— Пока еще не сказали точно, но я по своим каналам узнал, что он перешел дорогу одной очень опасной организации. Возомнил, что сможет играть с ними, вот они и послали убить его. — Рассказывал Андрей. И пока он вещал на массы, я быстренько набивала карманы своей кофты. Даже палку колбасы уперла, правда, не знаю, как Яр будет ее есть, она же не нарезанная, но, если что, прям так откусывать будет.
— Да ты что? — Искренни удивилась моя мама. — Бедняга, а ведь был таким деятелем своей страны.
— Он-то? Да от таких деятелей наш мир только страдает. Его благодеяния были лишь фарсом, прикрытием. Поговаривают, что он умудрялся детьми торговать. — Делился своими познаниями мужчина. Я не была удивлена таткой его осведомленностью, он ведь крупный бизнесмен и сотрудничает не только с близлежащими странами, но и с теми, которые находятся от нас далеко. Не стоит обманываться его простотой и манерой поведения, он та еще акула своего дела. А то, что по лесу сейчас шляется, так у кого каких только прибабахов не бывает.
— Ужас какой! — Воскликнула эмоциональная моя мама, да так громко и неожиданно, что я обронила утащенную со стола помидору. Та обрадовалась такому положению дел и укатилась куда-то, в потемках можно уже было ее не искать.
— Извините, — синхронно сказали мы с мамой. Она извинялась за свой неожиданный крик, который напугал не только меня, но и Влада. Он, не ожидавший такой бурной реакции, подавился. Бедняга. Я же покаялась за то, что извожу еду.
— Да, а ведь был конгрессменом, странной управлял, а оказался таким ужасным человеком. — Тоже вклинилась в разговор Катерина.
Мой отец молчал, только внимательно слушал, как и я. Разговор приобрел такую окраску, словно бы тут сидели не двое врачей, бизнесмен и домохозяйка, а настоящие ценители политики. Дальше разговор свернул к обсуждению других людей из правящей верхушки страны, их манере вести дела. Тетя Катя начала подозревать каждого второго в плохих деяниях, даже умудрялась весьма достоверно объяснять свои предположения. И настолько эта женщина владела профессиональными терминами, что я даже диву далась, откуда у нее такие познания в этой области.
Когда я набила карманы и пришла к выводу, что нужно и меру знать, нас осталось пятеро. Влад укатился несколькими минутами ранее, вдоволь набив живот. Моими и его стараниями импровизированный стол совсем обеднел.
— Я спать, — попрощалась я со всеми, вставая и держа руки в карманах. Не хотелось бы растерять все стратегически важные запасы, добытые с таким трудом.
— Мирослава, завтра не закатывай таких концертов с утра, — Сказал мой отец хоть что-то, по-моему, в первые за вечер.
— Хорошо.
— Мирочка, дорогая, захвати что-нибудь покушать Яру. Он же совсем ничего сегодня не ел, завтрак, как и ты, паразит, проспал. — Катерина вскочила и всучила мне тарелку полную еды. — Бери, бери, от тебя он точно возьмет.
Да вы издеваетесь?!
Как брать этот мини поднос без понятия, я-то руки по карманам держу не просто так.
А, ладно, будь что будет, главное — все делать медленно, без резких движений.
Максимально аккуратно вытащила одну руку из кармана и потянулась за протянутой тетей Катей тарелкой. Все это с очень напуганной моськой, и самое ужасное: все подозрительно замолчали и следили за нами.
«И вот чего они так пялятся, словно мы тут трубку мира друг другу передаем?»
— Спасибо, — поблагодарила я, вырвав тарелку из рук женщины, и поскорее попыталась скрыться с глаз наблюдателей. Где-то на краю сознания чувствовала, как потихоньку выскальзывал из кармана бутерброд.
Мой маневр и был той самой большой ошибкой. Сглупив, я слишком резко развернулась на сто восемьдесят градусов. Бутерброд по частям, сначала колбаса, потом хлеб, отправился в свободное падение. А красная я стояла и молилась, чтобы из-под кофты не выскользнула палка колбасы, хватило мне шокированных взглядов всех присутствующих.
Весь вечер девочка едой закидывалась, сначала с рук мамы, потом уже сама, а в итоге еще и бутер уперла, как самая голодная, блин.
— Это… — Залепетала я, лихорадочно придумывая оправдания. И не смогла придумать ничего лучше, чем сморозить вот такую чушь:
- Это, если мне захочется поесть ночью.
Больше не задерживаясь, ломанулась к палатке, вся красная и злая, как тысяча чертей. Вот на кой черт я набирала столько еды, если тетя Катя уже собрала тарелку своему сыну покушать и собиралась мне вручить? Что, не могла раньше сказать, что ли?
Поставив миску прямо на траву, дабы не искушать судьбу, а то ведь все содержимое могло и на земле оказаться или на мне, присела на корточки и начала искать замочек, чтобы попасть в свой временный ночлег.
Руки подрагивали и мне резко стало жарко. Всегда холодные и сухие ладошки взмокли, противно так.
— Да где эта собака? — Негодованию моему не было предела. Темно было так, хоть глаз коли. — Наконец-то! — Обрадовалась я, нащупав оную.
Времени это заняло у меня прилично, я даже успела забыть о заготовленных словах, которые я про себя репетировала долгое время, пока сидела около костра.
Не то чтобы мне было за что извиняться, мы же с Яром не встречаемся, но все равно решила покаяться.
Это я сейчас понимаю, что не по-человечески это сначала с одним целоваться, а потом на другого вешаться. У кого-то горе от ума, а у меня вот от либида.
В палатке было темно и тесно. Удивительно, как Яр успел там так надышать, словно в бани оказалась.
Как слепой котёнок, я на ощупь полезла в палатку и, оказавшись внутри, закрыла её изнутри. Все это делала демонстративно сопя. Все равно собиралась разбудить Ярослава, чтобы покушал.
Наугад начала искать сумку, чтобы достать оттуда фонарик, в такой темноте ведь реально ничего не видно, а глаза почему-то упорно не хотят привыкать.
Шарилась я значит, пока не наткнулась на что-то. Уже успела обрадоваться, как тактильные ощущения просто завопили, что в руках у меня явно не сумка.
Ну а я же девочка настырная, пока точно не подтвержу догадки, что это не искомый мной объект, не отступлю.
Когда палец нащупал что-то тёплое, я испугалась, а в голове закралось подозрение, что это какая-то из конечностей Яра. Господи, пожалуйста, пусть это будет не половой орган. Не переживу, если окажется, что я ему в трусы залезла. Он же вполне мог лечь спать в пижамных штанах, в такой-то жаре.
Задержала дыхание и резко дернула рукой.
— Какого х… — Выругался парень.
Я бы на его месте тоже так крепко выругалась, ведь я вместо того, чтобы аккуратно отстранить руку, взяла и ткнула куда-то пальцем. И не спрашивайте, как у меня это получилось. — Мой глаз… Ты какого фига творишь, малахольная?! — Орал Яр.
И вот вроде он беснуется, мне должно быть стыдно, что я ему чуть глаз не выколола, но на меня такое облегчение накатило. А ещё меня не покидало ощущение, что я что-то забыла.
— Прости, — чуть погодя, кинулся я жалеть парня и потянулась к нему руками, даже что-то нащупала, но вот что, фиг поймёшь.
— Убери руки от меня. — Холодно сказал парень, садясь. Как я это я поняла? Да просто палатку хорошенько тряхнуло, Яр-то рост имел нехилый, вот и потерся головой об потолок нашего крошечного домика.
Но все это второстепенно, больше всего меня привлекло и даже расстроило с каким презрением и холодом в голосе говорил Яр. Увидь я сейчас его глаза, возможно и вовсе сжалась бы.
— Яр, — прошептала я, опустив голову и сложив руки на коленях. Попытки найти фонарик я оставила уже давно.
Кстати, я со своим стремным ростом вполне помешалась в палатке, хоть какой-то плюс.
— Что? — Было мне холодным ответом. Радовало одно, что в его голосе плескались хоть какие-то эмоции, а не равнодушие.
Не хочу, чтобы он вновь закрылся и отстранился от меня. Не теперь, когда я поняла, что только именно его прикосновения и поцелуи влияют на меня по-особенному.
— Прости. — Сказала я. Сейчас я сидела, облитая холодом его голоса, словно в льды закованная.
