Остановился, откинувшись на деревянное полотно двери, изучая и заново рассматривая эту… женщину.
Юлька… уже не Ким, однозначно.
Она его еще не заметила. Так и читала что-то в бумагах, чуть согнувшись и упираясь одной рукой в свой рабочий стол, постукивала карандашом, который держала в пальцах. Вся такая строгая и деловая. Белая блуза в мужском стиле, скорее, три верхних пуговицы расстегнуты, маня заглянуть в вырез. И не видно ничего толком, все в пределах приличия, но дразнит, мля! Юбка, обтягивающая ее офигенные бедра, как дорогой футляр, так и заставляя желать прикоснуться, сжать упругие ягодицы, чтоб аж пальцы свело… Волосы собраны в высокий узел, ни одной пряди не выбилось. И очки…
Прикольно. Он не знал про очки, никогда ее в тех не видел. Линзы надевала для него? Или на работе хитрит для более строгого образа? Но ей шло дико, только усиливая немного стервозный имидж.
Собранная и серьезная, сосредоточенная на работе. Он ее помнил и знал совсем другой. И сейчас изучал по-новой. В офисе им не доводилось пересекаться ни разу.
Его сводная сестра, с которой Богдан познакомился, когда ей семнадцать исполнилось. Проклятие в его судьбе. Какое-то греб**ное бедствие, с появлением которого в жизни Дана все пошло наперекосяк. Он над всем утратил контроль.
Его чистая одержимость и безумное наваждение.
Единственная из семьи, с кем он виделся за эти годы, хоть и время от времени. Не то чтобы ему делало честь, то, как Дан вел себя при этом… Каждый раз при встрече они готовы были вцепиться друг другу в глотки. И, несмотря на это, каждый же раз все заканчивалось таким охр*нительным сексом, которого у него не бывало ни с одной женщиной больше. И это его бесило до зеленых чертей в глазах, бл*!
Но сегодня он собирался все в таком порядке поменять…
— Ну здравствуй, Юля… — оттолкнувшись от двери, он пошел к столу, не дожидаясь уже, пока она его заметит.
— Д…Дан?! — хрипло выдохнула Юля. Вскинулась, уставившись на него расширившимися огромными глазами, моргнула пару раз, будто никак не могла поверить, что видит его тут, в своем кабинете.
— Точно. Я, — хмыкнул, остановившись в паре шагов от нее. Достаточно, чтобы давить своим присутствием и массивностью.
Карандаш упал, чего она не заметила. А Юлька обхватила дрожащими пальцами шею, нервно растерев кожу за ухом, на затылке под волосами. Богдан знал, почему она это сделала.
Интересно, кажется, отец не посвятил падчерицу в свои планы пригласить Дана вернуться в компанию? По всему было видно (а он знал эту женщину достаточно хорошо, чтобы понять — не притворяется), что Юля не ждала его увидеть в офисе.
Что же за игру ведет его отец, и о чем догадывается?..
— Я не звонила… — она все еще была растеряна.
— Я в курсе, — с сарказмом произнес он, понимая, что в кабинете жарко…
И дело вовсе не в вентиляции или отоплении. Рядом с ней ему всегда было слишком горячо.
— Дан, не надо… Я не могу так больше! — с каким-то отчаянием, но твердо, заявила вдруг Юля, отступив от него на шаг. Будто собиралась за кресло спрятаться. Ну-ну. — И не буду… Я замуж выхожу, Богдан! — неожиданно решительно вскинула Юля голову, блеснув стеклами этих своих очков…
И то ли этот отблеск, то ли давление в голову бахнуло, оглушая, вытаскивая наружу из глубины то, что и так рядом с ней никогда подавить не мог.
Вот те раз. Ни фига себе «здравствуй!» после четырех месяцев, когда не виделись…
Дикость какая-то, будто у неандертальца. И настолько же древняя глубинная ярость, когда на его собственное посягают!
Вот зря она так.
Серьезно.
Он же в самом деле собирался поговорить для начала…
— Замуж? Да что ты… За кого, просвети? — не повышая голоса, уточнил Дан вновь шагнув вперед. Оттолкнул кресло, которое она перед ним выставить попыталась.
То с грохотом врезалось в стену, разрушая напряженную, накаленную атмосферу, моментально превращая ее в яростную и пылающую.
— Дан! Не надо! — ее голос сел, хриплый тон дрогнул.
Юля отступила еще на шаг, упираясь спиной в стену.
Испугалась? Вероятно. Но он точно знал, что не физической угрозы с его стороны. Это ей никогда не грозило, и Юлька в курсе. Но существовало иное, чего они боялись оба. И против чего никогда устоять не могли…
— Что значит «не надо», детка? — хмыкнул он голосом, который тоже сел тона на три. Подошел к ней впритык. Некуда бежать, сзади ловушка. — Что-то я не помню, чтобы ты мне позволяла с кем-то отношения строить. Сколько раз я приезжал, бросив все и всех, по одному твоему звонку? Из-за простого «Ты мне нужен, Дан…», а, Юля-я? — чуть растянул имя, зная, как играть на нервах и чувствах этой женщины. — Теперь вот я пришел и спрашиваю. Неужели откажешь?.. — заломил бровь.
Протянул руку и обхватил ее шею всей ладонью. Жадно, жестко зарылся пальцами в собранные волосы… На х**н резинку! Сорвал, отбросил на пол, пока сердца отсчитывали один удар… второй. Волосы начали медленно рассыпаться по ее плечам, дурманя его ароматом ее духов… Стерва.
Смотри-ка, замуж собралась, а духи, что он подарил, использует…
— Д-а-а-н… — выдохнула Юля еще тише, словно умоляя отпустить ее.
Ни хе*а! У него разряд, как плетью окатили по спине, только от того, как она имя его выдохнула! И больно, и до охр**ения хорошо! Всегда у них так.
Член мигом налился, начав пульсировать, давить в ширинку.
Его она, пусть на носу зарубит, мля! Разве мало он заставил Юльку меток на теле сделать, что так и не поняла?!
— Нет! — резко, отрывисто, и даже грубо отрезал он.
И жестко впился в ее губы. Алчно.
Соскучился, твою м**ь! Реально соскучился по этой заразе мелкой! Никто и никогда ему заменить Юльку не мог. И за это Дан ее тоже всегда изводил, то ли наказывая, то ли вот так же намертво к себе привязывая.
Она задохнулась… и тут же застонала. Подалась вперед, впилась, не сказать иначе, в его затылок своими ногтями… Да, Юля на нем поставила меток не меньше. И перманентных, и исчезающих… Но вот то, что заводилась с ним по щелчку пальцев, как и всегда, распаляло еще сильнее, особенно в свете вероятной свадьбы… Х*ена с два он даст ей выйти за какого-то придурка!
— А с женихом ты такая же горячая штучка, сестричка? — хрипло, зло выдохнул, еще сильнее прижав ее рот к своему.
Прикусил нижнюю губу, распаляя Юлю сильнее.
— Заткнись! — она не осталась в долгу — проигнорировав вопрос, цапнула Дана в ответ. Но у него от этого только сильнее кровь бурлит!
Опустив вторую руку, резко рванул ремень.
В напряженной, словно раскаленной, атмосфере кабинета громко «вжикнула» расстегиваемая молния ширинки. А он продолжал терзать ее губы, не позволяя Юле самовольно отстраниться, надавил ладонью на хрупкий затылок и шею, однозначно заставляя ее опуститься на пол. На колени перед ним.
На секунду замерли оба. Колеблется? Дыхание оглушительное, легкие горят, губы пекут, искусанные, истерзанные. Смотрят глаза в глаза, словно силой воли или жаждой меряются… А потом Юля медленно начинает опускаться, попутно дернув его рубашку так, что пара пуговиц выскочили из петель, распахнула на груди, царапнула ногтями по замысловатым переплетениям тату, смысл которых только им двоим ясен…
Мстит? Ну-ну, ему такая месть всегда по вкусу… Опустилась на колени, позволив ему расстегнуть ее блузу и жадно добраться до грудей, просто стянув кружево бюста. Сдавил соски, заводя Юлю.
И тут ее пальцы, уже проскочив живот, словно в отместку, забрались в его белье, оттянув ткань. Нагло, жадно обхватили член, настолько уже твердый, что Дану было почти больно. А губы Юльки с таким… «аппетитом», блин (!), накрыли влажную, подрагивающую головку, что Дан не удержался, низко застонал, запрокинув голову. Вцепился в ее волосы, как утопающий в случайную доску, намотал на ладони пряди, глубже толкаясь в этот греб***о-прекрасный, обжигающий рот. Глубоко, до предела погружаясь в горло, так, что Юля поперхивалась, но и сама алчно набрасывалась на его член языком и губами, с тихими стонами облизывая и засасывая чувствительную плоть.
