— Кормак Маклагген, — ответила она.
За столом раздались стоны неодобрения, и Гермиона слегка улыбнулась.
— Каким он был, Драко? — спросила Джанель. Гермиона открыла было рот, чтобы ответить, но Джанель опередила её: — Нет-нет, ты предвзята.
Все посмотрели на Малфоя, и, казалось, он стиснул зубы, прежде чем сказать:
— Полным мудаком.
И снова стоны неодобрения, теперь в сопровождении ударов по столу.
— В таком случае, как же он попал на свидание с тобой, Гермиона? — спросил Томас.
Она уронила голову на руку, прикрыв глаза.
— Хорошо, я не горжусь этим, но я использовала его, чтобы заставить кое-кого ревновать.
На этот раз в стонах смешались одобрение и неодобрение, сопровождаемое саркастическими аплодисментами.
— Да, я знаю, — продолжила Гермиона, отмахиваясь от них. — Как по-взрослому.
Малфой неловко поёрзал на стуле. Он сжал стакан, и костяшки его пальцев побелели.
— Полагаю, ты усвоила свой урок горьким опытом? — игриво подметила Джанель.
— Вполне, — Гермиона отсалютовала ей бокалом.
— Кто бы говорил! — вмешалась Шеннон, ткнув Джанель в бок. — Ты забыла Хью Кэмпбелла?
Гермиона наблюдала за Малфоем из-под ресниц, пока Джанель рассказывала свою историю — она всё равно её уже слышала. Малфой смотрел на Джанель с неподвижной улыбкой.
Гермиона мысленно перенеслась в ту ночь, когда он ушёл, как будто его присутствие могло дать ей хоть какую-то подсказку, которую она не смогла обнаружить, пока была одна.
Но ничего. Всё было хорошо, а потом он разозлился. Она так сильно хотела просто спросить его, что произошло, но не могла этого сделать. Каждый раз она приходила к одному и тому же выводу: у него была причина уйти, причина не пытаться связаться с ней и игнорировать её весь вечер. Они не пара, и он ей ничего не должен.
Но что, если он решил покончить с этим так, если это теперь навсегда… Гермиона сомневалась, что согласна это принимать.
— И тут начинается обратный отсчёт. — Голос Джанель просочился сквозь мысли, и Гермиона замерла. Она забыла эту часть истории.
— Итак, осталось десять секунд, и мы как бы прижатые к этой стене. И тут я понимаю, что у меня в руке стакан. А стоит отметить, я весьма чётко представляла, как именно случится этот поцелуй, и для него мне были необходимы обе руки.
Сердце Гермионы билось всё сильнее с каждым словом. Малфой пристально следил за Джанель, от улыбки не осталось и следа.
— Так вот, я на секунду отворачиваюсь, чтобы выбросить лишнее из рук, поворачиваюсь назад — часы уже бьют полночь — и тут у него закатываются глаза, он плавно скользит вбок по стене и падает в кусты. Без сознания.
За столом раздался громкий смех, и Джанель изобразила крошечный поклон под всеобщие аплодисменты.
— Я до сих пор уверена, что это была судьба, — мудро отметила Шеннон. — В смысле Хью Кэмпбелл? Для новогоднего поцелуя? Ты бы действительно хотела провести весь следующий год с ним?
Малфой подавился напитком, а Гермиона застыла в ужасе.
— Чтобы ты знала, Хью Кэмпбелл был блюдом сезона в том году! — парировала Джанель, вздёрнув нос.
Малфой медленно повернул голову и зафиксировал взгляд на лице Гермионы. Она почувствовала, как отчаянно бледнеет.
— О чём я и говорю, — продолжила Шеннон. — Сезон. Он был бы хорош в лучшем случае пару месяцев, но целый год? Ни за что.
Гермиона была уверена, что Малфой не узнает о последствиях её поцелуя в ту ночь. Она гадала, какое объяснение он придумал, но его реакция подтверждала, что истинного значения традиции до этого самого момента он не знал.
И это стало последней каплей.
Гермиона почувствовала, как слёзы обжигают глаза, теперь он смотрел на неё так, будто видит впервые. Прятаться нет смысла. У неё не было никаких причин целовать его в канун Нового года, за исключением лишь одной — она думала, что это может быть её единственным шансом, и мысль о том, что она его упустит, была гораздо болезненней, чем любые возможные последствия.
Она думала, что потеряла последние капли своего достоинства, попросив его притвориться, что она ему нравится, но оказалось, кое-что ещё оставалось. И теперь было уничтожено этим последним откровением.
Гермиона поднялась на ноги.
— Прошу прощения, я вспомнила, что забыла отправить рабочие документы, — сказала она в спешке. — Это очень важно, и мне надо убедиться, что их получат вовремя.
Она запнулась и ударилась плечом о дверь, но успела выбежать на улицу до того, как первые слёзы покатились по щекам. Гермиона сердито смахнула их, завернув за угол.
Внезапно её схватили за локоть.
— Что ты делаешь? — требовательно спросил Малфой, сжимая ладонь крепче.
Гермиона вырвала руку и продолжила идти.
— Я бесцеремонно ухожу, Малфой, — плюнула она через плечо. — Тебе это должно быть знакомо.
Он ускорил шаг и обогнул её, преградив путь.
— Нет, что ты делаешь, Грейнджер? Зачем ты это делаешь? — он махнул рукой между ними.
— Я… я не знаю, о чём ты, — солгала она. Он был зол. Его глаза блестели в свете уличного фонаря, а челюсть была сжата.
— Всё ты знаешь! — сказал он, потянувшись к ней. — Что это? Между нами.
— Я не знаю! — отстранилась Гермиона. — Я не знаю, что происходит. Ты просто ушёл… — Она дрогнула, когда его глаза опасно сузились.
— Следовало рассказать, что ты встречаешься с кем-то ещё, — в его голосе чистый яд.
Гермиона в шоке открыла рот. Из всех возможных вариантов это определённо было последним в списке.
— С кем-то ещё?
— Да.
— Но это не так.
Она и не думала, что он может выглядеть ещё более яростным.
— Вау, Грейнджер. Я всё же думал, что тебе хватит порядочности, чтобы не врать мне прямо в лицо. Это низко.
Настала её очередь разозлиться.
— Я понятия не имею, о чём ты говоришь! Я даже не целовалась ни с кем с тех пор, как мы встретились снова!
— Тогда кто такой Т. Н.?
— Не знаю! Но я ни с кем не встречаюсь!
Он смерил её недоверчивым взглядом.
— Я видел твою записку.
— Какую записку? Я не…
В голове моментально загорелась лампочка, и проблеск узнавания, который она почувствовала при буквах Т. Н., внезапно вспыхнул в полноценном понимании.
Малфой смотрел, как в её глазах появляется осознание, и его лицо исказилось в кривой насмешке, как будто он поймал её на лжи. Это злило ещё сильнее.
— Так вот почему ты ушёл.
— Не люблю делиться, Грейнджер. Особенно когда не знаю об этом.
— Ты ни с кем не делился, тупой ты идиот! — закричала она. — Эта записка была о тебе!
На последнем слове она толкнула его в грудь, и он оказался застигнутым врасплох настолько, что пошатнулся и отступил на несколько шагов.
— Обо мне?! — скептически переспросил он. — Да даже у Уизлетты хватит умственных способностей написать две буквы правильно.
— Это не инициалы, придурок ты недоделанный! Гарри и Джинни поняли, что я встречаюсь с кем-то, но я не рассказала им, с кем именно. И они начали называть тебя Таинственным Незнакомцем, Т. Н.
Он открыл рот, чтобы ответить, но тут же закрыл его. Она заметила тот самый момент, когда Малфой понял, что её объяснение имеет больше смысла, чем любой ужасный сценарий, который он придумал в своём воспалённом воображении.
Гермиона предполагала, что он будет смущён своим поведением. Или ему даже станет стыдно за эти безосновательные обвинения. Или на крайний случай он продолжит злиться, скрывая истинные чувства.
Но была только одна эмоция, расцветающая в его глазах и озаряющая лицо: чистое и безоговорочное облегчение.
— Эта записка была обо мне? — теперь уже спокойно спросил он.
— Да, — тихо ответила Гермиона, её гнев погас так же быстро, как и вспыхнул.
— Ты ни с кем больше не встречаешься?
— Нет, не встречаюсь.
Её голос охрип от наплыва эмоций. Он был так расстроен мыслью о ней с кем-то другим. Может ли это означать?.. Кровь стучала в ушах. Конечно, это должно означать…
