Глава 28
Вчера.
— Лера, — прогремел голос моего отца. Он стоял нахмуренный и скрестил руки на груди. Все происходило в переговорной, где кадровики проводят собеседования. Среди них были еще Тимофей, Вера Ивановна – начальница кадров, и моя мама. — Мы ж договорились, что вы мне поможете. А в итоге, ребята, он сейчас в Лондоне и там же Прекрасная. Они поехали на свадьбу к этой Фьюри. И одному богу известно, чем все закончится. — Валерия виновато склонила голову. А Тимофей сидел абсолютно спокойным, то и дело поглядывал на Верную. Его взгляд говорил о многом, и в то же время совершенно ни о чем. Я сначала решил войти, прервать их разговор, но где-то внутри шепнул голос: «стой и послушай». Чувствовал себя загнанным в угол, но как оказалось не зря.
— Борис Артёмович, — теперь вступилась Вера Ивановна. Пусть, она и отец знают друг друга давно, но оба никогда при своих подчиненных не обращались просто по имени. — Нельзя спрогнозировать последствия. Мы вас предупреждали, что план больше окажется провальным. Невозможно людей столкнуть лбами, если между ними нет притяжения.
Тимофей расхохотался, чем только удивил остальных. Потом встал и покачал головой. — Я все еще не могу поверить, Борис Артемович, что согласился на авантюру и предал своего друга таким образом. Он нас не простит, когда однажды все станет известно.
— Василиса не купилась на мой спор, — вставила Лера, сев рядом с Верой Ивановной. — Я давила на нее, даже намекнула, чтобы в поездке хоть как-то сделала первой шаг. — Верная пожимает плечами.
— Борис Артемович, — устало обратилась кадровик, — я, итак, задержала ее перевод на два месяца, пока вся эта чехарда продолжается. Прекрасная заслуживает повышения, но не думаю, что вас устроит расклад, если мы оставим все как есть, и пусть ребята сами решают с кем им быть.
Теперь встала моя мама. Анна Дмитриевна щелкнула языком, и искоса поглядела на дверь, когда увидела меня, она продолжила как ни в чем не бывало.
— Борис, вся идея была с самого начала проигрышной, и я тебе об этом говорила прямо. Если нашему сыну комфортно в Лондоне, так пусть едет. Главное, чтобы он был счастлив, разве не этого мы с тобой всегда хотели. Вера, ну ты хоть облагоразумь его, — с отчаянием всплеснула руками мама. — И твоя комедия с сердечным приступом, — мама хохотнула, остальные тоже. Это было для меня еще одним ударом, что на самом деле никакого приступа не было в помине. Конечно, я только рад, но осадок остался. — Так что, давайте, расходиться, ребята.
— Валерия, не волнуйтесь, за вашу помощь, мы переведем вас на повышение. Вера Ивановна, подготовьте документы, — отец расстроенный, присел на край стола, сложив руки на груди. Все никак не может свыкнуться, что дело его прогорело.
— С удовольствием, — ответила женщина, и мило улыбнулась Верной, которая покраснела.
— Тимофей, что там у них происходит, — Шацкий-старший не унимается, — и не лукавь передо мной, я знаю, вы поддерживаете связь между друг другом. — Папа наставляет на него свой прищурившийся взгляд. Тимофей всплеснул руками, а потом пожал плечами.
— Борис Артемович, вот при всем уважении к вам, но мой двойной фронт уже затянулся, — сказано вроде бы в шутку, но только не для Котова точно. — Как и Лера, например, мы оба чувствуем себя предателями. Вообще-то началом послужил клуб, когда девушка купилась на спор Леры, чтобы подойти ко мне. Вот отсюда все и началось. Верная ты что молчишь-то.
— Ну, а что я скажу еще, Тимофей! — с хохотом воскликнула девушка. — Наш с тобой план просто оказался проигрышным.
— Или все-таки нет? — лукаво произносит Котов, и тут я уже не выдерживаю. Только Тимофей знает настоящую правду обо мне и Василисе. А тут он уже кидает намеки. Я врываюсь в кабинет. Вера Ивановна и Лера охают, бледнея на глазах. Отец замер, как вкопанный, только Тимофей и мама никак не отреагировали на мою выходку. — Ну, наконец-то, — выдохнул Тимка, и поспешил ретироваться вместе с Верной, беря ту за руку. А там уже подтянулась к ним Вера Ивановна, оставив нас троих в переговорной.
Я присел, потому как во мне бушевал ураган, который грозился прорваться наружу и разнести все в пух и прах. Хотелось высказать в глаза родителям обо всем. Ведь в такое не играют. А вдруг бы мы с Василисой никогда бы не притронулись друг к другу, тем более, что за спор произошел между девчонками. Но воспоминания в клубе говорят о многом. И как Тимофей связан с Лерой, разве что они были знакомы раньше. Образы недавнего прошлого всплывают в голове, как тогда друг проигнорировал Верную, а потом поспешил угнаться за ней, видимо тогда-то и было принято решение продолжить напор.
— Зачем ты так со мной? — с обидой произношу, мама села рядом со мной. Папа же, напротив, оставался до сих пор шокированный разоблачению.
— Я, — его голос срывается. — Прости, сын, — ищет мой взгляд, но потом отходит к окну и смотрит вниз: на улице жизнь кипит полным ходом. Из-за прочного стеклопакета мы не слышим этот шум: ни звуков ветра, ни шелеста, ни сигналов машин, ни голосов. Сейчас все сосредоточено только на нас троих. — Не хочу, чтобы ты был далеко от нас с мамой. Как будто мое сердце разрывается на части от осознания, что ты уже взрослый и принимаешь собственные решения. — Он повернулся к нам лицом с улыбкой, но печальным взглядом. — Но, если тебе правда так плохо здесь, то я больше не буду тебя удерживать. Ты свободен в своих действиях. Я лишь попытался. Хотел оставить тебя на своем посту насовсем, а с матерью начать наслаждаться приближающейся старостью.
— Ой, ну какие вы старики, — я возмутился. Если посмотреть на моих родителей, то вполне бодрые люди, которые могут задать жару любой молодой паре. — Что ты в самом деле, пап. И с чего ты решил, что здесь мне плохо? Лишь хотел сам добиться всего, чтобы ты гордился мной. — Я встал, и подойдя ближе к нему, просто обнял крепко. И вся злость улетучилась в миг. Наши родители боятся, что дети, как птенцы, разлетаются в разные стороны. Но – это жизнь. — Просто нужно было со мной поговорить.
— А ты бы послушал? — отец отстраняется и задает мне вопрос. И тут я понимаю, что – нет. Я продолжил бы стоять на своем. Не узнал бы о Линде правду, думая, что она именно та самая. Не встретился бы с Василисой, от которой теперь схожу с ума по-настоящему. В принципе, план отца по сводничеству имел успех, только об этом ему пока рано знать. Проблема так и висит тучей: Василиса не знает, что я приехал сразу же вслед за ней. Осталось только достучаться до нее и попросить дать мне второй шанс.
— Нет, — киваю головой. — Скорее всего – нет, пап. Но и с сердечным приступом это, конечно, перебор, хотя я рад, что его вовсе не было, — улыбаюсь. Мама подошла к нам двоим, и обняла, целуя в щеку каждого.
— Так что же теперь? — ее волнует вопрос. В душе Анна Дмитриевна все же надеется, как и любая мать, что я никуда не уеду.
— Ну пока я остаюсь, ведь надо кампанию довести до ума. А там видно будет, — смотрю отцу в глаза, надеясь на его поддержку, чтобы он принял любое мое решение.
— Я горжусь тобой, сынок, — кивнув, папа притягивает нас с мамой в крепкие, по-семейному, объятия – как и должно быть.
Затем он уже более детальнее рассказал о неудавшемся плане. Как хотел свести нас с Василисой, потому что девушка приглянулась моим родителям. Мама тоже внесла свои пять копеек, признавшись, что с матерью Прекрасной давно в дружеских отношениях и они, кстати, тоже поддержали идею. Хотя отец Василисы на все смотрел скептически, но тем не менее, позволил пройти через чехарду своей единственной дочке. Они сами давно переживали, что она по-прежнему не устроена в личной жизни. Так же оказались в курсе о первом парне, что разбил сердце Ваське. Кретин. Своими руками бы придушил, будь бы моя воля и случай. Что касалось ребят: Леры и Тимофея, это уже Борис Артемович пошел на крайности, потому как через них, он мог воплотить весь свой замысел. Я был удивлен его стремлению, но потом понял, что ради благополучия ребёнка пойдешь и не на такой абсурд. Но мои родители даже и не подозревают, что наше притяжение – влюбленность с Васькой, опередила их планы, а потому, все у нас по-настоящему.
