Наконец-то дама поела, но тут же возжелала чая. И не просто чая, а черного с бергамотом и непременно из пакетика. Фетиш, как я понял, у нее пакетики. Пришлось долго уламывать хозяина кафешки прямо сейчас раздобыть мне необходимый напиток. Вышел мне стаканчик такого чая по цене целого ящика.
— Люба, любовь моя, держи, — гордо протянул ей чай.
А она глаза так прищурила и улыбается во все тридцать два:
— Ромочка, спасибо! — еще и поцеловала меня. Невесомо. Но очень ощутимо.
И тут я понял, что продешевил. Я бы и по цене целой фуры чая маленький стаканчик этого горячего напитка купил.
Приобнял свою фею и так же нежно в ответ поцеловал. До чего же хорошо было сидеть, обнявшись, наслаждаться видом и дышать этим чистым буквально звенящим воздухом. Вот не зря мы все-таки на вершину горы поперлись. Молодец моя Люба.
«А моя ли?» — закралось сомнение. «100 %» — ответила мужская гордость, — «даже если не сейчас, то обязательно будет».
— Пойдем кататься, — позвала меня красавица.
— Ну, наконец-то, — не мог промолчать я.
Поднялся, подхватил Любу, лыжи ее и свой сноуборд и пошел в сторону трассы.
Обычно у нас с ней на тему наших предпочтений в помощниках для спусков с заснеженных вершин гор проходит спор. Как раз, когда мы с ней обуваем снаряжение. Она кричит, что лыжи — это лучшее, что только может быть в этой жизни. Я тоже не молчу, только отстаиваю сноуборд. Но сегодня как-то обошлось без этого. Даже и не знаю, радоваться или печалиться. Странно все это. Необычно. Может чай повлиял? Надо бы потом хозяина кафешки порасспрашивать, может подсыпал туда чего. И если вдруг да, то я его самого в порошок сотру и по ветру пущу. Блин, какой кровожадный я с Любой своей стал. Раньше бы просто наорал и все. А тут прям морду набить руки чешутся.
Вечер подкрался незаметно. Вечером в горах вообще темнеет интересно. Светло-светло, потом соседние вершины гор нежно окрашиваются в розово-сиреневые оттенки, а потом — резкие сумерки.
— Ну, еще разочек. Ну, пожалуйста, — канючила Люба. — Мы быстренько. Ну, пожалуйста, Ромочка, — пустила в ход последний аргумент.
И не прогадала. Видно, не зря психологи говорят, что самое приятное для слуха каждого человека — это его имя. Ну, а мое имя, сказанное Любой ТАК — протяжно, с придыханием и обольстительной улыбкой — так вообще сродни звуковому оргазму.
Чертовка, не иначе.
— Хорошо, Люба, любовь моя. Но только один.
Она кивнула, схватила палки в руки и умчалась куда-то вниз. Пришлось котику догонять свою мышку. И догнал-таки. Хрен знает сколько метров от трассы, в густом лесу среди елок.
— Попалась, — подъехал сзади и нежно обнял ее хрупкую талию.
— Почти, — засмеялась она, отщелкнула лыжные крепления и рванула куда-то в лес.
«Детский сад», — подумал я и побежал вслед за Любой.
Моя проказница добежала до разлапистой ели, ветки которой спускались до самой земли. И, словно маленькая белочка, вскарабкалась на нижнюю пушистую ветвь. Пальчиком поманила меня за собой.
А я? А что я? Что я дурак отказываться, когда меня Люба к себе зовет?! Нет, конечно. Поэтому я за ней полез. Не как белочка, конечно — рост, да и вес не тот. Но, надеюсь, на пуму похож был хоть немного. Зря я что ли в детстве бальными танцами занимался? А я все думал, для чего они мне в жизни пригодятся. Точно, вот для сегодняшнего дня.
— Люба, любовь моя, ты смерти моей хочешь? — вот уже и я, руководитель компании, на ветвях возле нее стою.
— Неа, — говорит, лукаво прищуриваясь. — Я тебя хочу.
— Здесь что ли??? — честно говоря, обезьяны на ветвях меня никогда не впечатляли. — Любочка, пойдем домой? — попытка, как говорится, не пытка.
— Хочешь — иди, — отвечает мне женщина с бушующими гормонами.
— Хочу, конечно. И домой, и тебя хочу. Только дома, — честно пытался я вразумить будущую мать моих детей. — И вообще, не опасно ли это для тебя, женщина беременная, по деревьям лазить?
— Нет, конечно. У меня ж только месяц с хвостиком. Я практически такая же, как и раньше была, — ответила Люба. Потом подумала и вздохнула, — Не считая заскоков и тошноты постоянной.
Я в это время к ней потихоньку подвигаюсь на ветке, чтобы ее потом снять отсюда. Но Люба, любовь моя, опять меня просчитала. Вот что значит, кандидат в мастера спорта по шахматам.
Пододвинулась ко мне вплотную и губы облизывает. «На морозе!!!» — думаю я, но на губы смотрю, не отрываясь.
Но Люба на губах не остановилась. Прижалась ко мне полностью и змейку на костюме своем расстегивает. Признаюсь честно, я и сам об этой змейке, грешным делом, подумывал. Костюм у нее зачетный — ярко салатовый со змейками по внутренней стороне бедра и голени. Прям как спальник. Только костюм.
Расстегнула любовь моя его и стоит как в юбке. Дальше — ногу мне на пояс закинула и в глаза мне проникновенно смотрит. Заглянул я в них, словно в зеркало — столько же страсти и желания.
Люба пальчиками перебирает и по груди моей медленно спускается. До штанов дошла и рукой своей внутрь скользнула.
— Извини, — говорит, — я как льдинка сейчас, — это она за руку свою прохладную извиняется.
— Солнышко, ты не останавливайся, — отвечаю я, отпуская свою руку, чтобы подхватить ее и прижать покрепче к себе.
Второй рукой я держусь за толстую ветку над головой. Любу плотно к стволу дерева прижал и в костюм ей расстегнутый нырнул. От этого движения она вздрогнула и навстречу мне поддалась. Я медленно залез к ней трусики, отодвинув невидимое кружево. Люба задышала громче. Ее грудь вздымалась сильнее, чем заводила меня еще больше.
Помогая друг другу, мы слегка обнажили наши тела. Люба обхватила мою спину ногами, позволив мне резко войти в нее. Внутри она была горячей и узкой. От этого у меня словно сорвало крышу.
Мы любили друг друга до изнеможения. Наш размеренный ритм с каждым движением становился быстрее и быстрее.
Пока наконец-то мир вокруг нас не взорвался миллионами звезд.
Некоторое время мы стояли, сплетясь телами и тяжело дыша. Пока моя маленькая фея не начала замерзать.
— Люба, любовь моя, давай одеваться, маленькая, — ласково сказал я ей, горя желанием погладить ее растрепавшиеся волосы. Но в моем положении сейчас, к сожалению, это было невозможно.
Быстро оделся сам и помог одеться Любе. После чего мы аккуратно слезли с дерева, едва не нырнув по пояс в огромный сугроб.
— Знаешь, чего еще не хватает, Рома? — спросила Люба через плечо, вышагивая впереди меня обратно к нашему снаряжению.
— Не имею ни малейшего понятия.
Звук чиркающей спички. И у Любы в руках загорается маленький бенгальский огонь.
Глава 7
Роман
Утро наступающего дня было солнечным и таким же морозным. Но, по сравнению со всеми предыдущими утрами нашего пребывания здесь, оно было немного грустным — сегодня мы уезжаем домой.
Николай, естественно, сюда так и не вернулся, значит вся забота по организации переезда нашей огромной айтишной семьи лежала на мне. Ну, как на мне? Если быть честным, то на девочках HR. Поэтому разговору с Викой придется перенестись на некоторое неопределенное время. А там, может, и разговор уже не понадобится.
Семья — для меня вообще болезненная тема. Мы привыкли к сплоченности. Да и как по-другому в мире власть- и деньгиимущих? Без поддержки совсем никак. А самая надежная поддержка всегда идет от семьи.
Именно поэтому предстоящий разговор с Викой и с семьей о Вике меня так сильно напрягал.
И, как назло, моя личная фея будто чувствовала все это и еще сильнее наседала на меня, допытывалась, когда же произойдет сие знаменательное событие.
Я вышел из душа и расхаживал по номеру в одном полотенце. Пытался придумать, как начать разговор со своей двоюродной сестрой. Но в голову почему-то ничего не лезло.
Подошел к окну и с любопытством уставился на далекие вершины гор. Как будто они могут решить мою проблему? Я же не из племени Майя, чтобы прочитать солнечные письмена. Эх, а зря. Вот сейчас бы я совершенно не отказался оказаться где-то очень далеко, в максимально отдаленном отсюда месте. И желательно при этом быть какой-то красивой птичкой. Колибри, например. А что? Они маленькие, красивые, пьют себе свой нектар длинным экзотическим клювом. Или носом? А, однохренственно.
