Боюсь потерять его больше всего на свете.
Чувствую его дыхание на своей щеке. Потом его губы. Он скользит ими по линии моей челюсти, утыкается носом мне в шею. Я вся дрожу. Даже вздох сделать не могу, просто стою и беззвучно молю его прижать меня к себе.
– Нах*й мне Дана Марч? – шепчет, расстегивая пуговицу на моих джинсах. – Вот нах*й она мне, Алёнушка?
– Я люблю тебя, Наумов… – плачу и шепчу, обнимая дрожащими руками его шею.
– А я тебя, – отвечает он, прижимая меня к себе одной рукой, а вторую просовывает мне под джинсы, сминая ягодицу.
– Аа?.. – восклицаю изумленно, пытаясь посмотреть ему в лицо.
– Что, бл*ть, «а»? – вопрошает он, бодая меня носом и заставляя выгнуть шею.
Прикусывает кожу, потом втягивает ее в рот, оставляя засос.
– Ты… любишь?.. – спрашиваю в неверии, потерявшись на миг.
– Ты, правда, такая дура или прикидываешься? – раздражается он и тянет мою водолазку вверх.
Поднимаю руки, повинуясь его желанию.
Стягивает ее и отправляет вслед за шапкой. Тут же накрывает ладонью мою грудь и сжимает.
– Ай… – непроизвольно пищу я.
Больно.
Антон тут же отдергивает руку и проводит согнутым указательным пальцем по моему животу, а потом он ныряет пальцами в мои трусики.
– М-м-м… – стонет мой любимый мужчина. – У меня крышу рвет, когда ты такая мокрая…
Начинает работать пальцами, отчего я цепляюсь за его плечи и двигаю бедра навстречу.
– Антон… мне… я… подожди…
Я еще кое в чем должна сознаться...
– Ни хрена… – шепчет он, опускаясь передо мной на колени.
Уткнувшись лицом в мой живот, тянет джинсы вниз вместе с бельем, придерживая меня за талию. Гладит мою попу, мои ноги. Целует. Господи! Я сейчас упаду в обморок. Запускаю руки в его волосы. Смотрю на его рельефные плечи, исписанные руки... это оргазмическое зрелище.
– Я беременна! – выпаливаю, потому что минуты через три совсем перестану соображать.
– Ага, я так и понял… – отвечает Антон, чем ставит меня в тупик.
– В смысле?! – изумляюсь, оттянув его лицо за волосы, чтобы заглянуть в это непробиваемое лицо.
Стряхивает мои руки со своей головы и возвращается к прерванному занятию: кусает внутреннюю сторону моего бедра.
– Антон! – требую, пытаясь отстраниться.
– Ну что? – цыкает он, вскидывая голову.
Смотрит на меня, как ребенок, у которого отняли игрушку. Смотрю в ответ требовательно и хмуро.
Бес закатывает глаза.
– Я олигофрен, по-твоему? – бормочет он. – У тебя с Тая нет месячных, и сиськи увеличились. Психуешь как истеричка и плачешь постоянно.
Шок.
Это было так очевидно? Я насчет своих истеричных приходах.
– И… и что? – опять начинаю распускать нюни.
– Что «что»? – теряя терпение, гаркает Наумов, сверкая голубыми глазищами.
– Что ты думаешь?! – требую я, топнув ногой.
Антон качает головой и извлекает мои лодыжки из джинсов вместе с носками. Встает и начинает расстегивать свою рубашку.
– А что ты думаешь, я думаю? – спрашивает, выгибая брови.
В этот момент я злюсь. Обрушиваю на его грудь два кулака и ору:
– Ты можешь просто сказать? Откуда я знаю, что у тебя в голове?!
Он скидывает рубашку с плеч и расстегивает ремень. Вынимает его из петель и отшвыривает в сторону. Смотрю на него с трепетом. Когда Наумов раздевается, у меня отключаются мозги. Напрочь. Расстегивает ширинку и приспускает джинсы. Он возбужден. Процентов на сто пятьдесят. Смотрю на его стояк и глотаю слюну. Это самое эротичное и порочное зрелище из всех, что я видела.
Он прижимает мои бедра к своим, отчего я стону, обнимая его за шею. Целую полные губы. Впиваюсь в них. Хочу его рот. Просовываю в него язык, и Антон тут же находит его своим. Его член горячий. Чувствую его животом. Тот самый прибор, который уже наградил меня ребенком.
Антон тянет меня вверх, сжав ягодицы. Обвиваю его ногами, и он тут же насаживает меня на себя…
– Ах… м-м-м… еще… – шепчу, целуя его лицо.
Хочу двигаться и двигаюсь.
Он шумно выдыхает мне в шею и заставляет остановиться. Прижимает меня спиной к двери и сжимает рукой шею. Еле-еле, но мне и этого достаточно, чтобы испытать острый прилив неведомых ощущений между ног.
– Смотри на меня… – требует мой Бес.
Поднимаю на него затуманенные глаза и внемлю.
Он возбужден. Я знаю это выражение лица. Он очень возбужден. Глаза черные, губы приоткрыты. Сжимаюсь вокруг него. Чувствую его. В животе сладко-сладко. Я горю. Если он просто дотронется до меня внизу, я взорвусь.
Мне не нужно слов. Уже не нужно. Он мой. Теперь знаю это точно.
Люблю его. Люблю. Люблю. Люблю.
Люблю его и нашего малыша…
– Свалилась на меня, бл*ть, в тридцать пять… где ты была раньше, Алёнушка?.. – хрипло спрашивает он. – Где?
Последний вопрос он впечатывает в меня своими бедрами.
– М-м-м… – не могу молчать.
– Люблю тебя… хотел, чтобы ты залетела… – шепчет, повторяя движение. – Ты же такая, бл*ть, паникерша…
Он говорит что-то еще, но я не слышу, так как меня накрывает медленная горячая волна. Растекается по телу и лишает питания на время.
Кричу…
Мое тело больше не мое. Оно во власти мучительного удовольствия. Такого со мной еще не было. В глазах скачут уменьшенные Антоны. Он дышит, как шальной, рядом с моим ухом и сжимает меня в руках.
Да… сильнее…
Я просто растворилась в нем…
Это сумасшествие.
Слышу, как Наумов стонет, и чувствую горячий поток внутри себя. Обжигающий. Чувствую это. Невероятно.
Плачу.
– Антон… – рыдаю, хватая ртом воздух.
– Пф-ф… – слышу в ответ.
Он не может говорить, он кончает.
Некоторое время мы с ним молчим, приходя в себя. Он утыкается лбом в дверь рядом с моим лбом и устало спрашивает:
– Чего ты хочешь? Хочешь ЗАГС? Пошли, завтра подадим заявление. Только больше не трепи мне нервы. Ты моя, а я твой. На этом, бл*ть, все!
Плачу и трусь носом о его щеку.
– Труддно… труддно ббыло ранньше сскказать?
– Ты не спрашивала, – отзывается он.
Сцепляю зубы.
– Наумов, тты ттакой приддурок! – я в праведном негодовании.
– Стоять можешь?
– Ннет… – бурчу, впиваясь в его плечи пальцами.
– Тогда пойдешь со мной в душ.
Молчу. Я не отлеплюсь от него этим вечером. В душ, так в душ.
Он усаживает меня на стиральную машинку и снимает джинсы. Его член и без эрекции красивый. Сижу и беззастенчиво разглядываю своего будущего мужа. Разумеется, я не собираюсь игнорировать его корявое предложение руки и сердца.
Теперь, когда он здесь со мной, я опять чувствую себя дома. Все вокруг приобретает другую энергетику.
Антон открывает воду и возвращается ко мне. Крадет поцелуй и тихо спрашивает, упершись руками в машинку:
– Сколько нам?
Кладу руки на живот, и он провожает их взглядом.
– Эм… – я очень и очень растрогана. – Девять… недель.
Мой голос похож на хриплый шепот.
– Круто… – резюмирует, поглаживая мои бедра. – Завтра съездим, посмотрим дом. Займешься ремонтом? Только, бл*ть, без розового.
Закрываю глаза и плачу. Утром у меня не было ничего. А теперь есть все.
Антон втискивается между моих ног и прижимает к себе. В ответ тут же льну к нему, как пиявка.
– Ты дох*я плачешь. Это даже стремно, – делится он наблюдениями, кладя мою голову на свое плечо и целуя мой висок.
– А ты просто бесчувственный хрен… – бубню я.
Он смеется.
– Да уж. Прям, с*ка, самый бесчувственный на свете.
– Да…
Антон тяжко вздыхает, отстраняясь, и расслабленно идет в душ.
– А ты – чокнутая ревнивая ведьма, – замечает, становясь под воду.
Запрокидываю голову и хохочу.
Это уж точно.
Глава 33
Сегодня у меня последний рабочий день. И сегодня первое апреля.
Да, я, наконец-то, уволилась. Разумеется, не потому что планирую висеть на шее у Беса, а потому что мы с Викой взялись за один блогерский проект, который поглотил все наше время.
