— Мне нужен Ратомский Ярослав Владимирович.
Охранник перевел взгляд за мою спину, и я услышал:
— И что от меня надо полиции?
Я обернулся и, спрятав удостоверение в карман, спросил:
— Вы Ярослав Владимирович?
Вопрос, конечно, больше для протокола, потому что я его узнал сразу.
— Он самый, — ответил Ратомский спокойно, видимо, перед законом он чист, раз приход полиции его никак не впечатлил.
— Родионова Николая Николаевича вы знали?
— Идемте.
Будем считать, что это утвердительный ответ. Мы молча поднялись в кабинет Ратомского, пройдя через приемную, где он попросил у пожилой секретарши два кофе. Странно, я думал, что у таких бизнесменов на страже сидят длинноногие блондинки. Ярослав Владимирович, кажется, догадался о моих мыслях и сказал:
— Моя жена оторвет мне яйца, если я посажу на место секретаря кого-нибудь младше сорока.
Я понимающе усмехнулся. Странно, что такой человек боится свою жену. Но, впрочем, чужая жизнь потемки. И лезть в нее я точно не собираюсь.
Ратомский, бросив пальто на небольшой диван, устроился за столом и спросил:
— Вы, наверное, майор Ставров?
Однако! Интересный поворот. Но ответить я ничего не успел — вошла секретарша. Он поставила на стол поднос с двумя чашками и после благодарственного кивка Ратомского удалилась.
— Мы разве знакомы? — наконец спросил я, когда мы снова остались вдвоем.
— Нет, но Родионов говорил, что вы можете впутаться в эту историю.
— В какую историю?
— Евгений Алексеевич, я вас прошу, мы же не на допросе.
Ну а как тут не быть подозрительным? Родионов, блин, великий стратег. Ратомский явно знает больше меня. Бесит.
— Компромат у вас? — решил я не ходить больше вокруг да около.
— У меня, но отдать я его собирался Лилии Николаевне.
— Понимаете…
Я оборвал себя на полуслове и уставился в окно. А что сказать? Все лишь мои предположения. Да и не знаю, насколько могу доверять этому человеку. Но если доверял Родионов…
— Где Лилия Николаевна? — спросил Ратомский, когда молчание затянулось.
— Не знаю, — выдохнул я.
— Может, вы меня немного введете в курс дела?
Я кивнул. Опустив то, что не имело к Богданову отношения, рассказал Ярославу Владимировичу и об угрозах, и о нетерпеливости Сергея Владленовича. И даже поделился соображениями, что после нашего визита к Павлу Демидовичу Богданов мог броситься в крайности.
Ратомский слушал, не перебивая, но кивал в знак согласия. И когда я закончил, он осторожно спросил:
— И вы уверены, что Лилия Николаевна не сама уехала?
Я ни в чем не был уверен, но надеялся на свою логику и верил словам Лили.
— Вот так она не могла.
— Ладно, — кивнул Ратомский. — У меня есть ресурсы и то, что надо Богданову. Мерзкий тип, пару раз пересекался с ним, так что знаю, что играть он может нечестно. Идемте к моему начальнику службы безопасности.
Мы покинули кабинет, когда мне пришло сообщение с номером Богданова. Я остановился, борясь с желанием сразу же позвонить и… И не знаю что. Но Ярослав Владимирович как будто понял, что мне злость в голову ударила, и, положив руку мне на плечо, сказал:
— Не действуйте сгоряча.
Он прав, да.
Глава 9 Лиля
Хорошо, что не заброшенная стройка и тазик с цементом. Вполне уютный дом, правда, холодный.
Не снимая верхнюю одежду, я прошла через веранду в просторный зал с камином и опустилась на диван. Богданов устроился в кресле напротив, пока один из его охраны скрылся в другой комнате.
— Сейчас будет тепло, — обрадовал меня Сергей Владленович.
— Зачем мы сюда приехали? Вряд ли то, что тебе нужно, здесь.
— То, что мне нужно, в твоей прелестной и хитроумной головке.
Я тяжело вздохнула и ответила:
— А уезжать-то зачем было?
— Меня начал раздражать твой мент. И я тут подумал, если после всего, что ты сделала, он снова тебя трахает, то тому должна быть причина.
— И ты подумал, что ему нужен компромат? — догадалась я и после кивка Богданова рассмеялась.
Он не понял причину моего веселья, даже нахмурился. Что и следовало доказать — он ни черта о нас не знает.
— Я сказал что-то смешное?
— Знаешь, удивительно, как с таким микроскопическим мозгом ты взлетел так высоко.
Я перегнула палку и разозлила Богданова. Он подорвался с места и, подлетев ко мне, даже замахнулся, нависнув сверху. Я лишь на секунду, поддавшись зову инстинкта самосохранения, втянула голову в плечи, но потом подняла глаза и с вызовом уставилась на Сергея Владленовича.
Он так и стоял с поднятой рукой, но я уже поняла: не ударит.
— Зарываешься. Вся в папашу.
Я уже начинаю думать, что это не так и плохо.
— Где компромат? — спросил Богданов, вернувшись в кресло.
— Без понятия.
— Ты думаешь, мой человек не поговорил с Медведевым? Он сказала, что передал тебе оставленный конверт. Что там было?
Я фыркнула в ответ и снова чуть не рассмеялась:
— Мог бы спросить у меня в квартире, я бы даже показала.
Кажется, Богданов уже понял, что начинает выглядеть в моих глазах полным идиотом. Чего он пытался добиться? Показать свою власть? Можно же было по-человечески поговорить, хотя при любом раскладе компромат бы он не получил. Но зачем надо было увозить меня к черту на кулички? Еще и Жене дурацкое сообщение написал, но это понятно зачем, чтобы никто меня не искал.
Ох, хоть бы Женя додумался выключить эмоции и включить холодную полицейскую голову. Я почему-то была спокойна, верила, что все нормально.
— Что там было? — с напором повторил Богданов.
— Прощальное письмо от отца.
— Ты меня за дурака принимаешь?!
Наверное, это риторический вопрос, хотя ответ я бы дала утвердительный.
— Послушай, мы с ним не общались тринадцать лет. У отца характер был не сахар, впрочем, и у меня тоже. Он никогда не снял бы трубку и не позвонил мне, переступив через свою чертову гордость, даже если отец и был виноват в нашей размолвке. Он никогда бы так не сделал, даже лежа на смертном одре. Так что да, он просто оставил записку с двумя словами. Потому что по-другому не умел.
Я была очень убедительной. Не просто выбрасывать сухие фразы, чтобы даже Богданов догадался, что я не договариваю или лгу, а именно эмоционально расписать свои отношения с отцом. Должно подействовать.
Я не знаю, почему сейчас Сергей Владленович не похож на того человека, с которым я недавно познакомилась. Где былой расчет, былая уверенность в себе? Неужели нетерпеливость так сказывается? Я уже даже сама хочу заглянуть в компромат и узнать, что там на Богданова.
Повисшую тишину разорвал звонок мобильного. Мой был отключен — значит, Сергея Владленовича.
Он нахмурился, посмотрев на экран, но ответил:
— Слушаю.
Собеседника я не могла слышать, но то, что говорил человек на другом конце провода, Богданову не нравилось.
Наконец Сергей Владленович расплылся в ехидной улыбке и ответил:
— Не понимаю, о чем вы, Ярослав Владимирович.
Услышав имя, я постаралась не выдать своей заинтересованности, но навострила уши.
— Да, всего доброго, — попрощался Богданов.
И это все? Не может все так просто закончиться…
— Откуда ты знаешь Ратомского? — отвлек меня от мыслей вопрос.
— Кого? — удивилась я и удостоилась недоверчивого взгляда.
— Ратомский Ярослав Владимирович, неужели не слышала? — уже спокойнее спросил Богданов.
— Я тринадцать лет жила в Штатах, откуда бы?
Он задумался, а я только надеялась, что Ратомский не окажется таким же идиотом и не поверит Богданову. Хотя мой отец никогда бы с идиотом не связался и не доверил ему ценные бумаги.
— Негоже лилиям прясть, — сумничал Сергей Владленович.
— О, не думала, что ты читал «Проклятых королей». И что ты этой фразой хотел сказать?
— Ты влезла в мужские игры, оно тебе надо?
— Во-первых, ты сам меня втянул, а сейчас перекладываешь с больной головы на здоровую. Во-вторых, не понимаю, как, сидя здесь, я могу тебе помочь. Жене твой компромат нафиг не сдался.
