Дверь была не заперта, и мы вошли внутрь. Сразу за входом на консоли находилась проволочная корзина с бутылкой вина и двумя перевязанными лентой бокала¬ми. В то время как Гидеон с жестким щелчком задвинул открываемый ключом засов, я вскрыла конверт с надписью «Добро пожаловать», и в мою ладонь упал ключ.
— Он нам не понадобится. — Гидеон забрал у меня ключ и пристроил на консоли. — Ближайшие два дня мы проведем здесь в качестве отшельников.
Меня согрело приятное чувство, усилившееся гордостью за то, что такой человек, как Гидеон Кросс, довольствуется лишь моим обществом и никого больше видеть не желает.
— Пошли, — сказал он, подталкивая меня к лестнице. — Вина потом выпьем.
— Правильно. Сначала кофе.
Дом производил сильное впечатление: грубоватая рустовка снаружи и отделка в стиле модерн внутри. По ослепительной белизны стенам были развешены большие черно-белые фотографии морских раковин. Вся мебель была белой, а отделка и аксессуары по большей части из стекла и металла. Это могло показаться избыточно строгим, но впечатление смягчалось роскошным видом на океан, разноцветьем ковров, устилавших деревянные полы, и множеством книг в твердых переплетах, заполнявших встроенные книжные шкафы.
Когда мы поднялись на верхний этаж, на меня накатила волна счастья. Практически весь он представлял собой единое просторное помещение, разделенное лишь парой опорных колонн. Почти все плоские поверхности были уставлены букетами белых роз, белых тюльпанов или белых лилий, такие же букеты в определенных местах стояли и на полу. Огромная кровать была застлана покрывалом из белоснежного атласа, что невольно на¬водило на мысль о свадебном наряде. Это впечатление усиливал повешенный над ее изголовьем черно-белый снимок развевающейся на ветру то ли полупрозрачной вуали, то ли фаты.
Я взглянула на Гидеона:
— Ты бывал здесь раньше?
Он потянулся и распустил мой сбившийся на сторону конский хвост.
— Нет. А с чего бы это меня вдруг сюда занесло?
И то сказать. Он не брал с собой женщин никуда, кроме собственного «сексодрома» в отеле, который, очевидно, сохранил за собой и сейчас. Мои глаза устало закрылись, когда он подправил пальцами мои выбившиеся пряди. Расстраиваться из-за гостиничного номера у меня сейчас просто не было сил.
— Раздевайся, ангел. Я пущу воду в ванне.
Он попятился, но я ухватила его за футболку. Сказать мне было нечего, просто не хотелось его отпускать. Он, видимо, понял, потому вопросов задавать не стал.
— Ева, я никуда не иду. — Взяв меня за подбородок, Гидеон взглянул мне в глаза тем пронизывающим и опаляющим взглядом, что пленил меня еще при первой встрече. — Пожелай ты его, этого все равно было бы недостаточно, чтобы я смог тебя отпустить. Слишком ты мне нужна. Я хочу, чтобы ты была со мной, в моей жизни, в моей постели. Без этого все остальное не имеет значения. Я не слишком горд и готов довольствоваться тем, что могу получить.
Я качнулась к нему, тронутая его маниакальной, болезненной тягой ко мне, отражавшей глубину моей потребности в нем. Моя рука скомкала его футболку.
— Ангел, — выдохнул он, опуская голову, чтобы прижаться своей щекой к моей. — Да ты и сама не сможешь меня отпустить. — Он подхватил меня на руки и понес в ванную.
Я нежилась с закрытыми глазами, приникнув спиной к груди Гидеона и прислушиваясь к плеску воды, в то время как его руки неспешно скользили по моему телу. Сначала он вымыл волосы, потом и всю меня, нежа и балуя. Как бы исправляя то, что проделывал со мной прошлой ночью, чтобы добиться от меня признания правды — правды, которую он и так знал, но считал нужным заставить и меня увидеть и признать ее.
Как, откуда он мог так хорошо меня знать… лучше, чем я знала себя сама?
У меня вырвался глубокий вздох. Я ждала, когда он спросит меня про Бретта, ведь я тоже знала Гидеона.
— Прежде всего, скажи, с ним все в порядке?
Последовала пауза, потом он ответил:
— Опасных повреждений нет. А тебя заботит, есть или нет?
— Разумеется, заботит.
Я услышала, как заскрипели его зубы.
— Я хочу узнать о нем, — натянуто произнес он.
— Нет.
— Ева…
— Не надо говорить со мной таким тоном, Гидеон. Я и так пытаюсь быть для тебя открытой книгой, в то время как ты свои секреты придерживаешь при себе.
Моя голова отклонилась в сторону, так что щека оказалась прижатой к мокрой груди.
— Если я могу получить от тебя только твое тело, ладно, так тому и быть. Но я в ответ не могу дать больше
— Ты имеешь в виду не «не могу», а «не хочу». Давай будем…
— Не могу!
Я отстранилась и повернулась к нему лицом:
— Посмотри, что со мной происходит. Вчера я уязви¬ла тебя. Хотя сама не отдавала себе в этом отчета, потому что меня гложет чувство обиды даже тогда, когда я пытаюсь убедить себя, что в состоянии жить со всеми твоими умолчаниями.
Выпрямившись в сидячем положении, он раскинул руки:
— Да я широко открыт перед тобою, Ева. Тебя по¬слушать, так можно подумать, будто ты вовсе меня не знаешь… что, кроме секса, у нас нет ничего общего… тогда как на самом деле ты знаешь меня, как никто другой.
— Поговорим лучше о том, чего я не знаю. Почему ты владеешь такой большой долей в «Видал рекорде»? Почему на дух не переносишь семейный дом? Что за раздор у тебя с доктором Терренсом Лукасом? Куда ты отравился в ту ночь, когда мне приснился кошмарный сон? Что таится за твоими ночными кошмарами? Почему…
— Хватит! — рявкнул он, запустив руки в мокрые волосы.
— Ты должен бы знать, что можешь рассказать мне все, — мягко произнесла я, видя его мучительную внутреннюю борьбу.
— Могу? — Его взгляд пронзил меня насквозь. — Тебе недостаточно того, что есть? Сколько еще дерьма я должен выкалить на тебя, чтобы ты пустилась наутек сломя голову?
Взявшись руками за края ванны, я откинулась назад, и закрыла глаза.
— Ну и ладно. Будем просто трахающейся парочкой, посещающей для успокоения раз в неделю терапевта. Приятно это узнать.
— Я ее оттрахал, — заявил он. — Тебе легче?
Я дернулась так, что из ванны выплеснулась вода. Желудок мой скрутило узлом.
— Ты оттрахал Коринн?
— Нет, черт побери! — Его лицо побагровело. — Жену Лукаса.
— О… — Я припомнила ее фотографию, найденную через поисковик Google. — Она же рыжая, — вырвалось у меня.
— В Энн меня привлекло именно ее отношение к Лукасу.
Я нахмурилась, сбитая с толку.
— Погоди, ты рассорился с доктором Лукасом до того, как переспал с его женой? Или из-за этого?
