Он и правда хороший человек, что удивительно для такого ослепительного красавца, особенно занимающего высокую должность. Но еще больше я ценила в нем то, что он никогда не задавал лишних вопросов и сам не стремился завалить меня ненужными сведениями о себе. Вместе мы отдыхали: дружили телами и редко говорили, ему не важно мое прошлое, потому что для обоих было ясно, что будущего у нас нет.
До больницы пошла пешком, еще по прошлому визиту в Тилат помнила, где она находится. Старейший госпиталь континента был достопримечательностью, на которую приезжали посмотреть даже из других городов и стран, но я никогда не понимала этой тяги людей ко всякой рухляди, которую называют «наследием эпохи». Госпиталь являл собой античную развалюху, сохранение которой стоило бюджету немалых денег, а в теперешние голодные времена средств не хватало, чтобы залатать все дыры, поэтому вид предо мной предстал более чем печальный — краска облупилась, штукатурка отваливалась. Облепившие крышу крыльца вороны отлично дополняли картину медленной и неминуемой гибели древней больницы.
Дверь отворилась со скрипом. Внутри, как ни странно, оказалось весьма тепло, следов разрухи не наблюдалось, высокий — футов пятнадцать, не меньше — потолок не грозил упасть на голову и даже был недавно побелен.
Я поймала за локоть сестру милосердия и поинтересовалась у нее, где могу найти некого Дж. Хаммермана. Она, прищурив глаза, задала свой вопрос:
— Вы ведь знаете, что он — платный доктор?
— Я похожа на человека, который не может заплатить? — стало смешно. Один мой браслет стоит как половина этого здания, если не брать в расчет его историческую ценность, а уж об остальных украшениях и говорить нечего.
— Сейчас такие времена, что даже богатые начали ходить к простым врачам, — невозмутимо ответила женщина и поджала тонкие губы.
— У меня пока не настали. Где его кабинет?
— На пятом этаже, — сестра милосердия по-прежнему смотрела скептически, словно не верила, что у визитерши вполне честные намерения по отношению к доктору. Сколько же он просит?
— Благодарю.
Промаршировала по длинному коридору, затем долго поднималась наверх — не повезло больным, которым приходится карабкаться по этим бесконечным ступеням… Потом плутала по нужному этажу в поисках заветной таблички, пока не встретила спешащего куда-то высокого и худого врача. Ему явно перевалил седьмой десяток, однако густая шевелюра была враново-черной, ее совсем не тронула седина.
— Здравствуйте, — я преградила ему путь.
Целеустремленный доктор, рассекающий коридор как разогнавшаяся лошадь, едва не снес меня.
— Добрый день, — посмотрел на меня знакомым пронзительным взором.
Черт возьми, у доктора были янтарно-желтые глаза!
— Мне нужен Хаммерман, — ответила только потому, что фраза была заготовлена раньше, чем наши взгляды встретились. От мысли о том, что и этот человек — оборотень, все мысли разбежались врассыпную. — Я от Саттона, — выдавила вдогонку.
— О, добрая мадмуазель, которая хочет спасти чужого ребенка? Вы пришли по адресу, пойдемте, — положил мне руку на плечо, по спине побежали мурашки. Его ноздри нервно дернулись, врач отступил назад. Глядел на меня очень внимательно, изучающе. — Вы…?
— Да? — напряглась, вытягиваясь в струнку.
— Нет, не может быть…
— Что?
— Или может?
— Я вас не понимаю.
— Я вас тоже… — доктор будто пытался прочитать меня взглядом как книгу. — Дьявол, я не могу определить, кто вы?
— Я не волк, если вы об этом, — Хаммерман вздрогнул и сделал небольшой шаг назад. — Но у меня есть такие друзья, док.
— Не только друзья, судя по тому, что вас пометил вожак… Не могу поверить, что мне так повезло! Нам нужно поговорить.
Он схватил меня за запястье и потащил в свой кабинет, пальцы немолодого уже мужчины были такими же невероятно сильными, как у Грира. Я, не сопротивляясь, спешила за доктором, сердце колотилось как ненормальное. Втолкнул меня в кабинет, захлопнул дверь и закопошился в замке. Все это время молчала, ждала, что же он скажет.
— Умоляю, — он, повернув ключ, резко развернулся ко мне, — прошу, скажите, где они?
— Кто?
— О, да не будьте же дурой! — все оборотни грубияны или только мне на таких везет? — Где стая?
— С чего бы мне говорить это вам?
— С того, — прорычал он, — что я много лет пытаюсь найти своих.
— А где же ваша стая?
— У меня ее нет. Я один! Всю жизнь один! Черт, и не верил уже, что остался кто-то еще, — Хаммерман очень волновался, он стал ходить по кабинету из одного конца в другой, и сейчас напоминал волка, заточенного в тесной клетке зоопарка. — Мои родители чудом выжили в той бойне, в охоте на оборотней, но я всегда надеялся, что спасся кто-то еще. Знаете, каково это — всю жизнь быть единственным в своем роде? Вожак без стаи. Искал подобных мне пятьдесят лет, но не находил…
— Могли бы дать в газету объявление: «Любители полнолуний и сырого мяса, отзовитесь», — глупо пошутила я и получила презрительный взгляд.
— Даже сейчас с трудом верю, что передо мной кто-то… близкий к оборотню. Самка вожака.
— Кто-кто? Самка? — не смогла сдержать смех.
— Он пометил вас своим запахом, — совершенно серьезно проговорил мужчина. — Его я и учуял, хотя он почти стерся.
— Мы давно не виделись, — сказала без обиняков. — Нам пришлось расстаться.
— Вы, кажется, из Алабии? Стая там же? О, я не могу… мне очень нужно к ним! Столько ждать, мечтать… И только когда потерял веру — вновь обрел надежду…
— А вдруг я расскажу, где стая, а вы приведете туда солдат и продолжите бойню? Как можно доверять незнакомцу? — посмотрела на Хаммермана с вызовом. Я правда боялась раскрыть все первому встречному.
— Вы же хотите доверить мне жизнь какого-то мальчишки? — доктор остановился.
— Это другое, вы же врач. К тому же я заплачу.
— Нет-нет, мне не нужны никакие деньги. Мне нужно лишь, чтобы вы помогли мне найти своих… Господи, как же я хочу поохотиться с другими оборотнями! — проговорил он тоскливо и взял меня за руку. — Черт, да назовите хотя бы имя вожака и город, где его можно найти. Клянусь, я не причиню вреда, а если он посчитает, что я не достоин, то уйду прочь.
Колебалась. Вдруг Хаммерман может как-то навредить герцогу? Хотя мне же нет до него никакого дела. Не должно быть, по крайней мере. Пора забыть про него как про страшный сон, пусть воспоминания об этом ненормальном выветрятся как его запах с моей кожи.
— Хорошо, — ответила после недолгих раздумий. — Но в ответ пообещайте, что сделаете все, чтобы спасти ребенка.
— Клянусь! — с горячностью воскликнул мужчина. — Вытащу хоть с того света, если поможете мне обрести семью. Как имя больного?
— Матиас, сын рыбака. Он лежит в вашей больнице.
Доктор кивнул и повторил имя мальчишки.
— А вожак стаи, с которой я знакома, живет в столице Алабии, — плевать, что бы ни затевал Хаммерман, это уже не моя проблема. — Его зовут Ланс Грир, — до чего тяжело произносить это имя вслух!
— Как?! — пораженный, доктор сжал мою руку так, что стало больно. — О, Боже!
— Что? — у меня у самой дыхание сбилось. — Вы… его знаете?
— Нет, но… Я слышал это имя сегодня, — взволнованно сообщил врач. Голос Хаммермана звенел от возбуждения, и это нервное состояние передавалось мне. Или дело не в голосе, а в том, что он говорит?
— Как? Где?
— Эмиль сказал, что его после нашей встречи его ждет заседание в правительстве. Там должен выступить советник Грир из Алабии. Это ведь тот, о ком вы говорили?
— Он что, в Лазуре? — спросила хрипло, не веря тому, что только что услышала. — Ланс здесь?
— Да!
Голова шла кругом. Мне показалось, что воздуха в кабинете не осталось, и я сейчас потеряю сознание. Он рядом, я могу его увидеть!
Развернулась, выдернув ладонь из цепкой хватки доктора, и стала тянуть на себя дверь, дергать за ручку. Мне нужно скорее к герцогу. Зачем? Дьявол, я не знаю! Но я обязана хотя бы издалека взглянуть на него…
