— А Гаррет?
— Это, блин, самое лучшее здесь, — он рассмеялся. — Он не имеет ко всему этому никакого отношения. Единственной ошибкой этого неудачника во всём этом было то, что он связался с тобой. Когда я закончу здесь, я пойду к нему домой и повешу его так же, как повесил его сестру. Трагично.
— Он убьет тебя, — ответила я и сильнее надавила на свою рану, отказываясь верить, не желая сдаваться.
— Нет, он не сделает этого. Он впустит меня в дверь, как всегда. Оставит трогательную записку с подробным описанием того, почему он убил твоего папу, бедного Дэнни и тебя. Не смог жить с чувством вины, — проговорил он, напустив на себя сокрушенный вид. — Ужасный позор для общества потерять этого гребаного психа.
— Пит? — позвал неуверенный голос мэра, выводя меня из состояния ужаса. Я должна была бороться, попытаться что-то сделать.
Шериф Кроу, продолжая смотреть мне в глаза и держа одну руку на моем горле, ответил ему:
— Что?
— Можно я это сделаю?
— Нет! — он крепче сжал мою шею, и я попыталась схватить его за запястье. Моя окровавленная рука соскользнула, но я схватила его за рукав куртки.
— Почему нет?
— Потому что она моя, — ответил он, сжимая сильнее, у меня перехватило дыхание, когда он пристально посмотрел в мои глаза.
— Пит, ну же. Дай мне шанс. Я тренировался, практиковался и...
— О, ради всего святого, — произнёс он, ослабив хватку на моем горле, и я стала жадно глотать воздух. — Сделай это быстро. Мы должны похоронить Рори и её, и у нас больше нет этого тупого ублюдка Дэнни, чтобы сделать это за нас.
— Ладно. Я могу это сделать, — проговорил мэр Фримен, снял пистолет с плеча и прислонил его к передней части своего камуфляжного пальто. — Беги.
Шериф Кроу отступил назад и упер руки в бока.
— Начинай. С таким же успехом я мог бы использовать тебя для стрельбы по мишеням. Хочешь — беги, не хочешь — не беги.
— Пошел ты, — ответила я. Мой голос едва прорезался сквозь холодную тишину.
— Беги, или я пущу пулю тебе в лицо, — с этими словами шериф вытащил свой служебный пистолет и прицелился мне в лоб.
В хаосе, который творился у меня в мыслях, зародилась идея.
— Я побегу, — проговорила я, закашлявшись, и жгучая боль пронзила моё тело. — Но вы должны дать мне фору.
Шериф Кроу улыбнулся и хлопнул мэра по спине.
— Мы можем это сделать, верно, Лен?
— Я бы предпочел этого не делать. Мы торопимся и...
— Ты хочешь выстрелить ей в спину после того, как она сделает три шага? Это не очень спортивно с твоей стороны. Мы можем придумать кое-что получше, — шериф Кроу схватил меня за волосы и дернул вперед. — Дай ей полное представление о нашем Охотничьем домике, — сказал он, толкая меня, и я сумела удержаться на ногах только благодаря своей воле.
— Двадцать минут, — сказала я и сделала шаг назад.
Шериф Кроу рассмеялся, от искреннего веселья вокруг его глаз образовались морщинки.
— Пять.
— Десять.
— Как думаешь, ты справишься, сможешь догнать раненую сучку за десять минут? — спросил Кроу, взглянув на мэра.
— Да, — ответил мэр, выпятив грудь и крепче сжав винтовку в руках.
— Посмотрим. Если ты не сможешь, тогда я сделаю это сам.
— Договорились, — улыбнулся мэр Фримен, как ребенок, которому дали шанс произвести впечатление на взрослого.
Шериф Кроу снял шляпу и помахал ею мне со словами:
— Беги, кролик, беги.
Я повернулась и, спотыкаясь, побрела прочь через подлесок.
— Нужно двигаться быстрее, — рассмеялся шериф Кроу.
Я не стала оглядываться, просто продолжала двигаться через лес, обратно к дороге, к внедорожнику с дробовиком внутри.
Переставляя одну ногу за другой, я шагала так быстро, как только позволяла боль в животе, и каждый шаг вызывал во мне резкую боль. Но я не могла остановиться. И я не остановлюсь.
Я пересекла поляну, стараясь не смотреть на Рори. А потом я посмотрела. И поняла, что у Рори был пистолет. Фак! Я дернула его за куртку, но кобура была пуста. Шериф Кроу, должно быть, уже забрал его. Мои пальцы потеряли чувствительность, но я засунула их ему в карманы в поисках чего-нибудь, что я могла бы использовать в качестве оружия. В его правом кармане я нащупала маленький нож. Никаких ключей, ничего, что могло бы помочь мне выбраться из этого ледяного ада.
Я могла бы остаться здесь. Просто подождать. Конец приближался — либо от пули, либо истечь кровью, либо от рук шерифа на моём горле. Ряд могил расплылся у меня перед глазами, когда я покачнулась, стоя на коленях. Нет. Я прижала ладонь к ране, боль вернула меня в настоящее, к холодной вероятности моей смерти, если я не смогу сдвинуться с места.
Как долго? Я не знала, сколько времени прошло к тому моменту, когда я заставила себя подняться на ноги и, спотыкаясь, направиться к дороге. Мое продвижение вперед потребовало всех моих усилий. Один шаг, ещё один шаг. Если я буду двигаться, у меня будет шанс. Поэтому я продолжала продвигаться вперёд, даже когда у меня перед глазами начало расплываться, а ноги по ощущениям, казалось, пробирались сквозь зыбучие пески.
Я увидела грузовик, который замаячил впереди, когда голос шерифа прорезал лес:
— Готова ты или нет, но мы идем!
Шаг, шаг, шаг. Целую вечность спустя мои ноги коснулись гравия, и я наткнулась на грузовик. Собрав остатки сил, я рывком распахнула пассажирскую дверь. Перегнувшись через сиденье, я схватила дробовик и попыталась вытащить его. Я не чувствовала его, не могла сказать, сдвинула ли я его вообще. Мои колени ударились о подножку как раз в тот момент, когда заднее пассажирское стекло разлетелось вдребезги, и выстрел винтовки прогремел сквозь деревья.
Они догонят меня. Это был всего лишь вопрос нескольких мгновений. У меня не было времени плакать. И всё, о чем я могла думать, это то, что я наконец нашла то, что искала, но цена знаний оказалась слишком высокой. Я забралась на пассажирское сиденье и закрыла дверь. Свернувшись в позе эмбриона на полу, я уставилась на залитый солнцем лес через окно со стороны водителя, когда мои глаза начали закрываться.
Еще одна пуля врезалась в борт грузовика. Легкий хруст гравия под ботинками сообщил мне, что со мной покончено. Всё кончено. И я почувствовала... облегчение. Я позволила своим глазам закрыться, когда раздались новые выстрелы. Слишком много выстрелов. Кто-то выкрикнул моё имя.
Нет, не моё имя. Цвет, который пропитал мою майку, моё пальто, мои руки. Красный. Рыжая.
— Гаррет! — заорал шериф. — Это я. Ну же. Мэр сильно пострадал. Ты попал ему в голову. Мне нужно позвонить в полицию. Тебе светит срок за убийство первой степени. Позволь мне помочь тебе.
— Да пошел ты! — услышала я его голос. Дверь со стороны водителя открылась.
Я повернула голову и увидела Гаррета. Он присел на корточки и потянулся ко мне, когда стекло в пассажирском окне разлетелось вдребезги.
— Прости.
Я сказала это, но он, казалось, не слышал меня. Я это сказала? Я не шутила. Эти слова значили для меня больше, чем всё, что я когда-либо что-либо говорила в своей жизни.
— Ш-ш-ш, — он выдернул коврик, затем протянул руку и опустил козырек. Связка ключей упала на водительское сиденье. — Не поднимайся.
Он поднял пистолет и трижды выстрелил в окно над моей головой.
— Твою мать! — закричал шериф. Мне оставалось надеяться, что Гаррет попал в цель.
Скользнув на водительское сиденье, он вставил ключ в замок зажигания и завёл грузовик. Раздался еще один, еще более громкий выстрел, за которым последовал резкий звук пробитого металла. Мы рванули вперёд, Гаррет пригнулся, когда вырулил на неровную дорогу.
— Я нашёл тебя. Рыжик, с тобой всё будет в порядке, — произнёс он, протянул руку и взял мою окровавленную ладонь.
Я не почувствовала его прикосновение. Я вообще ничего не чувствовала.
Глава 30
Дежавю. Этого термина было недостаточно, чтобы описать тот момент, когда я проснулась в больничной палате, рядом со мной сидел Гаррет, держа мою руку в своей руке. Я попыталась заговорить с ним, но что-то в горле мешало мне. Его голова была опущена, и он, склонившись, поднёс мою руку к своим губам.
