Ли резко вдохнула, когда юноша притянул ее к себе вплотную. Его тело было теплым, мускулистым, сильным.
– Ты говорил, что хочешь лишь прикоснуться ко мне, – едва дыша, вымолвила Ли.
– Объятия это тоже прикосновение. Разве тебе не нравится, когда наши тела вот так прижаты друг к другу?
Было какое-то коварное наслаждение в том, чтобы прижиматься к его крепкому, надежному телу. Ли чувствовала, как стучит ее кровь, как дрожь пробегает по телу. Но она попыталась поиграть в эту игру чуть дольше, чем готова была выдержать.
– Нет, Рахман. Не нравится.
– Коварная лгунья, – тихо пробормотал он.
К удивлению и разочарованию Ли, юноша отпустил ее. Но не отступил. Он просто легко провел по кончикам грудей, заставив девушку затаить дыхание от сладостного ощущения, искрами рассыпавшегося по телу.
Рахман же изо всех сил старался усилить ее желание, медленно скользя кончиками пальцев по нежной влажной коже девушки. Когда он бережно взял в руку одну спелую грудь, у Ли подкосились ноги. Рука, обхватившая ее пульсирующую плоть, излучала жар, и этот жар разгорался с новой силой между ее бедер. Ли никогда не думала, что ей дано будет испытать эти невероятные ощущения.
Девушка закрыла глаза от удовольствия. Медлительность, с которой Рахман дарил ласки, сводила Ли с ума, но ей не хотелось, чтобы он останавливался. Его прикосновение было таким нежным, таким… правильным. Ураган ощущений заставил ее дрожать всем телом, разжег неутолимую боль глубоко внутри…
– А теперь, о несравненная, я буду учить тебя, как заниматься любовью.
Сердце Ли отчаянно забилось в груди. В наступившем молчании Рахман пристально изучал выражение лица напуганной красавицы.
– Ты готова отдаться мне, прекраснейшая?
– Рахман… – вскрикнула Ли, когда он поднял ее, охватив сильными и жаждущими руками.
Улыбка, которой Рахман наградил ее, была такой прекрасной и такой сводящей с ума.
– Любимая, позволь себе лишь наслаждаться… Забудь обо всем.
Не дав девушке ступить и шагу, Рахман перетащил ее к себе на колени и заключил в объятия. Ли хотела вскрикнуть, но юноша пылко завладел ее губами. Удерживая твердой рукой затылок Ли, Рахман стал медлительно, откровенно жаждуще целовать ее, разжигая огонь в крови, заставляя сердце биться в безумном колдовском ритме.
Ли задыхалась, когда Рахман наконец оторвался от ее губ, чтобы заглянуть в глаза.
– О Аллах милосердный, прекраснейшая. Сколько в тебе огня и страсти!
Юноша снова наклонил голову, на этот раз с гораздо большей нежностью касаясь губ Ли. Голова ее сладко кружилась, и в этот момент Ли почувствовала, что ее опускают на расстеленную кошму. У девушки почти не осталось сил, чтобы этому удивиться. Рахман растянулся рядом, наполовину прикрывая ее тело своим.
Ли уперлась руками в грудь юноши, надеясь хоть слегка прийти в себя от этого головокружительно сладкого падения, призывая на помощь силу воли, но он поймал зубами ее нижнюю губу и стал легонько покусывать и тянуть ее к себе. Когда Ли тихонько вздохнула, Рахман успокоил языком чувствительную плоть, перед тем как медленно, настойчиво проникнуть в ее рот.
Поняв, что сопротивляться бесполезно, Ли чуть неумело, но пылко стала отвечать на поцелуи юноши.
«О, эти поцелуи Рахмана были волшебны… как и его прикосновения» – думала Ли. Теплые губы околдовывали, руки касались шеи, а потом заскользили ниже. Длинные пальцы ласкали кожу, повторяя контуры груди.
Вскоре Ли вздрогнула, почувствовав, что Рахман все смелее ласкает ее изумительную, такую ждущую грудь, но дразнящие ласки его пальцев успокаивали, ладонь нежно закрывала поднявшиеся груди, а горячие губы заклинали довериться. Ли обнаружила, что выгибается навстречу прикосновениям юноши, всем свои существом желая восхитительного наслаждения, обещанием которого горели его глаза.
Спустя некоторое время Рахман прервал обольстительные ласки и поднял голову, пристально глядя на Ли. Он остановил откровенный, абсолютно мужской взгляд на обнаженных грудях, любуясь высокими холмиками, увенчанными розовыми сосками.
Ли покраснела. Она лежала в сладострастной неге, принимая жадное внимание Рахмана.
– О прекрасная, изумительнейшая, я хочу смотреть, я хочу любоваться тобой.
Ли почувствовала, что даже когда Рахман смотрит на ее тело, это само по себе ее возбуждает. Она никогда бы не поверила, что простой взгляд может обладать таким сильным воздействием. Огонь, пылавший в глазах Рахмана, и пробивающиеся сквозь пелену лиан теплые лучи солнца предали ее тело лихорадке.
И тогда руки присоединились к взгляду. Рахман провел кончиками пальцев по твердым, как мрамор, соскам, заставив Ли тихо вскрикнуть.
Глаза Рахмана загорелись от этого беспомощного ответа. Ли почти стонала от сладкой пытки.
– Рахман… от твоих прикосновений мне так…
– Так что?
– Жарко… словно все мои чувства пылают огнем.
Его взгляд потемнел.
– Я знаю.
Он хотел ее, она это знала. Эта мысль принесла с собой изумительное ощущение силы, способное побороть чувство уязвимости, которое Ли испытывала, лежа у ног Рахмана, всецело в его власти.
Ли замерла, и юноша снова прильнул к ее губам.
– Просто расслабься, любимая, и дай мне доставить тебе удовольствие, – прошептал юноша, обжигая дыханием нежную шею, а его руки бесчинствовали, лаская ноги, бедра, добираясь до самых потаенных уголков ее тела. И наконец, розовая жемчужина ее страсти открылась ему, словно самая большая драгоценность этого мира. Страшное, горячее, обжигающее, лихорадочное пламя охватило девушку.
Щеки Ли стали пунцовыми, она сладострастно облизывала губы. Пальцы Рахмана наконец нашли вход в ее потаенную пещеру и начали там дивный, сводящий с ума танец. Ли замотала головой, постанывая и повизгивая от наслаждения. Лепестки ее распустившегося бутона стали толще, потоки нектара обильнее. Ли извивалась и изгибалась, пытаясь облегчить сладкую боль, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.
– Я вижу, теперь ты готова меня принять, счастье всей моей жизни! – с восторгом вскричал Рахман и с наслаждением вошел в ее росистое горячее лоно.
Захваченная неописуемыми ощущениями, Ли уставилась полубезумным взглядом на юношу, не в силах издать ни одного звука. Рахман слегка вышел из ее горячих объятий и тотчас же вошел вновь, столь глубоко, сколь только мог. Ли ахнула, пронизанная страхом и вожделением одновременно. Он принялся ритмично двигаться, все ускоряя темп своего движения, и постепенно Ли успокоилась и начала двигать бедрами в одном темпе с ним.
– Отдайся мне, почувствуй меня, звезда моя! – шептал Рахман.
Слезы чистой радости брызнули у нее из глаз при этих словах. Она замерла, наслаждаясь ощущением желанности своего лона, его прекрасным предназначением, и выдохнула:
