Раздается крик и ужасающий треск ломающихся костей. Дышать становится все труднее, его сложно выталкивать из легких, когда я повторяю, что Крейг пытается украсть то, что никогда не было по праву его. Я лежу, не сопротивляясь, чувствуя онемение, когда все больше и больше слез стекает с моей щеки на подушку, которая навсегда будет запятнана страхом и болью, которые я чувствую.
«Кеннеди, вставай! Просто встань, пока он не вернулся. Вытащи свою задницу с кровати!»
«Борись!»
Я не знаю, что происходит вокруг меня. Я лежу здесь, уязвимая, ожидая, что Крейг прикончит меня только для того, чтобы выбросить, как будто то, как он обращается с беззащитной девушкой, у которой нет сил сопротивляться, не имеет значения. Шум в ушах оглушительно громкий – сочетание моего плача, отдышки и звона разбитого стекла где-то в комнате.
— Если ты еще хоть раз посмотришь в ее сторону, клянусь Богом, я убью тебя, — раздается знакомый сильный голос, достаточно громкий, чтобы заставить меня сжаться в комок на кровати. Голос приглушен, как будто раздается достаточно далеко, но я знаю, что он доносится изнутри комнаты. Заставлю свои ноги двигаться, чтобы выбраться оттуда. Единственное, чего хочу – это сбежать от своего кошмара.
Нежные руки обхватывают меня, поднимая с кровати. Я вздрагиваю от первого прикосновения, пока не понимаю, что больше не лежу в этой кровати. Я прижимаюсь к груди моего спасителя, слушая, как бьется его сердце, использую его как проводник, чтобы взять под контроль дыхание. Его запах проникает в мои чувства, давая мне знать, что все будет хорошо. Теперь я в безопасности.
Я обнимаю его за шею, и слезы льются все сильнее.
— Кен, послушай меня! Я здесь, с тобой. Теперь ты в безопасности. Постарайся сделать глубокий вдох ради меня, детка, — шепчет мне на ухо голос Грэма, пока мы не выходим на улицу в ночную прохладу. Меня обдает резким порывом воздуха, отчего по коже бегут мурашки. Я еще сильнее прижимаюсь к груди Грэма, ища убежища.
Открывается дверца машины, и меня сажают на гладкое кожаное сиденье. Я тянусь к знакомой руке, отказываясь отпускать ее.
— Пожалуйста... —паникую я, не желая никакого расстояния между нами.
— Я никуда не уйду. Обещаю. Я просто хочу немного прогреть машину, чтобы ты согрелась. Я обещаю, Кен! — Грэм проводит рукой по моей мокрой от слез щеке.
Парень выглядит опустошенным, когда огибает машину чтобы сесть за руль. Машину быстро наполняет тепло, когда он поворачивает ключ. Это занимает всего несколько секунд. Отсутствие контакта с ним делает все невыносимым. Мне нужно, чтобы он был рядом.
— Грэм... — выдавливаю я шепотом.
Он захлопывает дверцу со стороны водителя, подбегает и садится рядом со мной на заднее сиденье. Парень быстро обнимает меня, защищая от всего, что случилось.
— Посмотри на меня, — шепотом требует Грэм.
Я делаю как он просит, и Грэм начинает осмотр. Каждый дюйм моей кожи подвергается тщательному исследованию. Я знаю, что он делает – ищет любые следы или доказательства того, что произошло. Когда его взгляд скользит от моих ног и останавливается на запястьях, улавливаю его едва слышимый вздох. Нет необходимости смотреть на то, что он видит, поэтому я продолжаю смотреть в его глаза, ожидая, что в них проскользнет. Чистая ярость быстро заменяется чувством вины.
— Сукин сын! — Грэм бьет кулаком по спинке переднего сиденья, заставляя меня подпрыгнуть от неожиданности. Он тут же впадает в панику, зная, что его реакция на мои синяки напугала меня. — О боже, Кеннеди, иди сюда. Мне очень жаль. Последнее, что тебе нужно, это чтобы я потерял контроль перед тобой. — Он притягивает меня к себе, обнимая и осыпая утешительными поцелуями мою макушку.
— Я пыталась закричать. Я так и сделала, но не думала, что кто-нибудь услышит меня. Я думала, что я там одна. Клянусь... я пыталась закричать, — признаюсь я, отстраняясь от него, чтобы он увидел в моих глазах серьезность, когда они снова наполняются слезами. Чувствую необходимость объяснить, как сильно я пыталась бороться. Не хочу, чтобы Грэм думал, что я слаба или что я сдалась без боя.
— Я знаю, детка. Все это не имеет значения. Теперь ты в безопасности. — Грэм притягивает меня к себе, и я идеально устраиваюсь в его объятиях. Он лезет в карман, чтобы достать мобильный телефон. — Я звоню 911, Кеннеди. Ты должна доложить о нем... ты должна доложить о том, что он сделал.
— Нет... нет... мы не можем... ничего даже не произошло, — протестую я.
— Кеннеди, не имеет значения, закончил ли он работу. Все дело в том, каковы были его намерения, — пытается объяснить Грэм, но я отказываюсь слышать все, что он говорит.
— Как ты вообще узнал, что я там была? — пробую я сменить тему.
— Я никуда не уходил. Ты просто не видела меня. Мне не нравилось видеть, как много ты пьешь. Я остался, чтобы убедиться, что с тобой все будет в порядке. Я знал, что я последний человек, которого ты хотела бы видеть рядом, но не мог уйти. Я видел, как Крейг вел тебя наверх. Я последовал за тобой и просто сидел снаружи комнаты на всякий случай. Я просто не хотел оставлять тебя с ним наедине, — признается Грэм.
У меня появляется чувство, что в этом есть нечто больше, чем то, что он показывает. В его глазах отчаяние. Я вижу, как Грэм волнуется за меня. Он хочет, чтобы я доложила о его лучшем друге, но я не вижу в этом смысла. Я смущена, и что они могут сделать? Я охотно пошла туда вместе с ним.
Моя улыбка натянута.
— Грэм, спасибо, — я указываю на дом, — за это.
— Тебе не нужно меня благодарить. Этого не должно было случиться, Кеннеди, и если бы не то, что я сделал с Амандой, этого бы не случилось. Это... это моя вина… — Грэм наклоняется вперед, обхватывая голову руками.
Как и все остальное, он собирается взвалить произошедшее на свои плечи так же, как и в случае с автокатастрофой. Возможно, он и сыграл свою роль в этих двух несчастьях, но я не хочу, чтобы он принял на себя всю тяжесть случившегося.
— Слушай меня. Это не твоя вина. Если бы я не была одержима желанием заставить тебя ревновать, я бы не оказалась в объятиях Крейга, и он бы не попытался... он бы не...
Я не могу произнести нужные слова, чтобы закончить мысль, не представляя на себе массивное тело Крейга. Грэм чувствует напряжение в моем теле. Он протягивает руку, переплетая наши пальцы, прежде чем поцеловать тыльную сторону моей руки. Я чувствую, как его рука дрожит.
— Я добрался до тебя вовремя Кеннеди и обещаю, что никто никогда больше не причинит тебе такой боли. — Глаза Грэма умоляют меня понять, что он пытается сказать. Ему не нужно говорить это вслух.
Я смотрю на него сквозь мокрые от слез ресницы. Парень переводит взгляд на наши руки, прерывая зрительный контакт. Прежде чем он это делает, клянусь, я вижу в его глазах слезы.
— Ты можешь отвезти меня домой? — шепчу я.
Он кивает, прежде чем выйти из машины. Грэм осторожно помогает мне сесть на переднее сиденье. Всю дорогу до моего дома он держит меня за руку с нежностью, которая меня удивляет. Он подносит мою руку ко рту, позволяя своим губам задержаться на ней на несколько секунд. Разум хочет сосредоточиться на том, что собирался сделать со мной сегодня вечером Крейг, в то время как сердце хочет летать от внимания Грэма. Не объяснить словами, как я благодарна ему за то, что он так мил со мной. Каждый раз, когда Грэм прерывает контакт, я чувствую боль в груди, от которой хочется издать громкий стон. Парень заставляет меня чувствовать себя в безопасности, когда я знаю, что должна бояться до смерти.
Мы въезжаем на подъездную дорожку перед моим домом. Грэм поворачивается и смотрит на меня.
— Кеннеди, ты в порядке? — тихо спрашивает он.
— Я буду. Но сейчас я не в порядке, — вытираю стекающие слезы. Трудно объяснить, что чувствую. Я онемела, но в то же время близость к Грэму заставляет меня чувствовать все.
Грэм быстро бросается к моей стороне машины, открывая дверь. Он наклоняется и подхватывает меня на руки, баюкая в своих объятиях, хотя это и не нужно, но очень мило. Мы подходим к входной двери, когда он выхватывает у меня связку ключей, которую я вытащила из сумочки по дороге сюда. В доме темно. Я настаиваю, чтобы Грэм отпустил меня и включаю несколько ламп, чтобы оживить комнаты. Не хочу, чтобы сегодня было темно.
