Если бы только она могла все рассказать Зандеру. Скрывать от него – да что угодно - становилось все тяжелее и тяжелее. Она все больше жалела о том, что могло бы быть между ними, если бы не ее проблемы. Но проблемы никуда не девались.
Со стоном изнеможения она поднялась на ноги. Возможно, на других флешках хранятся улики, которые можно использовать. Пожалуйста, Господи, пусть больше не будет кадров с изнасилованиями.
Теперь, когда она взломала одну из флешек, она знала, по какому принципу Виктор придумал, по крайней мере, один пароль. Он использовал дату своего рождения, второе имя и несколько случайных чисел. Так что она могла перезапустить программу, чтобы попробовать разные вариации на эту тему. К сожалению, до следующего успешного подбора пароля может пройти еще много времени.
Между тем, хотя Виктор уже мертв, контрабандный ввоз детей в Соединенные Штаты не прекращается. Рикс и Парнелл все еще используют ее ранчо для этих преступлений. Как можно позволить им продолжать в том же духе? Она заледенела от страха. Я не могу это исправить, не могу.
Но она должна постараться.
Линдси встала. Ноги подкашивались. В видео не было ничего, обличавшего братьев Виктора или Рикса. Но внимательный наблюдатель мог бы понять, что в этих ящиках лежит контрабандное оружие и увидеть в этом больше, чем просто извращенные акты насилия.
Если она сходит в интернет-кафе и разошлет видео по электронной почте в различные офисы национальной безопасности в Техасе - таможне, пограничной службе, бюро алкоголя, табака, огнестрельного оружия и взрывчатых веществ, - наверняка какой-нибудь чиновник обратит на это внимание.
Стоит надеяться, что не настолько пристальное внимание, чтобы вычислить, что она в Сан-Франциско.
Линдси вытянула руки, посмотрела, как они дрожат, и в ее голове пронеслась фраза Джона Уэйна: «Есть вещи, от которых человек просто не может убежать».
Все так.
****
Де Врис отпер входную дверь дуплекса. Каждый раз, как он брал в руки ключи, которые Линдси сама ему дала, у него улучшалось настроение.
Доверие. Охуенная штука. Они оба наглотались дерьма за эту жизнь, и доверять было непросто. И все же она потихоньку начинала ему доверять.
Он улыбнулся. И в ответ выпытывала его секреты. Любопытная зараза.
Повесив куртку на винтажную вешалку, он огляделся. В доме было тихо. Ее не было ни наверху, ни на кухне. Он вышел на задний двор.
А вот и она - стоит на коленях на одеяле рядом с клумбой. Солнечный свет струился вокруг нее, отражаясь от потрясных зелено-красных прядей в ее густых каштановых волосах. Ветер кружил сухие листья на террасе, колокольчики качались и мирно звенели.
Он пошел к ней прямо по газону. Замер. Южаночка могла шарахнуться в сторону, как наемник, попавший в зону поражения. Так что, не двигаясь с места, он громко прочистил горло.
Она вздрогнула, и страх на ее лице привел его в ярость… пока она не увидела его и не расслабилась.
- Привет, - она нахмурилась.- Неужели уже так поздно?
- Ну, да, - он прошел по лужайке и присел на корточки рядом с ней.
Со странно непроницаемым выражением лица, она положила ладонь ему на щеку.
- Рада, что ты здесь.
Такое неприкрытое выражене чувств потрясло его. Она бледнее обычного, понял он. Он накрыл рукой ее ладошку и поцеловал пальчики.
- И я, детка. - Пакет семян лежал на траве. - Ты что-то сажала?
- Я решила, что попробую посадить латук. Он может быть красивым, и его можно класть в салат, - она вскопала небольшой участок клумбы перед высокими растениями. - На улице так хорошо. Мне снова захотелось покопаться в земле.
Он провел пальцем по ее щеке, стряхивая грязь.
- Не привыкла быть городской девчонкой, да?
Печаль мелькнула на ее лице, а потом она улыбнулась.
- На самом деле мне нравится здесь жить. По крайней мере, пока я молода и могу наслаждаться этим, - она закончила закладывать семена в землю. - Так здорово, что здесь есть задний двор. Я не понимала, насколько замкнуто себя чувствовала в квартире.
- Ясно. Я вот рос в многоквартирном доме, - Зандер сел рядом с ней на уголок одеяла. Запрокинув голову, он посмотрел в небо. Светло-голубое и несколько облаков на его фоне. Чудесный день в районе залива, и он бы не смог оценить его без этого участка на заднем дворе. - Я и не знал, чего мне не хватало.
Дома и душевной, общительной, энергичной, покорной женщины, с которой можно в нем жить.
- Правда? - ее лицо просияло. - Приходи сюда, когда захочешь.
- Спасибо, детка. - Это, что, был осторожный способ пригласить его переехать? Не похоже на ее обычную прямолинейность, но она все еще не вернулась к прежней легкости в общении с ним. Нуждаясь в большем контакте, он обхватил ее ногами. Время первого штурма.
- Тебе одиноко жить так далеко от Техаса?
- От дома? Да, - ее неприкрытая радость немного померкла. И все же, вместо того чтобы отодвинуться, она поставила локти ему на колени. Чертовски приятно, что она любит дотрагиваться до него и любит, когда он к ней прикасается.
Так кто же его соперники?
- Твоя мама по-прежнему живет в Техасе?
- Ага. Мама и Мелис... - она оборвала себя на полуслове. - И сестры.
Он чувствовал всем телом, как она напряглась, несмотря на то что тон ее голоса оставался легким.
- У нас больше никого нет.
Никого нет. Значит, Мелис-кто-то там. Мелисса? Не так много вариантов. Это имя он тоже включит в поисковый запрос. Южаночка с такой готовностью откликается на "Линдси", что это, скорее всего, ее настоящее имя. Мелисса и Линдси. Сегодня ночью он введет это сочетание имен в программу.
Копать под любимую женщину противоречило его принципам. Жаль, она не оставила ему выбора. Черт возьми, когда она перестанет от него закрываться?
- Ты получила ранчо после развода? Кто-то из твоей семьи управляет им сейчас вместо тебя?
Если ранчо принадлежит ей, то почему у нее такие проблемы с финансами? И почему она находится сейчас здесь?
- Все сложно, - выдав этот уклончивый ответ, она напряглась еще больше, а потом улыбнулась. - Никто не доверил бы маме управление ранчо. Она с небольшим домом-то едва справляется. Мама нас любит, Господи, очень любит, но она ужасно непрактичная.
- По крайней мере, она вас любит, - пробормотал он. Хотя и был раньше женат, он никогда не встречал настоящую любовь. Большим разнообразием способов Линдси продемонстрировала ему, что он упустил. Например, она стирала его одежду вместе со своей. Оставляла включенным свет перед входом, когда он задерживался. Покупала его любимую еду и добавляла что-то вкусненькое, если думала, что ему понравится. Готовила его любимые блюда. У нее в холодильнике всегда стояло его пиво любимой марки. Она всегда обсуждала с ним интересные новости.
Мама все это делала для него... до того, как умер папа.
- Твоя мама тебя любила, - возразила Линдси. Он взял ее за руку.
- Любила, - он отвел взгляд и посмотрел, как ветряной колокольчик блестит на солнце. - А потом перестала. Ее любовь растворилась в наркотическом угаре. Это я выяснил, когда мне было десять, и она продала меня за дозу.
Линдси открыла рот и прорычала:
- Вот сука!
Когда она сжала кулак, черт, он улыбнулся. Если бы ей дали шанс, сабочка ввязалась бы бой без правил.
Только Линдси могла его развеселить, когда речь шла о матери.
- Полегче, Южаночка, - он разжал ее пальцы. - Я сбежал. В итоге попал в приемную семью. Там пришлось несладко, но было лучше, чем у нее.
Когда он услышал, как она зарычала себе под нос, ему не оставалось ничего другого, кроме как притянуть ее к себе и целовать до тех пор, пока она не забыла про его прошлое, свое прошлое, и пока они оба не смогли думать только о настоящем. Будущее могло немного подождать.
****
Где, черт возьми, у Линдси лежат марки? В пятницу вечером де Врис сердито взглянул на часы и нахмурился. В любую минуту может приехать Саймон.
