Я билась в своей собственной агонии. Пэм, наверное, догадалась обо всем.
— Хорошо, — снова сказала она, на этот раз, завершая разговор. Все, деловой фасад вновь вернулся на ее лицо. — Сегодня мне нужно, чтобы ты...
Я слушала. Делала заметки. Делала свою работу.
Придя домой, я пропустила ужин, и полностью раскисла.
Проснувшись, я повторила свой пустой распорядок.
Не могу сказать, что боль внутри меня притупилась. Скорее, я пришла к ожиданию ее. Я даже ожидала появления острых шипов, которые тоже несут за собой боль, я чувствовала калейдоскоп эмоций — когда я видела моего брата с фрисби, когда видела Лексус, когда слышала взрывы фейерверков.
Все могло свестись к нему. Запах сосны. Теплый бриз. Определенный вид улыбки на лице незнакомца.
Иногда мне казалось, будто я вижу лицо Мэтта в толпе.
Крисси пыталась заставить меня разбить машины Мэтта.
— Ты знаешь, как они выглядят, Ханна. Ты знаешь, где он паркует их! Познакомь бейсбольную биту с лобовым стеклом ублюдка. Он ничего не сделает, киска.
Я поморщилась и пошла прочь.
Несмотря на мой гнев и страдание, и как бы идиотски использованной я себя ни чувствовала, мысль о причинении вреда Мэтту раздражала меня. Я не могла удержаться от того, чтобы не смотреть новости и не читать статьи о его жизни. Я не могла остановить наплыв печали, которую ощутила, когда узнала о его родителях и о неудачной попытке закончить жизнь самоубийством, его пребывании в психушке и о его падении к зависимостям.
Мэтт. Мой Мэтт. Я любила его и ненавидела.
Моя семья беспомощно наблюдала, как мой аппетит постепенно угасает. Я потеряла пятнадцать фунтов. По выходным я шла спать в десять и спала до двух.
Я не могла слышать свое собственное имя. Ханна, Ханна, Ханна.
Мэтт говорил его постоянно.
Он рычал, он стонал, он шептал его. Он сказал, что это как проклятие — как просьба.
Ханна, черт, Ханна.
Ханна, никогда не отказывай мне.
Ханна, я не могу быть отдельно от тебя.
Обещай. Ханна, обещай. Пообещай, что ты будешь здесь, несмотря ни на что.
Я не могла смотреть на себя. Я избегала зеркал. Скромно одевалась. Меня очень сильно подстригли, и я начала выпрямлять волосы.
Когда неусыпное беспокойство моей семьи стало слишком удушающим, я сняла кондоминиум в Денвере и скрывалась там. У меня не было друзей, с которыми я могла бы встретиться, и в любом случае у меня не было желания выходить на улицу. Этот ублюдок был в моей жизни каждый день, с тех пор как я вернулась в Колорадо.
И этот ублюдок по сей день был в моей жизни, даже когда наступил август, и я не видела его четыре недели.
Он был в ней, потому что его не было.
Как я могу заставить кого-то понять меня?
Он по-прежнему был со мной. Он был отрицательным пространством.
Мэтт
В понедельник МОЯ ЖИЗНЬ ВЗОРВАЛАСЬ.
В среду Ханна написала мне.
По сей день я не помню, что делал во вторник. Это был первый из моих дней, который я потратил впустую.
Я перечитывал письмо Ханны, пока не выучил его наизусть.
Тема: (без темы)
Отправитель: Ханна Каталано.
Дата: 10 июля, среда, 2013.
Время: 19:20.
Мэттью.
Я постараюсь кратко объясниться.
Ты знаешь, почему я не приехала в понедельник. И сейчас ты также знаешь, почему я не буду отвечать на твои звонки, смс или электронные письма.
Пожалуйста, перестань общаться со мной. Пожалуйста, не пытайся связаться со мной. Я хотела бы сказать тебе «все кончено», но между нами ничего и не начиналось, не так ли?
Вопреки моему здравому смыслу, я сохраню свою работу в агентстве. Цель данного сообщения состоит в том, чтобы попросить тебя не пытаться встретиться со мной там. Я люблю эту работу и нуждаюсь в ней.
Если у тебя есть хоть капля уважения ко мне (она ведь есть?), докажи мне, оставь меня в покое. Если ты будешь преследовать меня на работе, то у меня не будет выбора, кроме как уйти. Пожалуйста, не заставляй меня делать это.
Ханна Каталано.
Она официально подписала письмо. Ханна Каталано. Я ощутил холодную ярость, которая пролегла между нами.
Она больше не моя Ханна, не моя маленькая птичка, не моя шлюха.
Она никогда ею и не была.
Я провел остаток недели в своей квартире. Я составил списки. Я составил список всех способов вернуть Ханну обратно. Я составил список способов извинения. Я даже составил список ложных заявлений, чтобы привлечь ее внимание: у меня рак, я забыл кое-что в твоем доме, я потерял Лоренса.
Конечно, эта ложь была мелочной и вызывала жалость, но главное заключалось в мозговом штурме. Если я обмозгую все достаточно хорошо, то должен найти решение.
Я слал сообщение по электронке и звонил Ханне несколько раз за день, несмотря на ее просьбу о разрыве контактов. Я должен был бороться. Я знал, что она тоже этого хочет. Я бы хотел, чтобы она за меня боролась.
Я также знал, что правильная комбинация слов, или подходящий звонок в подходящий день приведет ее обратно ко мне. Мне просто нужно продолжать пробовать.
Поток звонков и писем приходили ко мне — от Пэм, моих братьев, дяди, моего психиатра,но ничего от Ханны. Я проигнорировал их всех.
Я рискнул выйти через неделю. Думаю, что вышел впервые с тех пор, как «напал» на репортера. История была преувеличена.
Если говорить по справедливости, я не помню точно, что случилось, мне трудно поверить, что я избил мужчину, и он был чуть ли не «на волоске от смерти».
Чертовы статьи.
Я знаю, что это произошло около полудня. Я помню ту сказочную жару, голод, головокружение. Я направился в магазин на углу, чтобы купить мешок подстилки для Лоренса.
Я помню человека, обращающегося ко мне.
— Мэттью Скай! Здесь! М. Пирс!
Я пытался убежать подальше от него.
— Мэттью, эй, Мэттью Скай, прямо здесь!
Он бежал за мной, крича.
Я еще подумал, что упрямый засранец мог быть тем же репортером, с которым столкнулась Ханна в агентстве.
Он мог быть причиной, по которой она не приехала ко мне. Причиной, по которой я не мог все объяснить. Ей все объяснить. Мне нужен этот шанс.
Мне нужно было выплакаться вместе с ней.
Мне нужно было держать ее в своих руках.
Тот репортер, он добрался до нее. Он остановил ее. Он все испортил.
