Она обхватила ногами его бедра, их страсть унесла ее далеко от настоящего и ото всех её тревог по поводу будущего. Как давно она не испытывала таких чувств, как с этим человеком. Между ними существовала связь. Дружба.
Более того, между ними существовала любви.
Как же она хотела сохранить все это. Но, по крайней мере, у нее был этот момент, чтобы вспомнить, что она потеряла. Это единственный момент, когда она могла притвориться, что они могли остаться вместе.
Он усилил толчки, доставляя ей нестерпимое удовольствие. Крича, она почувствовала, что ее тело пронзает чистое блаженство.
Алексион наблюдал за выражением ее лица, когда она достигла пика. Ему нравилось, как она выглядела в моменты кульминации. Но более того, он любил, каким становилось её тело под ним. Она была настолько сладостна, настолько мучительна.
Она потянула его вниз, чтобы поцеловать, когда он задвигался еще быстрее, ищя свой кусочек неба.
И когда он достиг пика, он прокричал ее имя. Алексион обнял её, пока его естество дрожало и пульсировало, освобождаясь глубоко внутри нее.
Она погладила его спину, прижимая его к себе. «Ну как, тебе понравилась моя идея?»
Он засмеялся над ее вопросом. «Это была великолепная идея».
Она приподняла бедра, позволив ему почувствовать влагу их игры. Это было то, что он смаковал. Они занимались не просто сексом друг с другом, они занимались любовью. И это было то, чего он не испытывал очень давно.
Дейнджер укусила его плечо. «Тебе кто-нибудь говорил, что ты невероятный лгунишка?»
Он засмеялся. «Ну, они никогда не выражали это таким способом.»
Она обняла его, притянув к себе, и поцеловала в щеку. «Ты необыкновеный, Алексион. Я так считаю».
«Я только столь же хорош, как и мой партнер».
Она подарила ему улыбку, от которой свело его желудок. Поцелуй, которым она отблагодарила его за эти слова, вернул его тело обратно в огонь. «Продолжай в том же духе, и я не выпущу тебя из постели сегодня вечером.»
Она укусила его за подбородок. «Это будет ужасно?»
Нет, это будет прекрасно.
Алексион нежно обхватил ее груди, наслаждаясь мягкостью кожи, прежде чем отстраниться. Как бы он хотел любить ее так, как она заслуживает. Но даже если бы он мог стать снова человеком, он не был уверен, что её судьба быть рядом с ним.
Он так устал от сожалений о прошлом. Так устал, зная, что для него не могло быть нормальной жизни
«Что случилось?» спросила она, разглаживая пальцами его хмурые складки на лбу.
«Ничего».
Дейнджер отстранилась от него. Он не был честен с ней, она знала это. Его настроение полностью изменилось. В его глазах была такая глубокая печаль, что она разрывала её на части.
Она увидела, как его глаза стали снова темно-зелеными. Это было странно, то, как они изменили цвет. «Ты можешь управлять своим цветом глаз?»
Он казался удивленным ее вопросом. Возможно, он не понимал, что они делали это. «Что?»
«Они постоянно меняют цвет», объяснила она. «Как кольцо настроения [43]. Всякий раз, когда мы среди других Темных Охотников и в ночь ты приехал они были черными. Теперь они ярко-зеленые. Это ты делаешь или они делают это самостоятельно?»
Он сжал слегка ее руку. «Я управляю черным цветом. Зелеными они становятся сами».
«Фу!» сказала она, морща нос. «Это так вульгарно.»
Он засмеялся. «Хорошо, что у меня есть сильное эго, да?»
Она поцеловала его в кончик носа и сжала его бедерами. «Как у котелка. А теперь позволь мне встать, чтобы подготовиться к нашему свиданию».
Свидание. Это слово Алексион никогда не думал услышать по отношению к себе. Перевернувшись на спину, он позволил ей встать. Пока она была в душ, он думал над странностью всего этого.
Он собирался на свидание? Он видел такие вещи в кино и читал о них в книгах, но на самом деле оказаться самому …
Это было совершенно странным.
Все это было неправдоподобным. Не следует еще больше привязываться к ней. Ты будешь сожалеть об этом позже. Осталось лишь три дня, после которых он должен был уйти.
И тогда он больше никогда не сможет увидеть ее снова.
Дейнджер просунула голову в дверь спальни. Алексион все еще лежал голым на кровати. Ей пришлось признаться, что он выглядел невероятным вот так. Микеланджело мог бы потратить день, чтобы нарисовать это божественное греческое тела. Оно было абсолютно пропорциональным. Она никогда не видела никого с такими совершенными мышцами. И когда дело дошло до его грудных мышц и плечей …
Она была уже возбуждена снова.
Однако, он продолжал выглядеть грустным и несчастным. «Эй? Хочешь присоединиться ко мне?»
Он удевленно посмотрел на нее. «Серьезно?»
Она замеялась над его удивлением. «Как будто ты не видел меня голой … не один раз.»
Он улыбнулся, затем сорвался с кровати, чтобы присоединиться к ней. Не успела она пошевелиться, как он поднял ее на руки и отнес в душ.
Она взвизгнула, когда он включил воду, которая была холодной.
«Извини», сказал он. Вода стала теплой так быстро, что она поняла, что это он изменил температуру.
Его забота никогда не прекращала поражать ее. Нет, Дейнджер. Она не могла позволить себе полюбить его больше, чем уже любила.
С другой стороны, почему бы и нет? Если верить ему, а она, конечно же, верила, то она не будет помить его вообще к концу недели.
Ей захотелось закричать. Как она могла забыть того, кто так много значил для нее? Сама мысль об этом была ужасной.
Вот она моя удача. После всех этих веков я, наконец-то, нашла человека, с которым действительно хочу быть рядом, чтобы узнать, что это невозможно.
«La vie n'est pas juste» («Жизнь не справедлива»). Сколько раз ее мать повторяла ей эти слова? И, к сожалению, ее мать была права. Жизнь не была справедливой. Она была жестока и печальна, но иногда она была веселой и чудесной.
И сегодня она должна быть чудесной. Она не позволит себе или кому-либо еще разрушить это. Она, возможно, не будет помнить его, но он будет помнить ее, и она не хочет, чтобы его воспоминания были о плаксе с угрюмым лицом. Он заслуживал один прекрасный вечер.
Каждый заслуживает этого.
Алексион взял мочалку и намылил ее, прежде чем он обернуться к Дейнджер. Ее глаза были закрыты, руки подняты, и погружены в волосы, по которым стекала вода. К его изумлению, он почувствовал, что начинает снова твердеть. Что было в этой женщине такого, что заставляло его твердеть и желать её все время?
Она открыла глаза и окинула его нежным взглядом, от которого перехватило его дыхание. Он поцеловал ее, прежде чем начать мыть её.
Дейнджер вздохнула от ощущения рук Алексиона на своем тело, которые намыливали ее кожу.
«Должен быть какой-то способ изменить это.» Она не поняла, что говорят вслух, пока он не выпрямился.
«Это невозможно, Дейнджер. Когда я уйду, все будет кончено».
Она хотела, ругнуться от отчаяния. «Я не могу поверить, что мы не можем что-то изменить. Наверняка есть какой-то способ сделать это.»
«Это невозможно. Я даже больше не человека.»
Он постоянно говорил это, но все в нем опровергает эти слова. Как может кто-то позволить себе потерять лучшее, что он когда-либо имел просто потому, что … Ну, там было много «потому что». Тем не менее, любовь может победить все, правильно?
Но она знала лучше. Любовь не может победить смерть. Никогда.
Вздохнув, она ничего не сказала, пока они купались и одевались
После того как они были готовы, Алексион открыл дверь в коридор, и увидел стоящую там Ксирену.
Стоя в коридоре, с поднятой головой она напоминала ему ястреба, который следит за своей добычей
«За этот день я много чего обдумала. Я знаю, ты заботишься о моей сестре, и я хочу остаться с ней. Но я не хочу, быть связанной из-за этого с проклятым богом. Его мать злая и порочная, независимо от того, что вы говорите. Я не доверяю её сыну. Но если у меня не будет связи, богиня может вернуть меня в Калосис и заставить служить ей. Мой брат покинул Калосис и ушел, я не знаю куда, и моя сестра была отослана оттуда много веков назад.»
