— Зачем шумишь, мой юный друг? Если я не ошибаюсь, Винсент? Как тебя еще называли твои подельники из отряда? Панк? Да, припоминаю, несравненная троица: лихач, здоровяк и панк. Любимец девушек, марсианский красавчик, сорви голова.
По мере того, как Лимбургер говорил, глаза Винни наливались огненной ненавистью, будто он предчувствовал то, что тот скажет. Его мелко затрясло, и его запыленная шерсть встала дыбом.
— Да, панк. Так ведь и она называла тебя, верно? — продолжал Лимбургер, наслаждаясь произведенным эффектом. — Милые марсианские голубки… Мне даже жаль, что она умерла такой юной.
— Она не умерла, — хрипло прошипел Винни, едва сдерживая свое отвращение. — Ты убил ее!
— Ах да, точно, — всплеснул руками Лимбургер. — Конечно, я убил ее. А что мне было делать? Ведь она неслась на своем военном мотоцикле в ваш мерзкий лагерь борцов за свободу, чтобы сообщить, что вы попали ко мне в плен. А я имел на вас свои виды и не рассчитывал так скоро потерять. Поэтому пришлось застрелить ее, бедняжку. Мои солдаты говорили, прежде чем умереть, она все повторяла твое имя: панк, милый панк Винни… Все равно такой повеса и гуляка как ты был недостоин ее любви, поэтому даже хорошо, что я ее убил. И ты даже не присутствовал на ее похоронах, когда ее сожгли на погребальном костре. Так что я оказал тебе огромную услугу. Как же ее звали?.. Малышка Харли. Как интересно, Винсент, а ты верен своим вкусам. Харли, Чарли…
И Лимбургер, весьма довольный своей тирадой, гадко расхохотался.
— Ты, наверное, хочешь знать, убью ли я Чарли? Обязательно. Но ты снова этого не увидишь и даже не узнаешь, как именно я это сделаю. Я убью ее после тебя, и, возможно, умирая, она также будет шептать твое имя!
Винни всего трясло. Вцепившись пальцами в прутья решетки, он до синевы сжал кулаки, пытаясь подавить ту боль, которую всколыхнули в нем эти воспоминания. Его почти почерневшие антенны мелко вибрировали, практически излучая какие-то неведомые потоки энергии, заставляющие его глаза светиться яростным огнем. Он шумно и тяжело дышал, и лишь губы его что-то беззвучно бормотали.
— Винс! — решительно одернул его Тротл. — Держи себя в руках, брат. Он всего этого не достоин. Ты справишься!
Строгие слова рыжего немного привели Винни в чувства, и он, еще раз со всей дури шарахнув оковами о решетку, отошел в сторону и прислонился лбом к стене, пытаясь совладать с эмоциями и успокоиться.
— Молодец, Тротл, — между тем обратил к нему свой взор Лимбургер. — Не зря ты лидер и в вашей троице, и в отряде борцов на Марсе. Но всегда ли тебя все слушались беспрекословно? Всегда ли твоя железная выдержка, рассудительность и спокойствие были примером для остальных?
Тротл молчал, но Лимбургер внезапно развернулся к противоположной камере. Мадлин невольно сделала пару шагов назад, глядя на эту омерзительную физиономию жестокого убийцы.
— Кто же тут у нас? — как ни в чем не бывало проворковал плутаркианец. — Девчонки. Моя давняя знакомая Чарли. Упрямая и несговорчивая. Ничего, милочка, сегодня ты, надеюсь, станешь пообходительнее, чем с моими подчиненными. Твой звездный час впереди, ты все слышала. А вот эта девчонка, которую я использовал для своего временного прикрытия, — вдруг холодно указал он толстым пальцем на Мадлин, — мне больше совершенно не нужна. Избавьтесь от нее немедленно! Расстрелять!
И он резко кивнул выродкам, которые тут же направили на нее несколько пистолетов. Мадлин от неожиданности даже не успела осознать, что ее сейчас убьют, и лишь в недоумении распахнула глаза. Но уже в следующую долю секунды выродков остановил решительный и резкий окрик Тротла:
— Не тронь девушку, подонок!!!
Лимбургер, подав выродкам знак рукой, медленно повернулся к марсианам и довольно протянул:
— Ах, значит, я не ошибся. Она дорога тебе. Ну что ж, все складывается как нельзя лучше. И на этот раз мне никто не помешает. Мы немного поболтали по душам, вспомнили, так сказать, дела минувших дней. Но пора приступать к главному. Карбункул, готовьте все необходимое. Выходи, Тротл. Теперь твоя очередь. Беседовать будем долго, помнишь, как в прошлый раз?
====== Глава 20. Свет тьмы ======
Несколько вооруженных выродков грубо вытолкнули хромающего Тротла из его камеры и поставили перед Лимбургером. Тот выглядел весьма довольным и воодушевленным столь эффектным началом беседы с пленниками, которых ему удалось вывести из равновесия всего лишь небольшим экскурсом в прошлое. Он чувствовал себя полностью уверенным в успехе своих никому больше неведомых жестоких планов, уготованных схваченным марсианам.
Лимбургер не спеша оглядел Тротла с ног до головы и зловеще усмехнулся своим серым оскалом. Видимо, оценивал его состояние и надеялся подавить и сломать его как можно изощреннее.
Рыжий стоял молча, его перепачканные уши были настороженно прижаты, губы сурово сжаты в узкую непоколебимую полоску, грудь едва заметно вздымалась от коротких и поверхностных вдохов. И лишь безвольно опущенный хвост показался Мадлин плохим знаком. Будто даже продолжая бороться всем сердцем с врагом, он обреченно понимал для себя исход этой битвы. Неужели он мог сдаться? Неужели он перестал верить в себя? Или он знал, что то, что собирался сделать с ним Лимбургер, не оставит ему никаких шансов на выживание, никакой надежды на будущее? Ведь судя по его реакции на угрожающую реплику Лимбургера, Тротл понимал, что его ждет.
Мадлин в ужасе сглотнула, но пересохшее горло лишь болезненно сжалось, рождая предательский спазм в легких.
Держись, Тротл… Осталось немного…
Мадлин вздрогнула. Она произнесла это вслух. Слабым, едва ощутимым шепотом, но этого было достаточно, чтобы Тротл перевел на нее свой слегка удивленный взгляд, а Лимбургер это заметил.
Она в ужасе отступила назад. Что же она наделала! Чарли же предупреждала ее молчать и не реагировать! А она так глупо прокололась! Своими неосторожными словами она могла сделать Тротлу лишь хуже.
Между тем Лимбургер спокойно указал рыжему рукой в направлении камеры девушек и произнес:
— Подойди, не стесняйся.
Поскольку Тротл не двигался с места, один из выродков толкнул его и силой заставил встать перед самой решеткой. Теперь рыжий был так близко от Мадлин. Их разделял всего лишь какой-то метр, метр расстояния и железные прутья. Девушка почти слышала его дыхание и чувствовала исходящее от него тепло. Или ей просто до исступления хотелось это ощутить, прикоснуться к его мохнатым сильным рукам, зарыться как когда-то пальцами в его густой шерстяной загривок, увидеть на его кофейных губах тихую и нежную улыбку. И вот он стоял перед ней, неотрывно глядя ей в глаза, и в то же время был уже совсем недосягаем, будто между ними разверзлась незримая и непреодолимая пропасть.
Лимбургер сладко вздохнул и проворковал:
— Я подумал, ты захочешь попрощаться именно с ней. Что ж, видишь, какой я прозорливый и иногда даже добрый, когда захочу. Ты думаешь, я просто какой-то обычный завоеватель? Ошибаешься. Чтобы быть успешным завоевателем, — а я все же многого добился, — нужно долго готовиться к каждому делу и досконально изучать своих врагов. Признай, что о тебе я знаю достаточно много. Все твои слабости, все твои ошибки всегда были под моим пристальным наблюдением. И, в конце концов, тебе ли не знать, что многое из этого я удачно использовал против тебя. Не так ли, полуслепой лидер борцов за свободу?
И Лимбургер снова сделал паузу, смакуя произнесенные слова, после которых Тротл медленно сжал челюсти, от чего его покрытые короткими шерстинками скулы холодно заострились. Мадлин прекрасно понимала, что Лимбургер собирается рассказать самую ужасную историю Тротла, безжалостно вскрыть и его некогда с трудом затянувшийся шрам на душе, как до этого сделал с его братьями. Но она боялась не столько узнать, что заставило Тротла страдать в далеком прошлом, сколько увидеть сейчас хотя бы отголосок той боли на его лице и понять, что он сдается. И она понимала, что рыжий не просто так не может оторвать от нее своих глаз в этот трудный момент. Возможно, ее реакция, которой он напряженно ждал и в то же время боялся, была для него важнее всего остального. И Мадлин, сделав долгий и глубокий выдох, постаралась взять себя в руки. Ради него.
