Сильные руки вдруг подхватывают меня, кружат тело и голову заодно.
— Ой, — выдыхает Дан, делая вид, что роняет меня. Я крепче обхватываю его шею, заливаясь беспечным смехом.
Рефлексы срабатывают, да. Но не более. В его руках я больше не боюсь упасть. Это же человек которого я люблю вот уже пять… десять лет?
Неважно.
Важно то, что наша привязанность друг к другу крепнет день за днём. Это факт.
— Готова? — Дан опускает меня на землю. Я торопливо киваю, охваченная нетерпением. — Смотри.
Шёлк плавно соскальзывает к шее, открывая взгляду самую укромную часть турбазы. Десятки, нет, наверное, сотни свечей в высоких стеклянных колбах мерцают светлячками вдоль берега реки. Будто отражение ночного неба со всеми его звёздами.
— Красиво как… — порывисто прижимаюсь щекой к его груди. И сердце сжимается так сладко. Непередаваемо.
— Достаточно волшебно?
Я солгу себе, не признав, что мне льстит фантазия о закоренелом цинике, ползающем среди речных сорняков, чтобы устроить для нас особенный вечер. Но серьёзный тон вопроса бьёт даже этот его личный рекорд. Мои брови изумлённо ползут вверх.
— Достаточно волшебно для чего?
— Время вспять не отмотаешь. Наши отношения начались не так и не с того, — патетично начинает он, заставляя меня озадаченно принюхиваться.
Может, отец, за те пару минут, пока я собиралась, успел его уважить рюмочкой-другой? Любимчик всё-таки.
Благо поэтического запала хватает ненадолго и Дан вымученно стонет себе в ладони.
— Прости, Малая. Что-то я прям дико перенервничал. В общем, давай попробуем переиграть ту нашу первую ночь? Хочу на этот раз всё сделать правильно. Так, чтобы детям потом было не стыдно рассказать. А то какой с меня пример для сына?
— Я думала, ты просто вручишь ему свой пикаперский альманах, когда придёт время, — не могу удержать беззлобный смешок. Видимо, тоже порядком перенервничала.
Дан смеряет меня недовольным взглядом, бездарно пытаясь изобразить обиду.
— Ань, ты мне собираешься помогать или нет?
— Конечно, — примирительно улыбаюсь, делая вид, что начинаю расстёгивать его рубашку.
— Ты меня когда-нибудь доконаешь, — вздыхает он сквозь смех.
Пока я терпеливо жду, когда Дан закончит расстилать на песке свою куртку, обращаю внимание на ма-а-аленькую такую, но крайне вопиющую несправедливость.
— Извиняюсь, мне только один момент уточнить. А почему пример только для сына? То есть, другие варианты ты даже не рассматриваешь?
— Почему это? Рассматриваю. Просто в девчачьих вопросах никто не натаскает лучше Стаса, — он дёргает меня за руку вниз и накрывает губы коротким поцелуем. — Вон какую умницу воспитал. Второй такой ни у кого нет.
Я отвожу взгляд.
Как там говорят? К хорошему привыкают быстро? Ага, как же. За пару недель, что мы вместе мне всё ещё непривычно получать столько откровенного обожания в свой адрес. Взаимность Севера стала чем-то вроде письма из Хогвардса. Моя натура, приученная радоваться малому, никак не привыкнет к переменам.
— И что, по-твоему, в ту ночь было бы правильно?
Дан обнимает меня со спины.
— Ну-у-у… Для начала я должен был проводить тебя к реке, чтобы ты пустила на воду венок. Как и собиралась. Помог бы нарвать цветов. Любовался бы тем, как ты их ловко переплетаешь. Думал бы о том, что ни у кого другого нет такой улыбки, таких глаз, такого голоса…
Его пальцы начинают неспешно перебирать мои волосы, а я смотрю на берег и сверкающие огоньки вдруг размывает набежавшей слезой. Так странно. Я от волнения несла всякую чепуху, но он запомнил. Всё запомнил.
— А потом?
— Потом бы проводил тебя до съемного домика. Перед дверью целовал бы на прощание нежно, долго. И держал свои чёртовы руки при себе.
— Эй, я ни о чём не жалею, слышишь?
Голос меня подводит. Но это правда.
— А ещё попросил бы дождаться меня из армии, — продолжает Дан щемящим шёпотом, — звонить мне. Часто. Каждый божий день. Не стал бы прятать наших чувств ни от Стаса, ни от себя. Вот, как всё должно было сложиться, не будь я таким тормозом. Анют, давай начнём всё правильно. Так, как должны были.
Он перекидывает через моё плечо две длинные косы, посередине скреплённые между собой кольцом.
— Будь моей невестой, Малая.
А я… Я даже не могу ответить! Так душит то ли счастье, толи потоки слёз.
Устраиваю голову на крепком плече, растерянно поглаживая белый металл кольца.
Тепло объятий, лёгкость моего вдоха, волнение его выдоха — я впитываю всё, включая мерцающий берег, туман вдалеке и царящую вокруг нас безмятежность.
— Ань… Я что, поспешил?
— Да погоди ты, — шепчу с улыбкой. — Дай запомнить детали. Дети, знаешь ли, любят описания в красках.
Эпилог
Дан
— Ну что, партизаны, колитесь, о чём молчим? — Стас небрежным щелчком сбивает столбик пепла в приспущенное окно.
Поймав мой взгляд в зеркале, Лис подаётся вперёд с заднего сидения, чтобы отвлечь внимание друга на себя.
— Окстись, Король. Что за наезды? Ты ж только с поезда, неужели не соскучился?
Стас усмехается себе под нос, стряхивая невидимую пылинку с рукава армейской куртки.
— Я вас, оболтусов, с детства знаю. Чего нервные такие? Выкладывайте.
— Просто у меня для тебя сюрприз. Сомневаемся, что понравится, — говорю безопасную часть правды. С него не станется устроить ДТП.
На самом деле Королёв пацан спокойный, но если переклинит — гасите свет. Поэтому в целях безопасности на семейном совете было решено сначала задобрить его самогоном, и только затем, на стадии глубокого просветления, где-то между состояниями: «Эксперт в любой жизненной ситуации» и сакральным: «Ты меня уважаешь?» — выложить новость про нас с Аней.
Ну и молится, чтобы Стас меня услышал. Всё-таки неохота откладывать свадьбу из-за наших с ним тёрок.
— Одно слово «сюрприз» меня уже напрягает.
— Да мы в курсе, братан. Потому и очкуем, — вздыхает Лис, бросая на меня сочувствующий взгляд.
— Тогда, может, не надо? — тянет он с обманчивым добродушием.
Надо, дружище. Мы с Анькой эту свадьбу год ждём.
Но вслух интересуюсь максимально нейтральным голосом, как оно на службе жилось.
— Курорт, — отмахивается Стас, в принципе не привыкший жаловаться. — На гражданке, смотрю, куда чудесатее. Стоило на год вас оставить, а Лис уже специалист в детском питании. Боюсь даже спрашивать, чем ты, Север, удивишь…
— Влюбился, — пожимаю плечами, трогаясь за габаритами.
Эта пробка когда-нибудь рассосётся или нет?
— Ну ни хера ж…
Стас прищуривает глаза так, что те превращаются в два лазера — лазера недоверия, чёрт подери! Воспитанный чопорной бабушкой, трезвым он так много матерится только в исключительных случаях. В последний раз — когда застал меня в спальне Ани…
Поспешность этого признания осознаю слишком поздно, когда друг подпирает кулаком подбородок, приготовившись слушать.
— Север, ты ли это? А как же твоя обожаемая присказка: «Любовь придумали, чтобы не платить проституткам»?
— Идиотизм, — делаю крайне сосредоточенное на процессе вождения лицо, не отказывая себе в удовольствии мысленно огреть себя прошлого по яйцам. И нынешнего по дурной башке, без которой Анька обещала меня оставить, если мы с её братом явимся на свадьбу разукрашенные.
Лис отвлекается на звонок Полины.
Кто б и мне, блин, позвонил.
— Ну-ка, выкладывай подробности. В чём подвох? — не унимается Стас, энергично потирая руки.
А потом пальцами ка-а-ак хрустнет…
В общем, на разминку больше похоже. Ту что перед мордобоем.
— Зачем тебе?
— Понять хочу, что с вами, парни, стало. В чём подвох? Может, я чего-то не догоняю…
— Подвоха нет, — отзываюсь, напряжённо глядя на дорогу. — Просто старая система ценностей себя изжила.
— Ну-ка с этого места поподробнее.
