- А, сладкий ноющий маленький клитор моей Кати. - Он поглаживал его, одновременно принимаясь гладить свой член, не вынимая при этом из меня свой палец.
Я была переполнена наслаждением и не могла решить: податься ли назад к нему или толкнуть бёдра навстречу его умелым пальцам.
- Так... хорошо... так хорошо.
- Я буду обладать каждой клеточкой твоего тела, - прохрипел он. - Глазами, губами, каждым сантиметром твоей плоти. Твоим сложным, чересчур развитым интеллектом. Твоя киска уже принадлежит мне - даже ты это признала. - Почувствовав, как его большой палец стал двигаться быстрее, я вскрикнула. - Скоро я сделаю своей и эту маленькую узкую дырочку. Он резко качнул бёдрами, шлёпнув меня по ягодицам.
Думать я не могла. Тотальное замыкание.
- Сюда я погружу свой член, а когда волью внутрь сперму, твоя попка станет моей.
Я подалась назад, отвечая ему невнятными звуками. Уровень стимуляции зашкаливал.
- Вот так... я чувствую, как напрягается твоя киска, готовясь к разрядке. Я дарю тебе эти ощущения - больше никто - потому что ты мне принадлежишь. Ты будешь кричать моё имя, правда, Катя? - Он протолкнул вперёд одновременно и член и палец.
- О, Боже!
- Когда удовольствие затмит твой разум, в голове останется только одно имя. Моё. Его слова подтолкнули меня к самому пику.
- Максим, - закричала я.
Его пальцы стали двигаться ещё быстрее, отправив меня в огромный неистовый водоворот оргазма. Вцепившись в вешалку для полотенец, так, будто от этого зависела моя жизнь, я принялась отчаянно извиваться и вилять задом.
- Вот так, детка, вот так. Прими от меня это удовольствие.
Я так и сделала. Ещё и ещё.
Постепенно мои крики утихли. Как только я обмякла одной сплошной подрагивающей массой, он вынул палец и обхватил мои бёдра.
Удерживая меня, он вытянулся вперёд и вошёл в меня со всего маху. Хрипло пророкотал:
- Могу трахать тебя вечно, красотка. Хочу, чтобы ты снова кончила.
Входил он в меня резко, шлёпая яйцами по обнажённому клитору. Он напирал со всей силы, с каждым разом погружаясь всё глубже. Я могла лишь держаться, чтобы не упасть.
Над моим плечом он открыл рот, почти кусая плоть, словно какое-то дикое животное. Касание зубов к моей коже...
Замкнутое пространство ванной прорезал мой крик. Член набух до такой степени, что мышцы едва-едва были способны сокращаться вокруг него во время спазмов.
Он зарычал, входя ещё сильнее. Потом, отпустив плечо, прокричал:
- Ты делаешь это со мной! Аа!
Он кричал, запрокинув голову назад, изливаясь, вдавливаясь в меня бёдрами
Один дикий толчок. И ещё. И ещё один.
Наконец, из его груди вырвался удовлетворённый стон.
Постепенно его плечи расслабились, но он по-прежнему оставался внутри меня, не спеша выходить. Рукой он обвил мою талию.
- Отпусти, lapochka.
Я с трудом разжала пальцы, вцепившиеся в вешалку, а он притянул меня к себе.
Своим дыханием он щекотал мою влажную кожу. Спиной я чувствовала, как колотится его сердце. Одна рука легонько накрыла моё горло. Другая обхватила грудь.
Он намеревался перевести дух именно так - словно обнимать меня было для него самым естественным занятием в мире.
Словно он - мой давний любовник, а я - его девушка. Когда он ткнулся носом мне в шею, покрывая поцелуями плечо, мне почти захотелось, чтобы так оно всё и было.
Когда я высушила волосы и надела новый шёлковый халатик, его телефон вновь зазвонил.
- Братья, - вздохнул он, оборачивая вокруг талии полотенце. - Надеюсь, ты довольна. Бандиты сплетничают покруче бабушек на скамейке.
- А говорят, что это бабушки на скамейке покруче бандитов. - Я расчёсывала перед зеркалом волосы, стараясь держаться естественно после того, что он со мной сделал. Он сказал, что владеет мной. На тот промежуток времени так и было. Максим воплощал мои фантазии, которых я даже не осознавала раньше. - Что ты скажешь братьям обо мне? - В зеркале наши взгляды встретились.
- Что я купил молодую женщину из Майями и держу её в своём пентхаусе.
Ха.
- И что они на это скажут?
- Старший мне не поверит. Младший не увидит в этом ничего плохого - до тех пор, пока я нахожусь в стороне. - Дмитрий. Который ежедневно его расстраивал.
- Шутки шутками, и ты можешь хвастаться, что купил себе женщину, но, уверена, со мной ты уже закончил. Ты ведь сказал, что избавишься от наваждения.
Словно не слыша меня, Севастьянов вышел из ванной, впрочем, быстро вернувшись.
- Да, пока не забыл... - В руках он держал пояс целомудрия с очередным усовершенствованием.
Я ахнула. Теперь там было две пробки.
Севастьянов подталкивал меня к неминуемой катастрофе. Я сопротивлялась, как могла.
Переодеваясь в форму для бега, я вспомнила утреннее пробуждение - укутанная его теплом, укрытая объятьями, словно щитом.
До него я чувствовала себя холодной, одинокой и настороженной. Угадайте-ка, к чему Катарина вернётся четыре дня спустя?
Но только всё будет ещё хуже, ведь я познала вкус другой жизни. Вкус безумных удовольствий.
Вчера он продержал меня в поясе всего пару часов, поскольку мы оба были слишком несчастны, чтобы игнорировать друг друга дольше. Я просто горела, а он, видимо, чувствовал себя ещё хуже, поскольку взял меня четыре раза, начиная с вечера и на протяжении ночи.
После игр в душе и очередной модификации пояса попка у меня побаливала - однако это постоянное напоминание о том, что он со мной сделал - снова меня завело.
Ослепительный, невероятно богатый бог секса не должен забавляться, играя с чувствами женщины. Может, решиться на этот отпуск не было уж такой хорошей идеей. Он отпустит меня двадцать восьмого - в этом я была уверена. Если границы, разделяющие наши тела, пали, до этой даты я должна каким-то образом выстроить стену вокруг своего сердца.
С этой мыслью я достала спрятанный в коробке для обуви маркер и прошагала в хозяйскую ванную, чтобы пририсовать новую чёрточку.
На зеркале рядом с отметками негодяй приписал: "Всё так здорово, что это ты должна мне приплачивать".
Я так и слышала, как он это произносит своим дьявольски соблазнительным голосом, от которого меня в дрожь бросало. Да как он посмел покуситься на зеркало! Это была моя фишка! Прищурившись, я нарисовала седьмую чёрточку, а потом приписала: "Ты станешь скучать по этой попке, когда её не будет".
Маркер я оставила рядом с его щёткой - твой ход, Ruso - и прошагала к беговой дорожке, намереваясь установить по меньшей мере рекорд. Он всё ещё спал, вытянув руку в сторону, будто снова пытаясь меня обнять.
