Элоди проглотила слезы и опустилась на колени, чтобы поймать подбегающую дочь. Валя изо всех сил обхватила шею матери.
– Мамулечка, как же я за тобой скучала! – радостно сказала малышка.
– Так, девочки мои, мы уходим, – и Мусса без долгих церемоний подхватил Валю одной рукой, а второй поднял с колен Элоди и тоже прижал к себе, направляясь к двери.
– Вы не боитесь, что я подам на вас в суд? – зашипела им вслед директриса уже в коридоре.
– Не думаю, что вам это выгодно, – Мусса продолжал идти, отвечая ей. – Вы ведь не захотите, чтобы родители обучающихся здесь детишек из состоятельных семей узнали, что ваша охрана – просто пшик.
Женщина ничего не ответила, и вскоре они уже усаживались в машину. Байкеры и Марат тоже быстро забрались в другую – стоящий в зоне видимости джип, но не трогались с места, явно давая возможность первой уехать машине с самым ценным пассажиром. Валюша все время молчала, чувствуя, как все дети, повисшую в воздухе напряженность. И только когда Мусса отъехал от забора, девочка, забравшись на колени к матери, посмотрела на него.
– По тебе я тоже скучала, дядя Мусса, – негромко сказала она, прижимаясь к груди Элоди.
– И я скучал по тебе, маленькая Синеглазка.
Помолчав еще немного, Валюша грустно вздохнула.
– Папа выблосил мою Блум, – наконец пожаловалась она.
– Подумаешь, делов-то. Она все равно уже была старая. Мы обязательно купим тебе много новых.
Может, Элоди и хотела что-то возразить, но была слишком занята тем, что, уткнувшись в волосы на макушке дочери, изо всех сил старалась не разрыдаться в голос и не испугать ее этим.
– А куда мы едем? Домой? – завозилась малышка.
– Да, родная, домой, – тихо ответила Элоди.
– Это холошо! Я так соскучилась по Машке! Она ведь уже могла плинести козляток? – с нетерпением заглянула Валя в лицо матери.
Элоди тяжело вздохнула.
– Валюш, ты понимаешь, мы пока поживем… ну, в другом доме, – Мусса обернулся к ребенку.
– Мы? Ты будешь жить с нами, дядя Мусса? – осторожно спросила малышка.
– Ну, если не буду баловаться, и твоя мама не решит меня выгнать, – подмигнул Мусса.
– Мусса! – укоризненно воскликнула Элоди.
– А папа? – Валя переводила взгляд с Муссы на мать и обратно.
– Ну, я думаю, он сможет тебя навещать… – проворчал Мусса и уткнулся в дорогу.
Валюша еще какое-то время сидела молча, но долго это продлиться не могло.
– А я говолила тебе, дядя Мусса, – если тебе мама нлавится, ты на ней поженись. А ты меня не послушался.
– Говорила, конечно, говорила, Синеглазка. Но я, видишь, какой длинный? До меня долго доходит, – усмехнулся Мусса. – Прям как до жирафа.
Девочка важно кивнула и, обхватив Элоди за лицо, подтянула к себе ее ухо.
– Ну тепель-то мы можем завести мне блата? – прошептала она, косясь на Муссу.
– Мы обязательно попробуем, – так же шепотом ответила Элоди, кусая губы.
Мусса прислушивался к звукам, доносящимся из его ванной. Детский заливистый смех, плеск воды и голос Элоди, больше напоминающий негромкое воркование. Мусса немного заволновался, когда Элоди заявила, что сама будет купать дочь. На его взгляд, Валя выглядела уже вполне самостоятельной человеческой особью, способной сделать это без посторонней помощи. Но, наверное, Элоди виднее, поэтому он только настоял на том, чтобы принести в ванную стул, потому как опасался, что во влажном и немного спертом воздухе девушке может стать плохо. Сам же он блуждал бесцельно по огромной квартире и словно видел ее новыми глазами.
Насколько привычное для него пространство безопасно для маленького, любопытного ребенка? Мусса и сам не знал, откуда берутся эти мысли.
Остановившись перед стеклянными дверьми на здоровенный балкон, он нахмурился. Надо срочно врезать сюда замок, потому как ничего, кроме невысокого парапета, не обеспечивало безопасность Вале, попади она туда. И завтра же нужно вызвать рабочих, которые смогут установить самое надежное и высокое ограждение по всему периметру.
Обернувшись, он обежал взглядом все вокруг. Розетки, бытовые приборы, стеклянный стол, навесные полки и стеллаж, полный всякой красивой, но совершенно бесполезной белиберды. Дурацкие вычурные статуэтки и здоровенные эксклюзивные вазы… Насколько все вокруг подходило для нормальной жизни ребенка?
Неожиданно неприятно кольнуло внутри, что весь этот понтовый интерьер подбирала и создавала одна дизайнерша с классной задницей, и они потом опробовали кое-что из того, что она выбрала, не по прямому назначению. Мусса поморщился. Собственно, весь его дом был каким-то логовом холостяка, где каждая поверхность была прямо-таки предназначена для траха. И раньше ему это нравилось.
Но как только порог переступила Валя, ему стало казаться, что все вокруг стоит вымыть с хлоркой или просто выкинуть на фиг. Потому как представлять, что девочка будет играть на тех же диванах в гостиной, на которых он поимел столько женщин, было как-то очень неправильно. Единственное, что как-то примиряло с действительностью, было то, что последние месяцы только Элоди бывала здесь, а после нее он никого даже и не подумал сюда привести. Да, наверное, и не смог бы.
Мусса еще раз обвел обстановку глазами. А так ли он привязан вообще ко всему этому? Что это? Просто стены и пространство, забитое всяким новомодным барахлом и дизайнерскими финтифлюшками, собирающими пыль? Может ли он сказать, что это прямо-таки его дом? Любимое убежище от всего мира, наполненное массой теплых воспоминаний и ощущением комфорта?
Его квартира удобна, красива, функциональна – но уютна ли?
Пожалуй, единственные реально важные воспоминания, которыми он дорожил, связаны с пребыванием тут Элоди. Но если у него теперь есть она сама, как он надеялся, навсегда, то какой смысл держаться за какие-то квадратные метры?
Настойчивое гудение из сумки женщины, оставленной открытой на кухонной стойке, привлекло его внимание. Кто-то упорно пытался дозвониться до нее. Мусса, сомневаясь, конечно, что поступает верно и что Элоди не разозлится на него, все же взял лежащий сверху телефон.
«Олег» высветилось имя, и он решительно нажал на прием.
– Элоди, ты что себе позволяешь вообще! – заорал Фотеев ему в ухо. – Ты что, решила, что можешь не соблюдать нашу договоренность? Ты что возомнила о себе, стерва? Я растопчу тебя…
– Эй, кончай вопить, как шлюха, которой не заплатили, – зарычал Мусса и, оглянувшись на дверь ванной, быстро вышел на балкон.
– Крамаев? – Олег перешел на гневное шипение. – Ну конечно, я мог и догадаться, с кем эта идиотка связалась, чтобы выкрасть дочь.
– Элоди никого не воровала. Она забрала дочь из того гребаного застенка, куда ты ее засунул, и имела на это все права.
