Она больше не невинная девочка. Она юная и до боли соблазнительная женщина, которая бросает мне вызов.
Вечная мечта и вечное приключение.
Я целую ее всю и не могу остановиться. Глаза, губы, щеки. Облизываю и слегка прикусываю ее аккуратные уши.
Анхела во всем совершенна.
Зацеловываю ее длинную шею. Она подставляется, выгибается и стонет.
Как же сладко она стонет.
Совсем мокрая для меня.
Меня кто только ни хотел, но не эта чика. А теперь я чувствую себя так, будто сегодня внезапно наступило рождество. А мне лет пять, и мне подарили целый магазин игрушек.
Я помню свое счастье тогда, а сейчас все еще круче.
Самая сладкая победа всегда после борьбы.
И я знаю, что когда сегодня все закончится, Анхела опять станет злой и строгой.
Но сию секунду она ласковая мурлыкающая кошечка, и этот контраст заводит неимоверно.
Я не могу ее не целовать. Даже если у меня распухнут и лопнут губы, я все равно не остановлюсь.
Целую и глажу ее охеренную грудь. Оглаживаю бедра. Сжимаю задницу.
Я приглашал Анхелу в ад, а она обманула меня и затянула в рай.
Мне мало.
Всю Анхелу зацеловать хочу. Ее всегда будет мало. Я знаю это.
А она невероятно отзывчивая, жадная и страстная. И она такая, даже когда неопытная и не любит меня.
Что же будет потом?
Женщины всегда раскрываются со временем.
Я умру, но добьюсь ее любви.
Она самая лучшая, самая красивая, самая чудесная.
Я стягиваю ее платье и вижу, что трусиков реально нет.
Кто там не лизал девок? Я.
Но Анхела не девка. Она — сама моя жизнь. Ми вида.
И я ласкаю ее клитор и губки, упиваясь тем, как они набухают под языком. Они хотят ласки и бурно на нее реагируют.
А моя Анхела сходит с ума от наслаждения.
Вот так, чика. Только так. Этого я и хочу для тебя.
Чтобы ты упивалась каждым мгновением и срывала от крика голос.
Моя нежная, моя самая развратная кошка.
Я сделаю для тебя все, а потом покажу тебе настоящую страсть.
А когда она называет меня Диего, я чуть не кончаю.
Играю с чикой, но я на грани. Мне безумно хорошо и мало.
Я стягиваю ее лифчик и ласкаю груди, слегка оттягивая крупные коричневые соски. Втягиваю их в рот, посасываю и облизываю языком. Целую нежную сладкую кожу полушарий, упиваясь ее вкусом и запахом.
Я слушаю ее дыхание. Дыхание говорит обо всем.
Она немного отвлекается, чуточку перестает наслаждаться — а больно мне. Что, черт возьми, не так, чика?
— Все… так. Все… хорошо…
Тогда к дьяволу промедление!
Я раздеваю ее, а она от нетерпения хнычет.
Что ты со мной делаешь, Анхела? Хочешь окончательно меня околдовать?
Ты не проклятье. Ты — благословение.
Ослепительно красивая.
Я целую ее опять и ласкаю ее роскошную грудь, зажимая соски между пальцами. Провожу по талии, спускаюсь к бедрам.
Жестко, сильно, сдавливаю. Пусть почувствует себя моей.
Она мокрая настолько, что член скользит, как по маслу.
Я дразню ее. Подготавливаю, слегка надавливая головкой члена на клитор.
Ей хорошо: я это вижу и слышу. А мне хорошо так, что словами не передать.
— Диего… пожалуйста…
Анхела подается мне навстречу. Она пытается насадиться на член. Трется об него и закатывает глаза от удовольствия.
Терпеть больше невозможно. Я аккуратно ложусь на нее, перенося вес на руки.
Говорю ей расслабить живот, а она вдруг обнимает меня своими нежными руками и называет по имени.
Пусть зовет Рейесом все остальное время. Так и надо.
Потому что этот контраст с «Диего» сейчас — охеренный.
Диего — это по-настоящему. Рейес — когда она прячет от меня свои чувства.
А сейчас она удивительно раскрытая и уязвимая.
Я обещал ей, что не будет боли. Вхожу аккуратно, на пол-головки и останавливаюсь.
Пусть привыкнет к ощущению.
Замираю и выхожу. Это мягкие и нежные движения, и я чувствую, что Анхела становится еще мокрее.
Кошка моя.
Она всхлипывает от удовольствия.
Я спрашиваю и получаю сбивчивый ответ:
— Нравится?
— Да…
Чудо мое ненаглядное. Единственная. Настоящая и прекрасная.
Меня нереально штырит от того, что она вообще ничего не стесняется.
Да и не нужно. Она и должна принимать поклонение. Она даже не представляет, сколько заслуживает.
Я больше не отпущу ее. Она будет жить со мной и иметь все лучшее. Всегда.
Я продолжаю входить медленно и аккуратно. Неглубоко. Анхела маленькая и охеренно узкая.
Кайф нереальный.
— Давай… быстрее?
Я невольно вжимаюсь в ее идеальное тело глубже.
Чика, ты это реально сказала?
Реально.
Она хочет грубее. И я хочу.
Я просто мечтаю об этом.
Я как только ее увидел, сразу захотел сожрать. Я мог бы быть нежным для нее, но если она ждет жестче, она получит.
Я фиксирую ее запястья. Прикусываю ушко. И двигаюсь как в последний раз в своей жизни.
Не щажу. Вбиваюсь резко и быстро, как в шлюху, которых я драл толпами.
Хочешь быть моей личной блядью Анхела? Отлично.
Моя кошка. Моя самая потрясающая сучка.
Я вколачиваюсь в нее, как одержимый, и когда она от этого кончает, меня хватает ненадолго.
Я спускаю, но мне уже снова мало.
Потому что с этой женщиной мне никогда не будет достаточно.
С ней я хочу попробовать так, как люблю больше всего. Пошло. Безжалостно. Грубо.
И на этот раз я не спрошу, хочет ли она.
Анхела обнимает меня. Кусает в плечо, словно метит как свою собственность.
Я — ее? Это дико, непривычно и… сладко.
Но настоящее впереди.
Оно наступает, когда я аккуратно сжимаю ее горло и вижу в блестящих голубых глазах тень страха.
Но я не убираю руку.
Прямо сейчас Анхела или примет меня таким, какой я есть, целиком, или мои мечты пойдут на хер.
Я все равно буду с ней, но… не до конца.
И постепенно это меня отравит.
Она пытается выглядеть храброй:
— Что ты?!..
Я затыкаю ее поцелуем. Набрасываюсь, облизываю и прикусываю со всей страстью, до капелек крови на губах.
Выдержишь так, кошка?
Мое сердце бьется быстрее, чем билось, когда я обезвреживал Рауля Фуэнтеса. Когда вот-вот все могло взлететь на воздух.
Я сжимаю щеки Анхелы, продолжая ее целовать. Не даю ей дышать.
Почти насилую языком.
А она стонет мне в рот.
У меня опять стоит так, будто я только что не ебался.
На этот раз будет без резинки.
Я грубо провожу пальцами между ног Анхелы. Она опять течет.
Наверное, она будет течь, даже если я вставлю ей в рот, но я не стану проверять.
Анхела сверлит меня тяжелым взглядом.
— Чего ты хочешь, Рейес? — а в ее голосе вызов. Сейчас она реально нарывается!
— Хочу тебя выебать, кошка.
Я вижу, что она собирается что-то сказать, но, клянусь, мимолетно улыбается и ничего не говорит.
Удивительно мягкая. Покорная. Новая.
Я переворачиваю ее на живот и приподнимаю за бедра так, что она встает на четвереньки. Вижу ее круглую умопомрачительную задницу и сочащиеся влагой губки.
Анхела все же пытается что-то спросить. Хватит разговоров, чика.
Я резко опускаю ладонь на ее ягодицу, пресекая вопрос.
Сейчас я хочу, чтобы она почувствовала себя куклой, которую я буду иметь.
Она искоса смотрит через плечо, и ее глаза блестят в темноте.
Но теперь я готов поклясться, что это не слезы.
Я снова оглаживаю ее между ног. Грубо массирую клитор и вхожу внутрь пальцами.
— Хочешь ебаться, чика?
Теперь я не вижу ее лица, но слышу ее дыхание. Она возбуждена так, что вот-вот кончит.
И я помогу ей.
Жестко трахаю Анхелу пальцами, надавливая на клитор.
А когда она не выдерживает и бьется в оргазме, меняю пальцы на член.
Держу ее за бедра и врываюсь внутрь, пожирая взглядом. У моей Анхелы самая шикарная задница на свете, тончайшая талия и густые черные волосы.
И я деру ее, слыша новые всхлипы и крики.
