— Я мокрая… — предупреждает она, быстро расстёгивая своё плюшевое недоразумение.
Буркаю:
— Надеюсь, — нетерпеливо помогая ей раздеться.
Она издаёт смешок и смотрит на меня с не меньшим нетерпением.
Сейчас, блин!
Дёргаю последнюю пуговицу и стягиваю шубу с тонких плеч. Бросаю её на соседний стул и прижимаю Катьку к себе. Делаю быстрый вдох, уткнувшись носом в белокурую макушку, и выпускаю воздух с облегчением. Обожаю тонкий аромат её духов. Им ненавязчиво наполнилась вся комната. Она льнёт ко мне, тянет свою носопырку к моей шее, обняв меня за талию.
Выглядим так, будто я после дембеля, а не после недельной поездки.
Но, она так охер*нно ощущается. Я пи*ц как соскучился, даже не могу наехать на неё как следует за то, что извёлся весь, пока их ждал. Я знаю что пробки, поэтому и попросил Егора её забрать с работы. Мы купили ей Q7, чтобы я не волновался о том, что она нырнёт под какой-нибудь Крузак. Если впилится, так пусть сразу сносит ему жопу.
В комнате тишина, только моя заноза мурлычет:
— Я индейку на таймер поставила…
Откидываю её лицо и начинаю целовать, забив на всё. В клубе, итак, все знают, что я под каблуком, скрученный в канат. Катя еле слышно вздыхает, и я забираю этот вздох себе. Раскрываю её губы своими, глажу их языком. Мягкие. Я тащусь от её губ. Не важно, что она ими делает. Если они меня касаются, я автоматически её хочу.
Отрываюсь от неё на секунду, кайфуя от того, как она раскраснелась и разомлела.
Вот так…ты моя…не забывай…
Кажется, Уилсон идёт в транду. Я завтра с места не сдвинусь. Да она меня и не отпустит. Будем целый день валяться. Может, по лесу прогуляемся. Там будет красиво. Егор припрётся по любому. Баню замутим, отец хотел заехать.
Я всю жизнь был перекатиполе. Свой отпечаток наложило детство. До моих четырнадцати лет мы жили в Андорре, а до этого в Аргентине, а до этого в Парагвае, а до этого в Колумбии. Отец — специалист по Латинской Америке. Мать с детства вбивала в меня уверенность, будто я хочу стать дипломатом. Но, я никогда не хотел. Мне хватило, правда. Её это не интересовало. Я чтобы не делал, всё было не так. Не знаю, что она хотела из меня слепить, но вышло то, что вышло. Моему КАтёнку нравится.
В переходном возрасте из меня стало прорываться дерьмо. Отец отправил в Москву, подальше от неё, чтобы я спокойно закончил школу и поступил в универ. В тот, который выберу сам. Жил с бабушкой, время было лихое. Тусовки, таблетки, тёлки. Но, всё это быстро мне надоело. К магистратуре я уже чувствовал себя стариком. И тут на тебе. Чудо на велике в розовой толстовке.
Как вспомню, блин.
Русые волосы, ноги эти сплошные. Глаза чистые голубые, улыбка открытая. И эти губки с острым подбородком. Особенно нижняя. Я себя чувствовал педофилом, но не устоял. Я её хотел трах*уть тогда до звона в яйцах. Хотел и боялся. За себя и за неё. Она была вся такая чистенькая, беленькая. Так и хотелось её запачкать. Если бы мы тогда начали, у нас бы уже целый детский сад был, я уверен. Из этого ничего бы хорошего не вышло. Я не готов был осесть и взять на себя заботу о ком-то. Мне нужно было куда-то двигаться, чего-то добиться. Ей не было места в моей жизни.
Но, если бы сейчас у меня кто-то её отнял, я бы убил.
Поэтому пускаю в нашу жизнь мою мать очень дозированно, хоть она и извинилась. Но, я не хочу чтобы она начала трахать мозг Кате, также как трахала мне.
КАтёнок не знает, что Егор со Светой встретились за неделю до нас на какой-то вечеринке. И то, что он притащил меня в тот паб — это ни хрена не случайность. Он это сделал сознательно в сговоре с её подругой. Сам я её не искал, потому что это тупизм, искать человека через шесть лет. Я не верил в такую фигню, типа любовь через годы. Я не ожидал увидеть ровно то, что оставил шесть лет назад. КАтёнка. Не изменившегося НИФИГА! Только волосы стали светлее и короче, а взгляд всё тот же. У Леры не было никаких шансов. Я неделю мучился, не знал, что делать. А что тут поделаешь, если вместо одной женщины, мечтаешь о маленьком голубоглазом котенке?
Я долбо*б.
Признаю.
Я не отвечаю на её вопросы типа, а что бы было "если", потому что сам их боюсь. Если бы мы не встретились, была бы какая-то шняга…мой КАтёнок рядом с другим…это за гранью, меня от этого передёргивает!
— Я поехал, короче… — тянет мой брат, пожимая руку Гибсону. — С наступающим…
— Куда ты сейчас? — спрашиваю его, не отрывая глаз от запрокинутого довольного лица.
— Да есть там один варик… — усмехается Егор.
Ясно. По бабам пойдёт. Я катастрофически далёк от подобного времяпрепровождения. И счастлив этим.
— С…настпающим… — подхватывает Гибсон, протягивая руку мне и улыбаясь моему КАтёнку.
Мудака даже не смущает, что она прилипла к моей груди и смотрит на него оттуда!
Жму ему руку, кривя губы.
— And you, Garrett, — лепечит моя благоверная, поощряя своего поклонника.
Жду, пока они оба свалят, и спрашиваю, заглядывая в улыбающиеся глаза.
— Как ты себя чувствуешь?..
Она насупливается.
Началось, бл*ть!
— Хватит спрашивать, Благов! — злится маленькая ведьма, отстраняясь от меня. — Я же сказала, всё нормально!
— Хера с два всё нормально! — злюсь я в ответ, возвращаясь на своё место.
Она подходит к окну, повернувшись ко мне спиной и сложив руки на груди.
— Пару звонков сделаю, и поедем, — сурово говорю ей.
Молчит.
Ну, молчи.
Снимаю трубку и звоню своему исполнительному. Я знаю, что она ещё здесь. Пока вставляю ей трандюлей за Уилсона, наблюдаю за Катей.
Плечи напряжены, спина прямая.
Упрямое, тихим сапом промышляющее создание!
Три месяца назад у неё был выкидыш на раннем сроке. Чуть импотентом не стал, пока вёз её в больницу! Она скулила и плакала, это был пи*ц! Потом две недели как тень ходила. Бледная, осунувшаяся. Глаза потухшие.
Мыслимо ли это?
Я бы забил на этих детей вообще, мне её одной выше крыши хватает, но там в её головке происходит что-то, до чего мне не дотянуться.
Она хочет опять пробовать, а я сказал хрен.
Месяц вообще её не трогал, потом купил целый мешок резинок. Каждый секс — как в бой сходить. И сегодня также будет. Я удивлён, что она эти презервативы не сожгла на заднем дворе. Она так на меня смотрит, когда я их надеваю, будто я её ножом в спину херачу!
Мне насрать. Мала она ещё, чтобы мне условия ставить.
Через пятнадцать минут покидаем офис. КАтёнок послушно берёт меня за руку. Есть вещи, которые у нас незыблемы, как бы мы не ссорились. Вернее, как бы она со мной не ссорилась. Я вообще всегда спокоен. Говорю, как всё будет и конец, чего мне переживать?
— Охер*ть… — изумляюсь я, видя какой гамбец творится вокруг.
В воздухе клубятся снежные вихри такой плотности, что в двух метрах ничего не видно.
Ну, зае*сь.
И как нам из города выбраться? Как нам с этой парковки выбраться?
Я — дебил. Нужно было самому её забрать и валить домой.
— Может, в квартире останемся?.. — спрашивает КАтёнок, прижимаясь к моей руке и мечтательно добавляет. — Красиво, да?
Красиво и засадно. С новым годом, блин!
Обнимаю её и целую резинку чёрной шапки, осматриваясь. Мой Ренж на автозапуске похож на сугроб.
— Хочешь остаться? — спрашиваю, подхватывая её на руки.
Она смеётся, набрасывая мне на голову капюшон, и заявляет:
— Нет…я домой хочу…
— Значит, поедем домой, — обещаю, наблюдая за тем, как она рассматривает снег.
Мягко улыбаясь снегу и мне. Когда я рядом, она вообще ни о чём не парится. Мы могли бы и в офисе переночевать, ей бы было всё равно. Хоть на необитаемом острове…
Аналогично.
Такая привязанность могла бы испугать меня шесть лет назад, но не сейчас. Сейчас я чувствую себя мужиком, как никогда. Это та ответственность, которой я ждал всю жизнь. Я никогда не думал, что ищу подобного, пока снова не нашёл её. Теперь всё приобрело больше смысла. Я могу дать ей всё, что бы она ни захотела. И детей, в том числе. Я же сказал. Всё будет. Нам некуда спешить.
