— Я думаю, в какой-то момент Ангелина просто поделилась с матерью тем, о чем мы с ней разговаривали. Ну а Катерина сделала то, что сделала.
Он замолчал и заглянул мне в глаза. В его читалась боль.
— Ты сможешь простить меня, Лада?
— А ты как думаешь? — Я не стала ждать его дурацкого ответа, встала на цыпочки и поцеловала в губы.
Мы целовались нежно, медленно, даже робко. Спартак крепко прижимал меня к себе, осыпал поцелуями мои глаза, высушивая слезы, щеки, губы, нос. Он вглядывался в меня, а я не могла насмотреться на него, и не верила, что мое сердце осталось целым, что он не разбил его, сберег и наполнил счастьем.
— Спартак, — прервала я поцелуи, — в твоем рассказе меня смущает один момент.
— Какой? — нахмурился он.
— Ты сказал, что твоя жена…
— Бывшая жена.
— Да, теперь уже бывшая жена поняла, что, если ты решил развестись, значит, встретил женщину, с которой хочешь связать свою жизнь.
— И что же тут непонятного, Лада? — лукаво улыбнулся он.
— Хочешь сказать, что наши отношения переходят на какой-то другой уровень? — деловито уточнила я.
— Прямо сейчас я бы перевел их на наш прежний, горизонтальный, уровень, — он опустил руку на мои ягодицы и крепко их сжал, — а потом бы обсудил все остальное.
— Я еще не сказала, что простила тебя, — напомнила я.
— И я по тебе соскучился до умопомрачения, Ладушка. — Он подхватил меня на руки и понес к лифту.
***
— А как ты узнал, где я? — спросила я, когда мы лежали в широкой постели.
Мы только что долго и безумно сладко занимались любовью. Я откинулась на подушки, а Спартак, облокотившись на согнутую руку, нежно водил пальцами по моей горячей, еще не остывшей после испытанного удовольствия коже.
— Есть в этом мире добрые люди, — засмеялся он.
— Кто меня сдал? Машка? — Спартак помотал головой. — Мама? — Он засмеялся. — Так кто же?
— Вика.
— Вика?
— Да. Сказала, что мама уехала в Зизипет. Найти тебя здесь и привезти в этот отель сегодня оказалось проще простого. Правда, поиски я начал после того, как получил все бумаги о разводе.
— Чтобы я поверила наверняка.
— Именно. Как ни крути, а я перед тобой виноват.
— И тебе придется за это долго расплачиваться, — пообещала я и притянула его к себе.
Когда поцелуй иссяк, и Спартак занял прежнюю позу, я воскликнула:
— Господи, меня сдала собственная трехлетняя дочь. Поверить не могу, — закатила я глаза.
— Она, кажется, лучше тебя понимает, что для тебя лучше. К тому же мы с ней друзья, а друзья всегда помогают друг другу в беде.
— Спелись, значит, против меня. Интересно, почему ни мама, ни отец ее не остановили.
— Потому что они знают, что ты, Ладушка, собираешься за меня замуж.
— Что? — подскочила я на кровати, но Спартак тут же уложил меня обратно и совершенно нагло лег сверху, раздвинув коленом мои ноги.
Я чувствовала, как его член снова начал твердеть в предвкушении.
— Я не соглашалась выйти за тебя замуж, — пискнула я.
— Конечно, нет, — он нащупал пальцами мой клитор и начал ласкать его. — Я ведь еще не делал тебе предложения, но обязательно сделаю, — его палец проник внутрь моего лона, — и ты обязательно его примешь. — Его рука ласкала меня, а я исходила влагой. — Ведь примешь?
— Разве ты из тех, кто примет отказ? — на выдохе произнесла я.
— Нет, от тебя отказа я не приму.
Я толкнула его руку, чтобы он убрал ее, и, нащупав член, направила его в себя, приподняв бедра.
— Ты права, — хрипло пробормотал Спартак, впиваясь поцелуем в мои губы. — Сначала займемся тем, что сделаем ребеночка. Две дочки у меня уже есть, пора сделать сыночка.
— А что потом? — обвивая ногами его бедра, прошептала я.
— А потом ты скажешь мне «да». Ведь скажешь? — простонал он.
— Да.
Конец
