Больше всего меня поражает «Любовный смерч» – бондаж обнаженных мужчины и женщины под музыку вальса-фантазии Глинки. Это шоу вообще проходит под вальсы, что придает ему накал лиричности и некоего дополнительного драматизма. Их связывают вместе, переплетая совершенные по красоте тела в единое целое, а потом цепляют за крюк подъемного крана и – пара воспаряет высоко вверх, в небо, чтобы торжественно облететь всю поляну мреющим миражом… Это немыслимо, совершенно… Зрители замерли, затаив дыхание… Они смотрят на чудо, номер, придуманный одним из них, словно это самое идеальное выступление, впрочем, так и есть. Остальное больше похоже на неумелые доморощенные спектакли. Конечно, в другой раз мне было бы интересно и прочее, но сейчас художественные порки, подвесы на крестах и прочие номера оставляют почти равнодушной. Мне только любопытно, и в крови бешено бурлит адреналин. Склоняюсь к уху Максима и спрашиваю:
– А меня? Ты можешь меня так?
– Подожди, не всё сразу, – отвечает Максим. – Они долго тренировались, а ты новичок, надо посмотреть, как ты переносишь веревки, подвесить в более гуманных условиях.
– Пожалуйста, – молю я.
– Исключено, – категоричен Максим. – Самое большее, что я могу, это подвесить тебя на кресте. Дальняя поляна предназначена для таких полуинтимных сцен. Хочешь?
– Да! – выдыхаю я страстно.
– Но ты должна подписать со мной договор. И захотеть стать моей. Совсем моей. Нижней, подчиняющейся мне во всем, соблюдающей правила.
– Я подпишу. Пожалуйста… Я согласна… – вцепляюсь в него, как в последнюю надежду, понимая, что остатки разума непоправимо испарились.
– Хорошо, пойдем… – после паузы соглашается Максим и встает.
Мы спускаемся к реке. Там никого нет, что удивительно, потому что жара не спадает, несмотря на приближающийся вечер. Максим привлекает меня к себе и жадно целует, стягивая с меня сарафан. Минуту, две, три он просто смотрит, не прикасаясь. Я дрожу, украдкой оглядываясь, но наблюдателей не вижу. Тем не менее, адреналин захлестывает – почти публичный секс непривычен и пугает. Мои соски набухают, когда он целует их попеременно, то впиваясь в них ртом, то покусывая зубами. Чувствую, как сердце бьется в сумасшедшем ритме, и так же, в унисон, пульсирует внизу клитор. «Стань на колени», – приказывает он ровным голосом. Подчиняюсь. Он срывает с дерева ветку, размахивается и бьет меня по ягодицам. Вздрагиваю. Из горла непроизвольно вырывается стон.
– Мне так нравится, когда ты дергаешься и стонешь. Это возбуждает, – шепчет, почти воркует он.
И снова и снова хлещет меня, прерывисто дыша, затем опускается на корточки и запускает пальцы в мою плоть, истекающую влагой. Я стою, неловко упершись руками в землю. Его язык лижет мой анус. Сжимаю ягодицы, но Максим с размаху награждает меня новым ударом по самому чувствительному месту между ног и приказывает расслабиться. Он медленно входит в мое лоно и так же медленно выходит, проникая мало-помалу в другое отверстие, миллиметр за миллиметром. Меня обжигает боль, я кусаю губы и издаю протестующий стон, пытаясь вырваться, но это бесполезно – его руки держат в стальном зажиме. Его член медленно, но уверенно проникает до самого конца, ерзает, устраиваясь поудобнее, а потом начинает двигаться, постепенно увеличивая амплитуду. Боль и наслаждение скручивают меня невыносимой судорогой, я падаю животом на землю, скулю, но мой мучитель продолжает распластывать меня, насаживая на свой жезл, пока мы оба не кончаем, хрипя, как обезумевшие животные. Он несет меня на руках в реку и нежно обмывает, как ребенка, лаская мой клитор и снова доводя меня до исступления. Мне стыдно, словно это инцест, но расслабленность мешает думать, и я просто прижимаюсь к его груди. Он баюкает меня, потом одевает, небрежно натягивает свои вещи и берет за руку.
Мы возвращаемся, проходим мимо длинных столов, мимо пар, которые тут же учатся вязать узлы, развлекаются разговорами и наслаждаются происходящим. На дальней поляне зажжены факелы. Несколько человек снимают с креста девушку и осторожно укладывают на траву. Она улыбается и сворачивается в позу эмбриона.
– Маэстро! – окликает его здоровенный лысый мужик в наколках.
– Привет, Медведь.
– Ты с новой нижней? А где твои девочки?
– Девочки здесь. Подсоби малость. Катя новенькая, но хочет попробовать.
– Без проблем. Жду указаний.
– Раздевайся, – обращается ко мне Максим. – И ложись на крест. Спиной. Раскинь руки.
Следую указаниям. Мне стыдно и непривычно чувствовать себя голой среди других людей, но в то же время я ощущаю себя в безопасности, и это волнует. Внизу живота снова пульсирует желание. Ложусь спиной на крест и чувствую, как веревки начинают оплетать мое тело. Они стягивают мою кожу так, что я не могу пошевелиться. Чувствую себя пленной и беспомощной. Пока разворачивалось шоу, начало темнеть, все происходит в сумерках. Зарево заката и чуть слышно доносящийся очередной вальс, на этот раз – Доги, из кинофильма «Мой ласковый и нежный зверь». Мне кажется, я начинаю сходить с ума. Когда несколько мужчин поднимают меня на кресте вверх и укрепляют его, наслаждение достигает пика. Максим нежно оглаживает мое тело легкими касаниями. На нас деликатно никто не смотрит, чтобы не смущать меня. Пальцы повелителя нащупывают маленький бархатный язычок между нижних губ и оттягивают его вниз. Он чувствует мою влагу, и продолжает игру, ожидая срабатывания пускового механизма наслаждения. Странно, но меня не волнует и не смущает больше ничто вокруг. Приходит полное освобождение и расслабление, а потом меня вновь накрывает так, что я рассыпаюсь по мирозданию бесчисленными звездными осколками. Смотрю в небо и беззвучно кричу в него всей душой о том, что я наконец счастлива.
Это происходит недолго. Из состояния сабспейса меня вырывает чей-то неприятный и визгливый голос. Кто-то скандалит. С трудом всматриваюсь в расплывчатый силуэт. Растрепанная девушка-химера шипит в лицо Максима:
– Ты, скотина, меня бросил. На кого променял? На эту? Чем она лучше? Что я не давала тебе, скажи? Ты поставил на меня клеймо, прижег раскаленным железом мою плоть, чтобы она вечно оставалась твоей, а теперь не отвечаешь на звонки? Она знает, что ты со мной вытворял? Знает, как душил меня за горло и смотрел, как медленно уходит из меня жизнь? Как резал скальпелями и слизывал мою кровь? Хочешь, я покажу ей рубцы на моем теле? Я не могу раздеться на пляже, потому что все их увидят! Не могу сходить с друзьями в сауну! Я все это делала для тебя, потому что ты моя жизнь! И как ты на это ответил?
– Ольга, заткнись и иди отсюда! Ненормальная, сбрендившая дура! Тебе нужен врач. Оставь меня в покое. Твои просьбы и фантазии заходили слишком далеко, я не готов был удовлетворять их. И ты это знаешь. Не сваливай с больной головы на здоровую. Найди себе какого-нибудь безумца, который с радостью доведет тебя до могилы. Пошла прочь!
