Задержала дыхание, и выпила виски. Горечь уже не так сильно ощущается, слезы не брызжут от крепкого алкоголя. Я начала расслабляться телом, а вот душой и разумом — наоборот.
Этот мужчина пугает меня. Вроде добродушный, почти не унижает, почти не допускает в мой адрес обидных высказываний, но… правда, пугает.
— Не хотела бы я быть богатой, — тихо сказала я.
— Ты и не будешь.
— Вам откуда знать?
— Оттуда, — передразнил Алексей зло. — Уверен, учиться ты не пойдешь. Работать начнешь, когда станешь выглядеть потасканно, устроишься в какой-нибудь салон красоты или косметический магазин. А до этого будешь шлюхой.
— Я не…
— Перестань, — перебил он. — Все так говорят: я на один раз, это ничего не значит, бла-бла. Нет, милая, когда начинаешь, остановиться тяжело.
— Вовсе нет! — разозлилась я.
— Да! Я тебя трахну, и кайф ты не испытаешь. Сразу говорю — мне на это насрать. Завтра тебе будет мерзко, послезавтра просто неприятно, а через неделю ты забудешь об этом. Ну, было и было. На что там тебе деньги нужны? На учебу? Заплатишь, паренька встретишь, и будешь разрешать трахать себя «по любви». Но в жизни много сложностей, и деньги тебе еще понадобятся — машину захочешь купить, на квартиру накопить, путешествовать. И станут мелькать мысли, что, а может еще разок себя продать? Легкие же деньги. Ты сначала будешь отмахиваться от этой идеи, но затем не выдержишь, и снова пойдешь к клиенту. И… втянешься. А оправдывать себя будешь, что разницы особой нет, как тебя трахают — бесплатно и по любви, или за деньги. Сам процесс одинаковый-то.
— Так не будет, — я попыталась встать с его колен, но меня удержала сильная рука, и крепко сдавила талию.
— Будет! Именно так и будет! Но я рад, что стану первым, пока ты такая непотасканная и нескурвившаяся идеалистка. А теперь… раздевайся! — он столкнул меня с себя, да так резко, что я чуть на пол не полетела кубарем.
И куда подевался добрый романтик, таскавший меня на свидания?
— Красиво раздевайся, танцуй! — прищелкнул он пальцами, наклонился над столом, и вдохнул дозу кокаина.
Хорошо что я выпила. И выпила много. Отупение мне помогает сейчас — я не бьюсь в истерике снаружи, вся истерика бурлит внутри меня. Странные ощущения: я двигаюсь медленно, кручу бедрами, извиваясь под воображаемую музыку. На губах — улыбка. А внутри себя я кричу благим матом, и буквально слышу, как рыдаю. Но наружу ничего не прорывается.
Может, потому мама и пьет? Может, ей настолько больно жить, что по-другому она не справляется? Без анестезии — никак?
— Красивая девка, — хлопнул Алексей в ладоши. — Рот рабочий?
— Что? — я, в танце, избавилась от бюстгальтера.
— Сосала кому-нибудь уже?
— Нет.
— Сегодня — будешь, — пообещал он жестким тоном.
Лицо злое, фигура напряженная, хоть мужчина и сидит на диване. Это из-за алкоголя он таким становится? Или из-за наркоты? Или я просто плохо его знаю?
— Трусы снимай, — скомандовал. — Хватит вертеться, башка кружится.
Я быстро избавилась от последней детали своего наряда, и он поманил меня пальцем. Черт, со мной как с собакой себя ведет. Как с не особо любимой и нужной псиной.
Терпи, Люба. До утра — терпи. Рыпаться поздно.
— На колени, — он хлопнул по своему паху, намекая, что сейчас будет.
Затошнило, но я опустилась перед ним на колени, и потянулась к ширинке. Но Алексей схватил меня за шею, и толкнул к столу:
— От щедрых предложений невежливо отказываться. Нюхай! Мне нужна веселая шлюха, а не зажатая деревенщина. Повеселеешь, и я обещаю не делать тебе больно. Даже романтики добавлю. Нюхай, блядь!
Он сильнее. Больно сдавил шею и подбородок, и ткнул в рассыпанный порошок лицом. Как с животным со мной обращается!
— Нет, — ударила по столу руками, но не вырваться от него, слишком крепко схватил.
Не могу больше задерживать дыхание, но и кокаин нюхать не хочу! Ненавижу я всё это! Уж лучше алкоголь, чем наркота, из-за которой я брата по глупости лишилась.
— Нет, — выкрикнула, теряя дыхание, уперлась руками в стол, и ударила по нему со всей силы.
Падая на колени, я успела увидеть, как он упал на бок. Бутылки покатились по полу, не разбиваясь, как и стопки с бокалами. Порошок осел на ковре.
Мне страшно. Он же… Боже, да он озверел совсем!
— Простите, я… я просто против наркотиков. Я пойду, ладно? Аванс верну вам, — я поползла к валяющейся неподалеку одежде, но Алексей не позволил.
Больно, сильно ухватил меня за волосы. Да так, что слезы брызнули из глаз. Он с меня словно скальп снимает!
— Сука! По-хорошему не хочешь, да? Сама напросилась, — прошипел он, и потащил меня в спальню.
26
Боже, как же страшно! Из-за страха даже боль не чувствуется.
— Аааааа, — заорала, завизжала я.
Громко, на пределе.
Он меня… убьет?
Нет, не станет он этого делать! Мы в отеле, здесь полно народу. Просто напугать хочет. Или озверел от наркоты и алкоголя?
Господи…
— Помогите! — заверещала.
— Не пищи, — толчок на кровать, да такой сильный, что я аж подпрыгнула как на батуте. — Никто не услышит.
Рассмеялся нервно, люто как-то, и именно в этот момент пришло окончательное понимание — я встряла. По-крупному, если не летально. Деньги — приманка, никто бы не вручил такую сумму обычной шлюхе. Даже необычной не вручили бы, я правильно сомневалась.
— Это просто игра, да? — просипела, задыхаясь от нахлынувших волной мыслей, надеясь, что я не права. — Ты… ты же не собираешься ничего со мной делать?
— Сначала я хочу тебя трахнуть.
— А потом? — я отползала от него по кровати к стене. — Потом что ты сделаешь? Накачаешь наркотиками, и меня выкинут на дороге, да?
— Посмотрю по настроению.
Я видела такие случаи. Много, к сожалению, больше чем хотелось бы.
По клубам-барам, далеко не элитным, где я временами подрабатывала. В них часто толкают дурь, и юные девчонки ведутся на пресловутое: «Всё в жизни нужно попробовать». Пробуют. Кого-то накачивают тем-же рогипнолом. Затем секс без ограничений в апартаментах около клуба, и…? И как повезет. Одной девочке не повезло: мало того, что накачали и изнасиловали в апартах, так еще и на улицу выкинули, где её подобрал не самый адекватный водитель, и продолжил «веселье»
— Я на все согласна, сопротивляться не стану. Видишь, — я раздвинула ноги, и попыталась улыбнуться. — Всё добровольно, вспылили, я всё понимаю, просто не причиняй мне боли, хорошо? Проведем ночь, я уйду, и деньги… они мне не нужны, всё бесплатно.
— Деньги, — расхохотался Алексей, и опустил колено на кровать, — я заплачу, кошечка. Но ты же поняла насчет суммы? Не зря же столько раз спрашивала! То, что в конверте было, себе оставишь. Оплата и на лечение.
— Л-лечение?
— Если вдруг порву.
Я скрипнула зубами. Что мне остается? Я не могу сбежать, Алексей — богатый ублюдок, начну отбиваться — изувечит, а если и вырвусь, то на этаже охрана.
Зачем? Зачем я пришла сюда? Я ведь понимала про деньги! Всё понимала, что не стою я столько, но эти гребаные статьи в интернете меня загипнотизировали. И вина перед братом, что сама должна вытащить его, и должна тоже пострадать, раз Лёшка страдал…
И? Двадцати миллионов как не было, так и не будет. А вот меня этот подонок трахнет, а затем — вопрос: либо отпустят, либо нет. Вполне могут и не выпустить живой. Или отпустят, но в таком состоянии, что лучше уж добить — наркоманы умеют куражиться и издеваться, тем более те, кто от вседозволенности ошалел.
Боже! У меня же Дианка! И Лёшка! И… Рус? Нет, Руслана у меня уже нет, и это даже хорошо. Неужели я действительно могла думать, что осмелюсь к нему явиться после другого мужика? Грязной проституткой — и к нему?
— Не скули, — скривил губы Алексей, раздеваясь.
— П-прости.
Я по-прежнему лежу, раздвинув ноги, и поскуливаю от омерзения. Нужно потерпеть, чтобы живой вернуться, здоровой, к Дианке, постараться наладить жизнь. А жизнь я люблю, особенно сейчас, даже вот такую жизнь люблю!
