— Ой, тяжело!
Потом и вторая убежала, и третья. Когда про барыню стал рассказывать, она и говорит:
— Довольно, полон мешок.
А про барина когда стал рассказывать, он кричит:
— Довольно, довольно, завязывай!
Барыня говорит мужу:
— Надо что-то делать? Надо нам от него уехать.
Кучер стал повозку налаживать и пошел за конями, а пастух в ту пору под переплет повозки сел. Все сели и поехали; гнали, гнали, барин велел кучеру остановиться:
— Не бежит ли сзади?
Остановились, а пастух и кричит из-под переплета:
— Барин, подожди, денег за пастушество не отдал.
Опять барин велел кучеру гнать. На станцию приехали, только что барин вышел, а пастух из-под переплету выскочил и бежит навстречу, барин ему и остальные деньги за пастушество отдал.
Жили мужик и баба. Мужик однажды говорит:
— Мяса хочу, давай корову зарежем.
Баба отвечает:
— И так бедно живем, а без коровы-то как будем?
— Да ведь я мяса хочу!
— Ну, поди да укради.
— У кого украсть? У бедного жалко, у богатого запоры крепкие, никак не сломаешь.
— Ну, поди укради у попа.
Мужик у попа ночью корову взял и зарезал.
Поп думает: «Кто же это мою корову зарезал? Если кто из моих прихожан — узнаю. Придет великий пост, на исповеди покается». Пришел великий пост, тот мужик пришел на исповедь. Поп спрашивает то, другое. Мужик кается. Наконец поп спрашивает:
— Не воровал ли чего?
— Грешен, батюшка, украл корову.
— У кого?
— У тебя, батюшка.
— Ах, сынок, а ведь грех!
— Господь простит, батюшка, если покаешься, а я покаялся.
— Бог тогда простит, сынок, если всему народу покаешься.
— Ладно, батюшка, покаюсь.
Вышли к народу в церкви, поп говорит:
— Вот, миряне, слушайте, что будет говорить этот человек, тому верьте, то правда.
— Ладно, поверим.
Мужик-исповедник говорит:
— Миряне, сколько у нас в деревне есть красных ребят, тех всех поп делал.
Поп испугался:
— Врет он, миряне, врет, не верьте ему!
Поп, да царь, да боярин собрались, надели одинаковое платье на себя, стали похожи друг на дружку и пошли странствовать. Идут да разговор между собой ведут. Царь спрашивает:
— Что на земле всего дороже?
Отвечает поп:
— На земле всего дороже, это жена хорошая.
— А ты, барин, что скажешь?
— Всего дороже много денег.
— А я считаю, всего дороже, — говорит царь, — это много ума.
Идут дальше, навстречу им гончар с горшками. Царь говорит:
— Гончар, подвези нас, весь расход покроется.
Стал гончар горшки складывать, сложил, развернул лошадь.
— Садитесь.
Ехали, ехали, зашла кобыла на лужочек, травку щипать стала. Гончар ухватил плеть:
— Ах ты, кобыла, дикая, как государь!
Кобыла повернула и опять по дороге пошла. Едут, спрашивает государь:
— Что, гончар, разве государь у нас дикий?
— А как государь не дикий, у бояр полный погреб денег лежит, а он все их жалует, а у другого, у бедного, кожу дерет да все подать берет.
— Гончар, есть люди, которые говорят: что на свете дороже всего, у кого жена хороша?
— А это, надо быть, так рассуждает, поп либо старец: те кто до хороших жен добираются.
Царь опять спрашивает:
— Есть люди, которые говорят: что дороже, у кого денег много?
— А это, говорит боярин или боярский сын, они, толстобрюхие, на денег жадные.
Опять царь спрашивает:
— Есть люди, которые говорят: что всего дороже, у кого ума много?
— А это царь, либо царской сын, это они считают умными себя.
Доехали до города и попросили лошадь остановить. Сошли все трое с саней и поблагодарили гончара за провоз, и говорит царь:
— Поезжай, гончар, со своими горшками в город, завтра горшки будут дорогие да не ошибайся, проси дороже.
Гончар привез горшки в город, а царь сделал пир на весь мир и приказал всем гостям по горшку в подарок нести. Народ бежит к царю на пир, а к гончару поворачивает за горшком. Продавал он сначала по пять, потом по десять рублей, дошло до пятидесяти, а потом по сто рублей, и все покупают, все раскупили, один горшок остался. Главный боярин бежит к царю на пир и поворачивает к гончару за горшком.
— Продай горшок.
— Не могу, нет больше, один есть, да себе надо.
— Сделай милость, уступи, я первый боярин.
— Я, пожалуй, уступлю, только сделай по-моему: я в горшок насру, съешь — горшок твой.
— Так, высерись, я попробую, не могу не съесть?
Гончар посрал, насрал сполна. Съел барин.
Все собрались у царя, а гончара нет. Приходит и гончар на пир.
— Как же ты, гончар, сколько в тебе скупости, пожалел мне горшка принести, а привез сюда воз целый.
— Помилуйте, ваше царское величество, был самый лучший, боярин отбил, — меч ваш, а голова моя.
— Да ты за этот горшок много денег взял?
— Помилуйте, ваше царское величество, не взял.
— Да как же за что же тогда отдал?
— Да не даром же отдал, а сказать нельзя.
— Скажи.
— За то отдал, что мое говно съел.
— Узнаешь ли? Кто это сделал?
— Посмотрю, так может угадаю.
Посмотрел и увидел барина в переднем углу, самый главнейший боярин.
— Ну, который?
Он и показал пальцем. Призывает царь боярина к себе.
— Ты ли у гончара горшок за говно купил?
— Я, царское величество.
— И съел?
— Съел.
— Почему же ты говно съел?
— Потому, что я без горшка не смел явиться к вам.
— Да мне разве горшка надобно было? Мне надобно было гончара деньгами нацелить. Не было горшка, и так бы пришел. А ты теперь всю посуду и всех людей осквернил.
Взял царь, посадил боярина на ворота и расстрелял.
Был-жил прежде поп с попадьей, держали прислугу. У попа стал живот расти. Несколько месяцев у него растет и вырос большой. Сказали попу, что есть лекарка недалеко, так она отгадывает, какая болезнь в ком. Только надо вымочиться, она узнает по моче. Он помочился в горшок, работница понесла к лекарке в горшке. Шла дорогой, споткнулась, пролила мочу и стала плакать:
— Как теперь мне к попу явиться?
В это время увидела, что корова мочится, она взяла горшок и подставила, с этой мочой к лекарке и явилась. Лекарка и спрашивает ее:
— Что это, неужели моча попова?
— Конечно, эта моча попова, — отвечает прислуга.
— Так вашему попу скоро родить быка.
Она вернулась назад и говорит попу, что «вам, батюшка, скоро родить теленка, быка».
— Попадья, ты приготовь мне с утра хлеб, а я уйду завтра из дома, мне будет здесь родить стыдно.
Она приготовила хлеба, он и ушел. Шел, по дороге увидел — мертвое тело мужика лежит. У мужика сапоги были хорошие, а у попа топор с собой был, он ноги и отрубил, в котомку их и положил. Приходит на ночлег в большое семейство, положили его спать на лавку. Он спал очень крепко, ничего не слышал. А у этих у хозяев в это время телилась корова, принесла быка; у них в хлеву было холодно; они этого быка принесли на печку, положили греться. А поп не слышит ничего, и сами хозяева уснули очень крепко, а этот теленок с печки упал, да к попу на лавку и давай попа под жопу носом толкать. Поп проснулся от этого, спичку чиркнул, посветил, и увидел.
— Слава Богу, — говорит, — я хоть не дома родил, здесь, никто не узнает.
Поп встал тихонько, глаза перекрестил, из котомки сапоги вынул, на печку положил, а сам котомку за плечи, да тихонько ушел: хозяева не слышали. Поутру встали, попа нет, увидели на печке одни ноги поповы. Они думают, что теленок съел попа. Хозяйка крикнула мужиков, что «убейте теленка, теленок попа съел». Мужики враз убили и всему семейству говорят, что «никому не говорите, что теленок этакий был, попа съел». А поп домой прибыл с радостью к попадье своей, что «вот, говорит, лекарка чистую правду сказала», рассказал свое путешествие.
Поп с попадьей жили, детей у них не было. Поп и говорит:
— Почему это у нас нет детей? Давай роди.
Попадья говорит:
— Возьми да и роди.
Поп и додумался: сел на тыкву и давай высиживать. Куда ни поедет — и тыкву с собой, все сидит на ней. Вдруг его потребовал архирей срочно. Поп думает: «Надо тыкву взять, а то застынет».
Поехали с работником, а ехать было под гору. Говорит работнику:
— Давай, погоняй.
Работник прихлыстнул, лошадь и пошла быстро, а на дороге камень. Тарантас налетел на камень, поп долой из телеги, тыква у него из-под жопы на камень — и раскололась. А под камнем сидел заяц — выскочил и побежал. Тыква раскололась, поп думает, что это его дитя — бежит за ним и кричит:
— Иго-го, иго-го! Коняшка, коняшка, постой, постой, я твоя мать.
