— По стилю похоже на цитату из Библии, — заметила Лиля.
— Скорее всего, — пожал плечами Вовочка. — Сам отец Юрий тоже выглядел расстроенным.
— А как того мужика звали, вы не помните? — спросил я.
— Не, не знаю. Но перестал ходить он, когда тепло было. Кажется, именно тогда я видел его в последний раз.
— Закройте глаза и вспомните, — снова тихо заговорила Лиля. — Вот он выходит, спускается по ступенькам, опрокидывает ваши деньги…
— Рубашка! — воскликнул Вовочка.
Нет, ну это же невозможно. Как она это делает?
— Что с рубашкой?
— Она фирменная была, рабочая. Такие выдают уже лет двадцать рабочим на нашей швейной фабрике.
— А вы откуда знаете? — снова встрял я.
— Да у самого такая была. Жена там работала, — грустно улыбнулся Вовочка и снова спросил: — Так что там с моей собакой?
— Какой породы, как зовут и где его искать? — поинтересовалась Лиля.
— Да дворняга он. Ральф.
— Так он у отца Аристарха, — улыбнулась она.
— Правда? — вроде бы не поверил старик. — Странно… Но и на том хорошо, хоть покормят моего злыдня.
Мы вышли из палаты, купили пирожков, о которых я, если честно, забыл, и Лиля уже на улице посмотрела на меня так, как будто я должен был прочитать ее мысли. Глянув на часы, я спросил:
— Хочешь на швейную фабрику съездить?
— Ты предугадываешь мои желания.
— И готов их исполнять.
Глава 15 Лиля
Все-таки прав был Арсен. Надо сесть и подумать, потому что моя память упорно за что-то цепляется, но я не могу сообразить, за что именно. Я обязательно вспомню. Надо только определить, на какие слова Вовочки я так отреагировала.
В полном молчании мы ехали на швейную фабрику, пока я прокручивала в голове разговор со стариком. Женя только изредка бросал на меня взгляды, пока я не сказала:
— На дорогу, со мной все в порядке.
На проходной фабрики нас остановила габаритная дама в форме охраны.
— Вы куда? — спросила она.
Женя снова достал удостоверение и сказал:
— Нам бы поговорить с кем-нибудь об одном человеке. Скорее всего, он у вас работал, потому что ходил в фирменной рубашке. Он еще часто ходил в церковь на Громова, а потом пропал.
Женщина задумалась, потирая пальцами подбородок, а потом воскликнула:
— Так это ж Славик! Тогда вам не сюда надо, а в полицию. Хотя вы же и так оттуда… — кивнула она на Женю.
— А что случилось с этим Славиком? — спросила я.
— Так посадили его. Жену с любовником застукал, прибил обоих под горячую руку, тела спрятал, а всем сказал, что она сбежала с этим хахалем. А потом вроде как кто-то наводку дал, где искать. Вот Славку и повязали.
— А у Славки как фамилия?
— Валеев, а вот отчества не знаю.
Женя взял меня за руку и потянул к выходу. В машине я спросила:
— Ты чего? Может, стоило поговорить с кем-нибудь, кто с ним работал?
— Лучше поговорить со следователем, который вел дело.
Достав телефон, Женя включил громкую связь, и вскоре я услышала голос полицейского, с которым познакомилась в какой-то забегаловке на окраине города. Александр вроде бы.
— Да, Евгений Алексеевич!
— Саша, напряги-ка еще разок своего родственника. Мне надо узнать, кто занимался делом Валеева Вячеслава. Вроде как мужик жену с любовником пришил.
— Сейчас узнаем. Ждите.
Александр положил трубку, а я спросила:
— Думаешь, священник нарушил тайну исповеди и дал наводку полиции?
— Похоже на то.
— Но ведь это же…
— Да, есть федеральный закон и статья в уголовно-процессуальном и гражданско-процессуальном. Священники не могут выступать в качестве свидетелей, их нельзя привлечь к ответственности за отказ от дачи показаний. Если, конечно, это имеет отношение к тайне исповеди.
Я задумалась. А мог ли отец Юрий сам прийти к полиции и намекнуть, например, где искать тела? За такое, конечно, его вряд ли бы погладили по голове, возможно, даже отлучили от церкви, ну, или что там еще могут сделать. И что могло подвигнуть священника, который хранит много тайн, сдать именно этого Валеева?
Увы, у отца Юрия уже не спросить.
А может, вообще забить на это дело? Но тогда, если моя теория верна, люди будут умирать дальше. И это неправильно.
Раздался короткий сигнал телефона, и Женя открыл сообщение, сказав:
— Васильчиков Игнатий Петрович, следователь. Есть номер телефона. Звоним?
— Звоним, — уверенно кивнула я.
Женя набрал номер, снова включил громкую связь, и вскоре нам ответил уставший мужской голос:
— Слушаю.
— Здравствуйте. Игнатий Петрович?
— Да.
Коротко, но предельно ясно Женя обрисовал ситуацию, а потом спросил:
— Наводку на Валеева вам дал священник?
— Да, отец Юрий, — подтвердил следователь.
— Но почему? Это же нарушение тайны исповеди.
— Вы знаете, я тоже удивился, но он сказал, что у Валеева начала формироваться нездоровая ненависть к женщинам, особенно похожим на его жену. И если не принять меры, то вскоре он продолжит убивать.
Это тоже понятно. Травмирующее событие, неверная жена — так люди могут стать маньяками. Но сейчас Валеев находился в местах не столь отдаленных, где был и на момент смерти отца Юрия.
— Поехали домой, — сказала я, когда Женя попрощался со следователем.
Вот теперь настало время сесть и подумать. Чем я и занялась в квартире. Легла на диван и начала прокручивать в голове события последних дней. Систематизировать их. По сути, сейчас я со своей памятью вытворяла то, что недавно делала с Вовочкиной. Женя меня не трогал, кажется, на кухне что-то готовил.
Итак, где я видела Рихтера?
Я за что-то зацепилась, когда Вовочка сказал…
— Твою мать! Быть не может! — подорвалась я с дивана.
Женя тут же появился в дверях и спросил:
— Ты что раскричалась?
— Я вспомнила, кажется, где видела Рихтера.
— Судя по твоему лицу, это тебе не понравилось.
— Это вообще мало кому может понравиться. Это… Черт возьми, Женя, если говорить просто и по-русски, то это полный пиздец. Тем более если он действительно замешан в смертях этих людей.
Я начала мерить комнату шагами, даже боясь произнести это вслух. А потом схватила телефон и начала искать номер больницы, в которой лежит Вовочка. После трех неудачных звонков я наконец-то попала в нужное отделение и едва уговорила медсестру позвать пациента к телефону.
Сейчас Вовочка, возможно, подтвердит мою догадку. Потому что и в конце нашего разговора кое-что показалось мне странным, но тогда я не придала этому значения.
Глава 16 Лиля
Вовочка взял трубку и спросил:
— Кто это?
— Это Лилия, я сегодня к вам приходила…
— Ах, да, помню тебя. Что-то случилось? Моя собака?..
— Нет-нет. Думаю, с вашим псом все хорошо. Скажите, почему вам показалось странным, что собаку забрал отец Аристарх?
— Ну, в доме до того, как он туда заехал, жили кошки. Отец Юрий прикармливал их, а молодой как въехал, так сразу всех разогнал, вот я и подумал, что животных он не любит.
— Спасибо, — сказала я.
Вот и все сложилось. Милейшая кошатница Элеонора говорила, что у Рихтера была аллергия на кошек. Я зацепилась за слова о собаке, бессознательно проведя ассоциацию с отцом Аристархом. И именно это воспоминание я пыталась вычленить из недр памяти. Он изменился за эти годы, но без пластики не изменить форму носа, скул, разрез глаз. И я понимала, что видела его где-то, когда Элеонора дала фото, но, конечно, ни один здравомыслящий человек не станет думать о священнике как о преступнике. Это, наверное, самое невероятное и алогичное, что могло случиться в нашем мире.
Убийца дворецкий — это классика детективного жанра.
Убийца священник — это знание, которое вызывает противоречивые чувства.
Я понимала, что он болен, но… Но все равно сама мысль в голове не укладывалась.
