— Сеньора кого?
— Кастиль, — повторила она. — Пьер Кастиль. Я уверена, он хорошо известен в вашем городе, потому что семья Кастиль владеет половиной его.
— И небольшой частью этого города тоже, — усмехнулся аукционист.
Пьер Кастиль?Конечно, я знала это имя. Но не узнала его в лицо при данных обстоятельствах. Его фотографий я видела немного. Он был довольно замкнут для такого богатого человека. Но если вы жили в Новом Орлеане, то это имя равнялось королевскому титулу.
Но какого черта Пьер Кастиль, Пьер-Наследник, миллиардер, просочился вот так на закрытый аукцион, выбросил пятнадцать миллионов долларов за картину, а потом пытался соблазнить меня на диване театра в Буэнос-Айресе? Во что такое я влипла?
Я почувствовала, как загораются мои щеки. Кэсси и Матильда должны были поскорее узнать об этом. Возможно, это было неким знаком. Возможно, то, что я не приняла Шаг, было лишь к лучшему. Я спросила, как пройти к стоянке такси, и выбежала на улицу. Я уже победила достаточно страхов, думала я, глядя на свой браслет. Пусть даже на нем было маловато подвесок, он все равно выглядел прекрасно, когда в нем отражались огни фар проезжавших мимо машин.
Пока я ехала в такси в отель, мое сердце продолжало слишком сильно биться, а кожа горела там, где ее касался Пьер Кастиль.
Глава пятнадцатая
Кэсси
Когда меня в последний раз приглашали в Особняк нашего общества, под моим длинным плащом ничего не было, и вверх по лестнице меня вели с завязанными глазами, а наверху меня ожидал чувственный пир (и любовник). На этот раз все было немножко по-другому. Меня ждала Матильда, сидевшая на ступенях крыльца в эту жаркую августовскую субботу, и вид у нее был чрезвычайно серьезный. Я уже знала, какие мысли ее занимают. После того как накануне ночью мне позвонила разгневанная Дофина, мне было не до сна, так что я в свою очередь позвонила Матильде и рассказала ей об аукционе и о выходке Пьера.
— Я не верю Пьеру, — сказала я, поздоровавшись с Матильдой. — Дофина просто потрясена!
— И я не виню ее за это. За все те почти сорок лет, что мы занимаемся своим делом, у нас были проблемы только с одним мужчиной — с Пьером. Мне бы следовало довериться своим инстинктам, когда мы впервые привлекли его, но он нас всех просто очаровал.
— Что ж, хотя бы одно утешает: его пятнадцать миллионов будут поддерживать С.Е.К.Р.Е.Т. на плаву долгое время, — сказала я.
— Еслимы оставим их себе.
Мне такое и в голову не приходило. Но, судя по тону Матильды, такая возможность вдруг стала казаться вполне реальной.
— В любом случае, — продолжила Матильда, — оставим ли мы себе эти деньги, зависит от решения всего Комитета, а не только от моего. А сейчас я иду к Дофине.
— Мне тоже пойти? И нельзя ли отложить это… ну, ее следующее?
— Нет. Это решает глава Комитета, к тому же время здесь играет существенную роль. Может быть, мне удастся убедить Дофину остаться в обществе, но если нет, то я надеюсь, по крайней мере, уговорить ее принять наши извинения. А тем временем у тебя, моя дорогая, другая задача, которую тоже нужно выполнить до конца. Ты уверена, что готова?
— Готова как никогда.
— Но нервничаешь?
— Да.
— Джесси уже связался с тобой?
— Мы встречаемся сегодня вечером. — Я поневоле радостно улыбнулась.
Но Матильда явно не разделяла моего энтузиазма, так как в ее голосе снова зазвучало сомнение.
— После того, что случилось, и после того, как я ошиблась в Пьере, я очень надеюсь, что не ошибаюсь и насчет Джесси тоже.
— Нет, не думаю, — сказала я, пытаясь понять, почему Матильда продолжает мучиться сомнениями насчет Джесси.
Я пошла за Матильдой в Особняк, вверх по лестнице, потом по длинному прохладному коридору, где она наконец остановилась перед узкой дверью. Матильда отперла ее. Внутри оказалась маленькая комната с одним-единственным серым мягким креслом, повернутым к стеклянной стене. Матильда придвинула кресло ко мне. Комната по другую сторону стекла была освещена тускло, но все равно видно было, насколько она великолепна: справа высились окна от пола до потолка, задернутые темно-бордовыми занавесями, над кроватью с балдахином красовались резные купидоны. На стенах цвета слоновой кости висели старинные картины, изображавшие прекрасных женщин в платьях, открывающих плечи. А кровать… Это было истинное произведение искусства! Каждый столбик балдахина походил на ствол ивы, дубовое изголовье покрывали резные листья. В центре комнаты стояло мягкое кресло без подлокотников, с золочеными ножками, его сиденье и спинка были расшиты бордовыми розами.
Я занервничала куда сильнее, чем во время какой-нибудь из собственных фантазий.
— Это Королевский покой, — сообщила Матильда.
— Значит, именно здесь происходят тренировки?
— Да, некоторые из них. Ты готова?
Я кивнула, глубоко вдохнув, и постаралась как можно более уверенно улыбнуться Матильде. Я должна была наблюдать за первой тренировкой Марка Друри с Анджелой Реджин. Он прошел все проверки, выдержал все собеседования… А теперь, прежде чем осуществить фантазию Дофины, он должен был справиться с последним заданием с помощью Анджелы.
— Я знаю, что это весьма волнующе, Кэсси, — наблюдать за своим бывшим любовником. Это требует немалого мужества.
— Все в порядке, — сказала я, скорее самой себе, чем Матильде. — Это для общества, для Дофины. Не для меня.
— Отлично.
— А он знает, что я подсматриваю?
— Нет. Но он знает, что кто-тоиз С.Е.К.Р.Е.Т. будет за ним наблюдать. Его это весьма возбудило.
— А Анджела знает, что за ними следят?
Матильда сдержанно усмехнулась:
— Кэсси, милая, это ее работа. Так что все в порядке. Наслаждайся. Но и следи за всем внимательно. Мы должны оценить Марка, выяснить, что он может улучшить, чтобы сделать фантазию женщины более яркой. Он должен находить радость в том, чтобы доставлять удовольствие. И он должен узнать, как именно заставить женщину почувствовать себя бесконечно желанной, что, без сомнения, и есть самое сильное возбуждающее средство. Все советы будут ему переданы. И для него очень важно научиться терпению. Ладно, удачи, — с улыбкой закончила она и добавила: — Тебе предстоит долгое занятие, Кэсси. А потом позвони мне. Я тебе скажу, как прошел разговор с Дофиной.
