— Наказание, — напомнил он ей, и ее охватил ужас. Он издевался над ней, прикасался к ней, дразнил ее. Он будет трахать ее вечно и никогда не даст кончить. Он знал ее тело и управлял им.
— Пожалуйста, — прошептала она. — Мне нужно. — Он не отругал ее, и она продолжила: — Ты мне нужен. Маркус, пожалуйста.
— Встань на четвереньки.
Едва он отдал команду, как она встала в стойку. Голова вверх, спина выгнута дугой, попа вверх, как он ее учил. Кровать заскрипела под его тяжестью, а затем…
Он врезался в нее.
Да!
Он двигал бедрами в восхитительном ритме. Рывок на шее подсказал ей, что он схватил за поводок. Маркус был нежен, но напоминал ей, что она принадлежит ему.
— Моя дорогая красавица, как хорошо ты умоляешь. — Еще один чудесный толчок. И еще один.
Оргазм взорвался, как бомба в беззвучном взрыве, поднимающимся грибовидным облаком на фоне заката. Кора обмякла, тело сотрясалось от оргазма, которого она так жаждала.
Она склонилась, положив голову на руки и задрав попу кверху, пока он вбивался в нее сзади. Наконец он зарычал и закончил.
Когда он отнес ее в ванную, она прижалась к нему, обхватив руками за талию. Она стояла как во сне. В трансе, в реальности, в которой отражалась та жизнь, которую она хотела, как будто ее мир перевернулся с ног на голову, но она поняла, что может жить в отражении. В этот момент ей хотелось остаться там навсегда.
Маркус включил горячую струю, которая успокаивала каждую частичку ее тела.
— Ты так хорошо справилась, богиня, — пробормотал он, медленно, дюйм за дюймом омывая ее тело. Его член снова затвердел, но он не сделал ни малейшего движения, чтобы удовлетворить себя или заставить ее сделать это. Маркус вымыл каждый дюйм ее тела, даже побрил ей ноги и лобок. Она испытывала такое чувство, будто плывет, словно никогда не ступит ногой на землю, пока он заботится о ней, как о драгоценном сокровище. Драгоценная для него.
Когда он вытер ее и понес в спальню, она испытала сонливость. Ее тело было вялым, мысли спутанными. Маркус ввел ее в транс, и она не хотела просыпаться. Так что было хорошо, когда он отнес ее обратно в постель и уложил. Он сел рядом с ней, а потом нежно поцеловал ее в лоб. Он задержался там на несколько долгих мгновений, склонив голову над ней, словно в молитве.
Когда Кора погрузилась в сон, образ остался в ее голове, он склонился, умоляя, несмотря на то, что именно она, только что подчинилась ему.
Глава 19
Итак, все… изменилось.
Кора за завтраком сидела за одним столом с Маркусом. Да, за столом, а не под столом или рядом со столом у ног Маркуса.
Она покачала головой и откусила еще кусочек яичницы.
Маркус читал газету, совершенно не обращая на нее внимания. Сегодня утром он не сказал ни слова, даже когда поставил ее тарелку на стол напротив своей, а не на пол.
Это произошло впервые. Последние несколько дней, даже после того, как он снял цепочку, тарелка все еще оставалась на полу.
Кора не знала, как к этому относиться. Неужели он вознаградил ее за покорность в спальне? Или просто наконец понял, что нет никакого смысла держать ее на цепи, если она все равно попытается покинуть пентхаус?
Впрочем, это было бы правдой с самого начала, так что цепочка была скорее для унижения и подчинения, чем для того, чтобы держать ее в ловушке. Итак, считает ли он ее достаточно запуганной после полицейского участка и… ползания?
Она покраснела при этом воспоминании.
Или, возможно, в этом и был чертов смысл, чтобы она постоянно задавала вопросы и сомневалась в себе, да так что сама не знала, что произойдет дальше. Потому что, несмотря на то, что каждый раз, когда Маркус брал ее в постель, доминируя и требуя, он уводил ее в место экстаза за пределами разума, где существуют лишь чувства… лишь проснувшись утром, она понимала, что снова может думать.
И она не знала, что и думать о том, как ее тело приветствовало его. Маркуса. Держащего все под контролем. Он властвовал над каждой минутой ее жизни.
Кора с громким стуком уронила вилку на тарелку и откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.
Маркус, наконец-то, опустил газету и бросил на неё мимолетный взгляд.
— Сегодня вечером мы идем гулять. Так что прими душ и приведи себя в порядок.
Что?
— Что?
Он опустил газету настолько, чтобы снова взглянуть на нее с непроницаемым выражением лица. — Если ты этого не сделаешь, я сделаю это за тебя.
— Хорошо, — отрезала она.
— Стилист придет в четыре. Будь готова к тому времени.
— Мне нечего надеть.
— Она принесет платье.
— А куда мы…
— Хватит, — нетерпеливо оборвал он ее.
Кора возмущенно стиснула зубы. Но если он говорил правду… и он действительно собирался вывести ее из пентхауса… Что ж, она не умрет, если будет играть по его правилам еще один день.
Она приняла душ. Потом в четыре часа раздался стук в дверь. Маркус открыл ее, и вошёл худощавый, стильно одетый мужчина, тащивший чемодан и вешалку, на которой, как предположила Кора, висели платья в черных мешках для одежды.
— Не разговаривай с ней, — резко приказал Маркус. — Я сам выберу платье.
Кора сердито посмотрела на него, чувствуя, как пылают ее щеки. Неужели так будет всю ночь? Он будет унижать ее перед кем бы то ни было, кого бы они ни встретили, куда бы ни пошли?
Кора глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Это неважно. Ее гордость не имела значения. Она может вести себя прилично. И она не станет вести себя так глупо, как в прошлый раз.
Она не будет звать на помощь при первой же возможности, когда выйдет из пентхауса. Нет, в эту игру нужно играть умно. Если Маркус хочет, чтобы она была марионеткой на веревочке, она должна притвориться, что танцует.
Но это не значит, что она не могла использовать сегодняшний вечер, чтобы узнать все, что нужно, и найти союзников.
Потом она мило улыбнулась стилисту, которая кивнула Маркусу, явно напуганная, если не откровенно его боялась, и жестом указала на большую ванную. — Если вы пройдете сюда, мы сможем начать.
Спустя три часа ее накрасили, завили волосы и уложили в элегантную прическу с локонами, ниспадающими на одно плечо.
Маркус выбрал красное платье, гораздо более смелое, чем то, что она когда-либо выбрала бы для себя. Спереди оно выглядело скромно, но смелая драпировка перекидывалась через плечо, обнажая спину, так что стилисту пришлось использовать специальную ленту для одежды, не оставляя ни единой обнаженной частички тела.
Кора смотрела в зеркало во весь рост, чувствуя себя еще более сбитой с толку, чем в день свадьбы.
Она выглядела утонченной и светской. Куда лучше, чем себя чувствовала. Она была девушкой с фермы из Канзаса.
Кора покачала головой. Нет, это неверно. Уже нет. Она уже не та наивная девушка, которая впервые приехала в город на автобусе три месяца назад. Только не после Маркуса.
И все же она не такая… Она повернулась, посмотрела в зеркало на дерзкий вырез платья на спине и увидела, что Маркус подходит к ней сзади.
При виде его у нее перехватило дыхание.
Маркус в смокинге был… устрашающим. Грозным. Потрясающе красивым.
Он подошел к ней вплотную. Она ахнула, когда он быстро положил руки ей на шею, и, затаив дыхание, смотрела в зеркало, как он с помощью маленького странного ключа отпирает ошейник на ее шее.
Она могла только догадываться, что подумала об этом стилист. Громоздкая нержавеющая сталь явно не сочеталась с элегантным внешним видом, но, следуя приказам Маркуса, стилист не произнесла ни слова.
Маркус бросил ошейник на кровать позади себя и достал из кармана пиджака большую квадратную бархатную коробку. Он молча поставил ее на комод рядом с зеркалом и открыл.
Что это?..
— Это оже…
— Да.
У Коры округлились глаза, когда он поднес к ее шее изящное бриллиантовое ожерелье. По телу пробежали холодные мурашки, когда он приподнял ее волосы. Кончиками пальцев он провел по ее коже, застегивая украшение на шее.
