Глава 8
Я сижу на лавке и кручу в руках телефон, не зная куда себя девать. Внутри все ходуном ходит. Потряхивает так неслабо.
Олег со своими друзьями — Димой и Андреем — поднялись ко мне домой, чтобы выкурить Игоря, а меня оставили на стреме. Мол, если менты приедут, я должна буду их встречать и отбивать претензии, как законный владелец жилья. Но я склонна думать, что он просто не хотел, чтобы я стала свидетелем того, как мужики друг другу носы ломают, а во все стороны летят оторванные брови, зубы и что-нибудь еще. Например, наглый глаз Игоря.
Олег ведь с виду только балбес, а так стержень мужской в нем правильный. В отличие от муженька моего слабого, который откровенно зассал с ним встречаться, Олег готов отстаивать то, что считает правильным, и страха в нем нет.
Невольно вспоминаю свою семейную жизнь и пытаюсь найти те моменты, когда я чувствовала себя как за каменной стеной. Нет таких моментов. Все свои проблемы я всегда решала сама, а если и обращалась к мужу за помощью, то получала неизменное «Оль, тебе виднее. Смотри сама».
Я и смотрела всегда сама. Он как-то умудрился приучить меня к мысли, что это нормально. А теперь понимаю, что ни фига не нормально. Что стена-то была, вот только сквозняк со всех сторон продувал.
С Олегом ощущения были другие. Он просто сказал, что решит мою проблему. И все. Не стал разводить нудные речи о том, как это сделать, не стал мяться. Просто позвонил друзьям, сказал, что хорошую девочку обижают и нужна помощь. И все. Мы здесь. Я сижу на лавке, а там наверху решаются мои проблемы.
И друзья у него классные. Что Андрей, что Дима. Не стали спрашивать, что, как, зачем, а взяли и приехали. Настоящая мужская дружба — это что-то волшебное и настолько мощное, что мурашки по хребту и сердце в хлам.
Боже… Кажется, я сейчас зареву. Растрогалась.
Телефон в моих руках оживает, но только на миг. Я лишь успеваю увидеть фото мужа на экране, прежде чем звонок обрывается.
— Мамочки, — прижимаю мобильник к груди. Фантазия рисует картины, как Игоря волокут за ноги, а он цепляется ногтями за пол, пытаясь дотянуться до трубки. Плачет. А кругом кровища и Олег демонически хохочет, поднимая над головой бензопилу.
Надеюсь, они его не убьют? Не изрубят на кусочки?
Не то что бы мне было жалко Игоря, но не хотелось, чтобы у ребят были проблемы из-за меня.
…Дверь в подъезд распахивается, и на крыльцо выходит бодрый Андрей с двумя большими мусорными пакетами.
Ну все, пиздец… Точно расчленили и теперь по частям будут выносить.
— Все хорошо? — пищу из последних сил.
— Прекрасно, — он подмигивает, — прибираемся.
Уходит, а я со стоном утыкаюсь в ладони. Это просто атас.
Куда труп-то девать? Закопать в снег? Отвезти на городскую свалку? Или может в реке утопить, и пусть плывут кишочки Игоря в дальние дали?
Опять дверь открывается. В этот раз выходит Диман и выставляет еще несколько мешков.
— Как там?
— Все в порядке. Допиливаем.
Ну все. Допиливают… Прощай Игорь. Ты был оказался хреновым мужем, но я не желала тебе зла.
Проходит еще несколько минут, и на крыльцо вываливаются оба. И Дима, и Андрей. У каждого в руках по несколько мешков.
Что-то какой-то Игорь объёмный оказался. Вроде не жирный был, а мешков вон сколько.
— Все! — бодро рапортует Андрюха, — плацдарм очищен.
Я даже не знаю, что сказать. Слова кончились.
В этот момент в подъезде раздается какая-то возня, потом начинаются крики:
— Я вас всех засужу! Всех! Вам конец!
Призрак Игоря что ли буянит?
Олег пинком открывает дверь и за шкирку пытается вытащить на улицу моего любимого мужа. Живой скотина. Правда, потрепанный. Рукав болтается на лоскутке ткани, а физиономию украшает наливающийся фингал. Завтра у него затечет глаз, а нос будет похож на разваренную картошину.
И мне не жалко. Совсем. Даже не екнуло ни в одном месте.
— Я буду жаловаться! — снова верещит он.
— Да-да, — с этими словами Олег вытаскивает его на крыльцо и, дав для ускорения смачного пинка, токает вперед.
Игорь в трениках и домашних тапочках расползается на снегу, скользит и башкой ныряет в сугроб, чуть-чуть промахнувшись мимо лавочки.
Выныривает, плюется. Злой как черт, лицо перекошено. И если раньше он мне казался самым красивым из мужчин, то сейчас в нем нет ничего приятного. Отталкивающе, озлобленное лицо. Даже глаза как будто на выкате, не хватает только пены из рта.
— Ублюдки! — кричит он, потом замечает меня, — а ты…ты…ты сука! Я тебя достану и…
— Так, — Олег моментально оказывается рядом. Хватает мужа за грудки и со всей дури припечатывает об лавку. А дури там ого-го сколько, потому что Игорек как-то подозрительно обмякает, — Не смей к ней приближаться, говорить не смей. Понял? Узнаю, что сунулся — тебе конец.
Он скручивает рубашку так, что воротник впивает в горло Игорю, и тот начинает хрипеть.
