. А я придурок, который боится сказать тебе об этом …»
Гарри напряженно вслушался в его ощущения. Страх? Малфой боится? Что его опять об отце будут спрашивать, что ли?
Он успокаивающе положил руку на сомкнутые пальцы. Страх немного отступил.
— Малфой? — помолчав, спросил он.
— Что?
— Чего бы ты хотел в жизни?
Драко удивленно приподнял бровь.
— Я имею в виду, именно ты. Если абстрагироваться от всех этих… войн с Пожирателями.
— О, — Малфой поднял голову и отвернулся. — Ну и вопросики…
— И все же? — Гарри оттолкнулся от стены и сел напротив Драко. — Ты ведь учил меня быть честным. Быть самим собой. Значит, ты и сам должен уметь это.
— Должен… — хмыкнул тот. Потом прерывисто вздохнул и усмехнулся. — Поттер, что ты пытаешься от меня услышать?
— Правду, — улыбнулся Гарри. — Закрой глаза.
Малфой пожал плечами и зажмурился.
— Представь, что ничего этого нет. Что ты ничего никому не должен. Нет войны, нет Волан-де-Морта, нет твоего отца.
— Деньги-то хоть есть? — спросил Драко, не открывая глаз.
Гарри, не удержавшись, фыркнул.
— Малфой, я серьезно. При чем здесь деньги? Я говорю о том, чего ты хочешь.
— Ну, вот денег, например, — улыбнулся в ответ Малфой.
— Зачем они тебе?
— Как зачем? Чтобы жить в свое удовольствие.
— Хорошо. А в чем состоит удовольствие? Что приносит тебе радость? Чем тебе нравится заниматься?
Малфой отвернулся.
— Представь свою жизнь, — продолжал Гарри. — Какой бы ты хотел ее видеть?
На лице Драко проступила мрачная усмешка.
— Так, стоп. Нет, — оборвал сам себя Гарри. — Не думай о том, чего в ней нет. Я спрашиваю тебя о том, что в ней есть. Чем она наполнена. Какая она.
Драко долго молчал, не открывая глаз. Гарри на миг показалось, что, возможно, сейчас истерика возобновится с новой силой. Потом Малфой открыл рот, собираясь что-то сказать.
— Не надо, — перебил его Гарри. — Вслух не обязательно. Я просто хочу, чтобы ты сформулировал это сам для себя. И сказал это — сам себе, словами.
