— Двигайся, Ангелок! — Прорычал он, сжимая мою попку и притягивая меня навстречу своим толчкам.
— Подожди! — Простонала я, чувствуя, что уплываю от удовольствия, теряю способность соображать.
— В чем дело? Тебе больно? — Забеспокоился Мансур.
— Нет. Но я забыла тебе кое-что сказать!
— Что? — Нетерпеливо прорычал он, едва сдерживаясь от желания.
— Я тоже тебя люблю! — Призналась я наконец в своих чувствах.
И тут же оказалась перевернутой на спину, а мой мужчина, нависнув надо мной, всмотрелся в мое лицо в поисках признаков моей любви. Обвив его шею руками, я повторила свое признание, касаясь нежным поцелуем колючего подбородка. Я, правда, его любила. Так, как никого прежде.
— И я люблю тебя, Ангелок, — Он начал медленно двигаться во мне, покрывая все мое лицо нежными поцелуями и шепча что-то безумно приятное, чего я уже не могла понять, потерянная и объятая удовольствием…
Эпилог
Почувствовав пустоту в постели, я резко сел, щурясь в темноте и пытаясь разглядеть силуэт Ангелка. Но ее не было. Усмехнувшись, я нащупал телефон на прикроватной тумбе и посмотрел на время: 3:32.
Встав с кровати, поплелся на кухню, точно зная, что найду жену именно там.
— Что на этот раз? — Весело спросил я, с удивлением разглядывая заставленный продуктами стол.
— Этот ребенок сам не знает, чего хочет! — Прохныкала она, смотря на меня с таким жалобным видом, что мое сердце в очередной раз переполнилось нежностью к этой девочке-женщине. — Я и так уже набрала девять килограммов! А сейчас только седьмой месяц!
Понимая, что успокаивать ее бесполезно, я просто подошел, придвинул стул и сел у нее за спиной, обнимая и поглаживая по крупному животику. Ей невероятно шла беременность. И я совершенно не понимал, о каких лишних килограммах шла речь. Она была чудо как хороша, округлившись со всех сторон, — светящаяся счастьем от предстоящего материнства.
Ее телефон запиликал, извещая о полученном сообщении, и она, открыв Инстаграм, фыркнула, видимо, прочитав что-то совершенно ей не понравившееся.
— Что такое? — С любопытством спросил я.
— Не я одна потеряла сон, пытаясь понять, чего хочет ребенок в два часа ночи.
— Ты что, сидишь здесь уже полтора часа?! — Всполошился я. — Почему ты меня не разбудила?
— Потому, что тебе с утра на работу! Ты и так не спишь ночами, карауля меня, или бегая в поисках того, что мне заблагорассудится съесть посреди ночи! Я чувствую себя ужасно! И, как бы не пыталась контролировать это, — не могу!
— Не говори глупостей! Разве я жалуюсь? С тобой я готов хоть всю жизнь не спать, — зарываясь в ее волосы и вдыхая их аромат, прошептал я. — Так что там такого съела твоя подписчица? — Пытаясь отвлечь жену, спросил я.
— Трайфл с курицей и рыбой. Фууу! — Передернуло ее. — Мне плохо от одной мысли об этом!
Я рассмеялся, вспоминая, как застал ее однажды за поеданием соленого огурца со сникерсом, понимая, что собственные изменившиеся вкусовые предпочтения странными ей не кажутся.
Никогда не думал, что беременность может быть такой увлекательной. Но гормоны моего Ангелка шалили не на шутку. Первые полгода мы вообще не вылезали из постели, что меня только радовало. Не то, чтобы раньше нам этого не хватало, но с беременностью тело моей жены стало невероятно чувствительным, реагируя на все острее. Она возбуждалась от одного моего прикосновения.
— На самом деле я знаю, чего хочет наш сын, но при одной мысли об этом мне становиться плохо, — прервала она мои размышления.
— Удиви меня! — Успокаивающе поглаживая ее животик, попросил я.
— Яйца. Вот чего он хочет! А я не хочу! Я их терпеть не могу! Ты же знаешь! — Захныкала она.
Да, я знал. Ей было известно сто рецептов приготовления яиц, но сама она их на дух не переносила. Я молча встал, поставил сковороду разогреваться и достал из холодильника четыре яйца.
— Омлет? — Спросил, уже зная, что она не заснет, если не получит того, что требует ее организм.
— Нет, глазунью, — обреченно вздохнула она, выглядя настолько милой и домашней, что я, не удержавшись, слегка чмокнул ее в губы. — Твой сын хочет, чтобы я ела сырые яйца, — пожаловалась она.
— Почему, когда он делает то, с чем ты не согласна, то сразу становится моим, а в остальное время остается исключительно твоим? — С усмешкой поинтересовался я, разбивая яйца в скворчащее масло.
— Ой! — Воскликнула она, почувствовал толчок ребенка и накрывая это место ладошкой. — Нашему сыну понравился запах, — хихикнула она, когда я поставил перед ней тарелку с яичницей.
— Надо будет это запостить, — включая камеру на телефоне прежде, чем попробовать еду, сказала Шехназ.
Вначале я не понимал ее увлечения, но сейчас не только привык, но и гордился этим. Очень непросто добиться трехмиллионной аудитории в социальной сети, не накручивая подписчиков. Мы даже ездили на какую-то крутую премию, разыгрываемую среди блогеров. И я не мог передать своей гордости словами, когда мой Ангелок ее выиграла.
— Как яйца, которые я терпеть не могу, могут быть такими вкусными? — Простонала она, уплетая за обе щеки глазунью.
— Мне будет чертовски этого не хватать, — поделился я тем, о чем уже не раз думал.
— Чего? — Удивилась она.
— Незабываемого зрелища, когда ты ешь с таким аппетитом и наслаждением. — Прошептал я, вставая чтобы налить ей свежевыжатого сока.
— Что интересного в том, что я обжираюсь в три утра? — Она покачала головой, удивляясь моей причуде.
— Все что ты делаешь — для меня интересно, Ангелок. И это никогда не изменится.
***
— А албузик сколо выйдет? — Спросила дочь, осторожно поглаживая Шехназ по животу.
— Надеюсь, что скоро, — вздохнула жена, лежа на боку — единственное положение в кровати, которое она могла себе позволить. Она уже неделю перенашивала нашего сына, из-за чего испытывала жуткий дискомфорт.
— И я смогу с ним иглать? — Ася легла рядом с Шехназ, не прекращая поглаживать ее.
— Конечно, сможешь. Но не сразу. Сначала он должен немного подрасти. А когда это случится, он станет твоим лучшим другом и защитником.
— Албузик толкнулся! Значит, он согласен быть моим длугом! Плавда, албузик? — Увидев, как дочь целует место, где почувствовала толчок на животе Шехназ, я ощутил такое тепло и облегчение, что у меня перехватило дыхание.
Признаться честно, я не только радовался, но и переживал, узнав новость о том, что вновь стану отцом. Боялся, что дочь будет ревновать. Мы с Шехназ даже не говорили о беременности, пока она не стала слишком заметной, и дочь не поинтересовалась, не съела ли мама «албузик». Да, ее любимое «Шах» сменилось на маму. Услышав это впервые, я понял, что именно так и должно быть. Ведь, по сути, моя дочь и не знала другой матери, кроме Ангелка.
Стоило Асе узнать, что у нее скоро будет братик, и ее счастью не было предела. Столько вопросов и ожидания! Наша дочь была невероятным ребенком.
— И давно ты там стоишь? — Заметив мое отражение в зеркале, спросила жена, обрадовавшись моему приходу.
— Так залюбовался своими девочками, что даже и не знаю, — ответил я, подходя к кровати и ложась рядом с дочерью.
— Нами надо не любоваться, а обнимать. Да, Пироженка? — Хитро сверкая глазами в мою сторону, спросила Шехназ у дочери.
— Дяяя! Мы хотим обнимашки! — Воскликнула мамина дочка.
— За обнимашки я всегда — ЗА! — Я засмеялся и обнял моих любимых девочек и Арбузика вместе с ними, чувствуя себя самым счастливым человеком на земле. Ведь когда у тебя есть люди, ради которых бьется твое сердце, — это ли не полноценное счастье? Ради этого и стоит жить, а не расходовать жизнь, превращая ее в бессмысленную череду серых будней.
Мой Ангелок показала мне разницу.
***
Мое внимание привлек шорох в коридоре. Отложив тряпку, которой вытирала пыль, я направилась в сторону шума.
