Подойдя к ее кровати, Коннор повернулся к ней, подхватил крепкими загорелыми руками и легко поднял.
Ей нравилось чувствовать себя маленькой. Чувствовать себя под покровительством и защитой.
— Это было классно, — прогудел он.
— Хм?
Стоило ей ощутить прикосновение его мускулистого тела, как глаза ее закрылись. Волоски, покрывавшие его грудь, слегка щекотали ее соски, а запах его кожи, с которым не справилось ее ароматное мыло, творил что-то немыслимое с ее сердцебиением.
— Чувствовать, что ты на меня смотришь.
— Ты великолепен, — выдохнула она, разлепив веки ровно настолько, чтобы его видеть.
— До сегодняшнего дня я считал, что моя внешность как раз подходит для того, чтобы перепихнуться.
Стейси рассмеялась, оценив его грубоватую прямоту:
— Не сомневаюсь, так оно и было.
Его губы прижались к ее виску.
— А теперь я рад тому, что моя внешность нравится тебе.
— О да! — Она слегка куснула его за подбородок. — Еще как нравится.
Резко повернувшись, Коннор бросил ее на покрывало. Упав, она вскрикнула, но в следующий миг он принялся вылизывать ее, начав с пальцев ног и поднимаясь выше, по лодыжкам и икрам. Когда его язык оказался в подколенной впадине, ей сделалось щекотно и она хихикнула.
— До чего ж меня заводят эти твои смешки, — прорычал он, прервавшись, чтобы посмотреть на нее.
— Да тебя все подряд заводит, — заметила Стейси, закатив глаза. — Ты просто секс-машина.
— Правда? — Он раздвинул ей ноги, открыв взгляду промежность. — А ведь я отчетливо помню, что собирался вызвать такси, но тут ты атаковала меня, требуя секса.
— Да ты сам у меня это выклянчил!
Она подавила смешок, когда он с деланым удивлением выгнул бровь. Саму ее искренне удивляло, что она вообще способна о чем-то с ним говорить, в то время как он с волчьим блеском в глазах нависает над ее промежностью. Никогда раньше ей не случалось дурачиться во время секса. И это ей тоже нравилось.
— Интересно, это ведь ты сказала: «Сейчас ты никуда не уедешь». И где тут я чего-то там клянчил?
— Клянчил ты раньше.
— Да в жизни моей такого не было, чтобы я выклянчивал у женщины секс, — фыркнул Коннор.
— Но ведь не возражал, когда я тебе предложила, — заявила она, игриво показав ему язык.
Его голубые глаза потемнели и полыхнули жаром.
— Не возражал? — усмехнулся он. — Да я ведь парень, милая. Я не из тех, кто может сказать «нет», когда его дразнят такой чудесной щелкой.
Ее рот приоткрылся в сдавленном смешке.
— И вовсе даже не дразнила я тебя своей щелкой.
— Хм… Да. — Он подмигнул. В сочетании с чарующей мальчишеской улыбкой это было нечто, способное сокрушить самообладание любой женщины. — Дразнила. Нимфоманка. Господи, да ты даже прерваться не можешь. Секс прошлой ночью! Сегодня снова секс. Секс прямо сейчас… — Он драматично вздохнул.
— Ох, ну конечно, того и гляди до смерти тебя затрахаю, — сказала она, скрестив руки на груди. — Давай лучше пирога поедим.
Коннор в притворной обиде выпятил нижнюю губу:
— Вообще-то, я собирался съесть кое-что другое.
Исходя из его позы, она мигом сообразила, о чем речь.
— Нет уж. Хорошего понемножку. Как ни удивительно, но эта нимфоманка больше не расположена к сексу.
Что, конечно же, являлось полнейшим, неприкрытым враньем. Она была скользкой и набухшей. А когда он, бросив скептический взгляд на ее промежность, ухмыльнулся, стало очевидно, что и для него это никакой не секрет.
— Я могу привести тебя в нужное настроение, — проурчал он.
— По-о-пробуй. — Она сделала вид, что зевает.
Его низкий рык заставил ее рассмеяться.
— Ты за это заплатишь, — пригрозил он, начав ее щекотать.
— Ох! Прекрати сейчас же!
Она попыталась откатиться от него, но преуспела лишь в том, что перевернулась на живот, явно предоставив ему преимущество.
Он тут же со смехом — со смехом! — навалился сверху и, касаясь губами ее уха, проговорил:
— Я добьюсь того, что ты будешь меня умолять.
— Хотелось бы посмотреть на твою попытку, — сказала она, содрогаясь от предвкушения и нетерпения. Скорее бы!
— О попытках, милая, даже речи не идет.
Он облизал ее ушную раковину, потом проник глубже. Ее промежность становилась все жарче, увлажнялась все сильнее. Словно зная это, он засунул свою большую ладонь ей между ног и, поглаживая, причмокнул:
— Ням-ням. Кое-кто у нас уже возбудился.
— Это не про меня.
Она охнула, когда он принялся мягкими круговыми движениями растирать ее щелку, а услышав его скептическое хмыканье, спрятала улыбку, зарывшись лицом в подушку. Она ощутила его движение, кровать качнулась, и его язык, горячий и шероховатый, прошелся вдоль ее спины. Получилось щекотно и одновременно возбуждающе, так что она, опять охнув, изогнулась. Коннор сжал ее бедра, удерживая их на месте, и принялся вылизывать ямочку в самом низу спины.
— Не вертись, — велел он.
— А я-то надеялась, что ты дашь мне встать и взять кусочек пирога.
Буркнув что-то нечленораздельное, Коннор куснул ее за ягодицу, затем перевернул и засадил в нее торчавший вверх член.
Стейси застонала и прогнулась, подаваясь ему навстречу. Он был огромен повсюду, в том числе и внутри, и ощущение того, что ее влагалище растянуто до предела, было невероятным. Поставив руки по обе стороны ее головы и приподнявшись на них, он посмотрел на нее сверху вниз с видом крутого самца, которому, однако, не вполне соответствовала затаившаяся в его глазах теплая усмешка.
— Какая узззенькая, — произнес он, подавая бедра вперед. — Могу весь день этим заниматься.
Он поводил в ней членом из стороны в сторону, отчего у нее перехватило дыхание.
— Кажется, тебе удастся меня на это уговорить.
Он медленно приподнялся и мучительно долгим движением погрузил член снова.
— А мне казалось, ты вроде как пирога хотела.
— Хм… У меня изменилось желание.
Коннор проделал то же самое снова. Он трахал ее так медленно, с таким потрясающим умением, что глаза ее закрылись сами собой, а с губ сорвался низкий стон. Подвинувшись назад, он встал на колени между ее ногами и уже в этом положении принялся раскачиваться взад и вперед. Толстая головка его члена растирала изнутри ее щель, так будоража чувствительные нервные узлы, что ее затвердевшие соски, казалось, пронзали воздух. Он усилил натиск, и вырвавшийся у нее крик дал ему знать, что это чувство, смесь боли и скручивавшего пальцы ног наслаждения, пробрало ее насквозь.
— Как ты глубоко! — Бессильно обмякнув, она накрыла ладонями свои груди, набухшие так, что сделалось больно.
