Пока мы еще побеждали, конечно. Эта часть не подлежит обсуждению. Выиграй или умри, пытаясь. Мы были единственными школами дивизиона I в нашем штате, а это означало, что соперничество было неизмеримо глубоким. Он был пропитан десятилетиями ненависти и обиды. Всего Бойд выиграл больше чемпионатов, хотя за последнее десятилетие Каллингвуд в целом был сильнее. Как бы мне ни было больно это признавать, за три года, что я проработал в Бойде, мы были примерно равными.
Во всяком случае, наши игры всегда были амбарными. И им очень не нравилось, что прошлой весной мы опередили их в борьбе за место в плей-офф. Мне не терпелось раздавить их сегодня вечером, особенно их капитана Моррисона. Он делал дешевые хиты, выбирал вишенки и был полным придурком.
— А если нет? — Даллас откусил чесночный тост, бросив на меня вопросительный взгляд.
— Мы находим, чем лучше занять наше время. — Как и все остальное.
Он пожал широким плечом. — Хорошо.
— Что? — Тайлер оперся на локти и нахмурился. — Ни за что. Это ложит все на мои плечи.
— Не совсем. — Я указал на Даллас. — Парень еще должен забить, чтобы мы выиграли.
Хотя эта часть была данностью. Очки Далласа за игру были лучшими в лиге. Его статистика была немного более впечатляющей, чем моя, которая несколько пострадала из-за того, что я рисовал и выполнял пенальти. Больше времени в мусорной корзине означало меньше времени на льду. Но у каждого из нас были свои роли, и я хорошо сыграла свою.
— Мне пришлось бы стоять на голове в одиночестве в течение трех периодов, чтобы получить локаут, — сказал Тай. — Тогда, пока один из вас, идиотов, на льду забивает гол, мы побеждаем.
— Отлично. — Я вздохнул. — Мы можем повысить ставку. Сухой аут плюс три или более голов в нашу пользу. По крайней мере, один гол должен быть за Уордом.
— Легко. С завязанными глазами и вверх ногами. — Даллас сделал глоток ледяной воды. — Давайте сделаем два.
Он как будто делал мою работу за меня.
— К черту это, — проворчал Тайлер. — Ему нужно всего два броска мимо Мендеса, а мне нужно заблокировать примерно сотню ударов всей их команды.
Он, как всегда, драматизировал. Выстрелов в сетку сегодня вечером, вероятно, будет примерно вдвое меньше, если не меньше. Но вратари не были известны своей уравновешенностью; они были своей особой разновидностью сумасшествия. Они должны были быть такими, чтобы стряхнуть с себя разочарование и вернуться к нему сразу же после того, как пропустили гол. Требовалась умственная игра, требующая от вратарей, которая была напряженной.
— Что случилось? — Даллас ухмыльнулся, подкалывая его. — Ты беспокоишься, что не сможешь?
Тай усмехнулся. — Конечно могу. И я собираюсь.
Слабые стороны Тайлера также заключались в чрезмерной гордости, из-за чего им было легко манипулировать.
— Я слышал, что «Бульдоги» провалили свои предсезонные игры, — добавил Даллас. — Раз-четыре-один. Вероятно, это будет несложно.
* * *
Если бы я знал, что ставку будет так легко выиграть, я бы проявил больше изобретательности.
На третьей минуте игры вратарь «Бульдогов» не смог заблокировать удар Уорда прямо через пять лунок. Как будто он спал у палки или что-то в этом роде. Потом у них все пошло к чертям. Только в первом периоде они нанесли несколько слабых наказаний, в том числе спотыкание, рубящие удары, удары копьями и одно за слишком много людей на льду — потому что, очевидно, помимо того, что они разучились кататься на коньках, они также разучились считать.
Когда начался второй период, мы были в приподнятом настроении. Между тем, «Бульдоги» надрали им задницы.
Я наблюдал, как удар слева Далласа едва не попал в сетку, задев борт и отскочив в угол. Один из десантников «Бульдогов», Дерек Джеймс, опередил нас и завладел мячом, но задохнулся и замер на месте. Я откатился назад в позиции у сетки, в то время как другой наш вингер атаковал. Вместо того, чтобы потратить время на то, чтобы выстроиться в линию, как он должен был, Дерек запаниковал и попытался отдать пас своему товарищу по команде. Его бросок прошел мимо, и я перехватил шайбу перед сеткой. Щелчком моего запястья зуммер снова прозвучал.
Красота.
Ударив кулаком, я откатился и запрыгнул на домашнюю скамейку.
— Шайба. — Даллас рассмеялся, хлопнув меня по спине. — Но ты только что решил свою судьбу.
Не прошло и двух минут, как счет стал 3:0 в нашу пользу — условия нашей ставки выполнены. Возможно, мне следовало установить планку выше. Но, честно говоря, я не ожидал, что «Бульдоги» облегчат нам задачу.
Теперь первая наступательная линия «Бульдогов» двигалась бесцельно, как будто им нужна была чертова карта, чтобы проложить путь к воротам. Моррисон тоже мог воспользоваться компасом.
Колеса не только отвалились, автомобиль был в огне.
Это было чертовски великолепно.
— Тайлер все еще должен вернуть домой локаут, — сказал я.
Может быть, «Бульдоги» вытащат головы из задниц и забьют один гол, чтобы я мог пропустить дерьмо в ночном клубе. Подожди, нет. Какого хрена? Я ненавидела себя за то, что даже подумала об этом. Чем унизительнее поражение для Каллингвуда, тем лучше.
— Пожалуйста. Ты видел его сегодня вечером? — Даллас ткнул подбородком в нашу сетку. — Он кирпичная стена.
— Посмотрим.
— Начни планировать прическу и наряд, — сказал он. — Ты идешь.
Чертов ад. Жертва собственного успеха.
— Отлично. — Я наклонился и схватил свою бутылку с водой. — Со щитом или на щите. Если я проиграю это дурацкое пари, мы можем их раздавить.
ГЛАВА 3
ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ТЫ
Бейли
Толпа разразилась аплодисментами, когда прозвучал сигнал зуммера и изменилось табло. К моему ужасу, ярко-красные буквы теперь читались как «четыре-ничего», «Соколы».
Быть выездной командой всегда было отстойно, но было особенно плохо, когда нам вот так навязывали задницы.
Наш вратарь, Эдди Мендес, бросил клюшку и издал серию красочных проклятий, которые эхом разнеслись по всей арене. Я затаила дыхание, ожидая, остановит ли его тренер Браун, но он остался. Мой брат Дерек снял свои бело-голубые перчатки и, качая головой, подкатился к скамейке запасных. Он был расстроен из-за неудачной игры в защите, а не из-за того, что Мендес допустил это.
А рядом с сеткой Чейз Картер — левый вингер «Соколов» — празднично взмахнул кулаком и проскользнул к домашней скамейке, чтобы дать пять своим товарищам по команде и злорадствовать, как он всегда делал. Меня охватило раздражение.
— Ненавижу его, — пробормотала я.
Амелия кивнула.
— Я тоже. Он худший.
У меня не было сильной эмоциональной реакции на многих игроков, хороших или плохих, но Картер был исключением. Он был определением отвратительного. Дерзость в малиновой майке.
Самодовольство на коньках.
Конечно, он был хорош — твердый вингер первого или второго звена в лиге Дивизиона I, — но его огромное эго было непропорционально его уровню мастерства. И он был печально известен тем, что говорил о хламе и вызывал драки между нашими соответствующими командами. В частности, за инициирование ссор, которые закончились тем, что мы брали пенальти, а «Фэлконс» забивали голы, в то время как мы были в меньшинстве.
Он был не просто скупердяем; он был совершенно коварным.
В конце регулярного чемпионата прошлой весной Картер и Дерек пересеклись во втором периоде. Несмотря на явное подстрекательство Картера, Дерек получил нарушение правил игры, а Картер остался безнаказанным. Потеря моего брата была болезненной, учитывая, что команда уже потеряла несколько защитников из-за травм. В итоге мы проиграли с разницей в один гол и не попали в плей-офф. Дерек все еще держал обиду на Картера. И я тоже.
Мы снова замолчали, наблюдая за продолжающейся бойней на льду. Или Амелия, во всяком случае. Я не могла оторвать глаз от Люка. Даже когда он был на скамейке запасных, невозможно было сосредоточиться ни на чем, кроме как на нем дольше, чем на несколько секунд.
