временами он забывал обращать внимание на то, как красив Драко. Особенно на метле, в чистых небесах,
когда ветер треплет сияющие пряди его волос, и кажется, что солнце просвечивает насквозь тонкую
фигуру. Когда Драко махнул рукой остальным игрокам, командуя снижаться, и полетел вниз, неторопливо,
словно скользя на воздушных санках, он был настолько душераздирающе красив, что Гарри испытал почти
непреодолимое желание подойти и сказать ему об этом.
Но Малфой, приземлившись, даже не повернул головы в сторону гриффиндорцев, словно их и не было на
поле. Зажав под мышкой метлу, он другой рукой приобнял за плечи Малькольма, и они направились в
сторону раздевалки, преследуемые раздраженным взглядом Гарри.
- Красивая парочка, - заметил Шеймус - он тоже не сводил глаз с Драко и Малькольма. - Какой подарочек
я приготовил Малфою… Я бы не отказался от них… обоих…
- Шеймус, - Гарри, вспомнив слова Вельгельмины, перевел на приятеля выразительный взгляд. - Нам надо
будет поговорить.
- Ты меня пугаешь, - Шеймус чуть усмехнулся. - Ну что, сэр капитан, мы сегодня будем тренироваться или
как?
- Будем, - Гарри махнул рукой, и семеро игроков взмыли в небо.
С края поля за ними, скрестив на груди руки, наблюдал человек в черной наглухо застегнутой робе. Если
бы не рост, слишком низкий для взрослого мужчины, и не коротко остриженные волосы, можно было бы
подумать, что это профессор Снейп. Так, во всяком случае, показалось Гермионе Грейнджер, когда она
подходила к своей такой неожиданной подруге.
- Паркер, - позвала Гермиона и, удостоившись короткого вопросительного взгляда через плечо,
продолжила: - Я достала списки, - она развернула короткий пергаментный свиток. - Здесь те, чьи тела
нашли на развалинах. Ее там нет, - добавила она, когда Сольвейг взяла список.
- Да, - после короткой паузы согласилась Сольвейг. - Ее здесь действительно нет. Как ты думаешь? Вряд
ли это означает, что она сбежала и скоро придет повидаться со мной.
- Тебе она нужна? - спросила Гермиона. Вопрос прозвучал гораздо грубее, чем ей бы хотелось, но
Сольвейг лишь пожала плечами.
- Думаю, что нет. В свете последних событий мне бы, конечно, не повредил кто-нибудь взрослый рядом,
но, с другой стороны, с ней у меня наверняка будет больше проблем, чем без нее. Нет, она мне не нужна,
- слизеринка перевела взгляд на красно-желтых игроков, мечущихся в небе. - Мне нужен Северус. Я бы
отдала за него трех матерей, если б они у меня были.
Гермиона не нашлась, что на это ответить, да и Сольвейг, похоже, не ждала никакой реплики. Она не
отводила взгляда от гриффиндорских игроков, и Гермиона, посмотрев в ту же сторону, увидела, как
маленькая фигурка метнулась в сторону, преследую золотой блик, и из крутого пике взмыла вверх.
Гарри…
- Не понимаю квиддича, - сказала Гермиона. - Ты скучаешь по игре?
- Как тебе сказать… - задумчиво произнесла Сольвейг. - Это довольно глупо, тебе не кажется? Скучать по
игре… Но вот - я почему-то хожу и смотрю на их тренировки. А иногда Драко меня замечает, и у него
становится виноватый вид. Ты когда-нибудь видела виноватого Малфоя?
- Нет, - слегка усмехнулась Гермиона. - А что, такое бывает?
- Это редкое животное, оно занесено в Красную книгу, - ответила Сольвейг. - Нет, правда, зрелище
стоящее, - она неожиданно взяла Гермиону за руку, переплела их пальцы и повела гриффиндорку прочь от
поля. - Фигня все это, Грейнджер. Черт с ней, с игрой… Глупо было ходить сюда. И вообще, теперь у меня
стало больше свободного времени.
- А что ты делаешь в свое свободное время? - спросила Гермиона. Сольвейг метнула на нее короткий
взгляд, и Гермиона поправилась: - Ну, в свободное от меня, например…
Сольвейг задумалась.
- Да, по правде говоря, у меня, похоже, нет свободного от тебя времени, - призналась она.
- Совсем? - удивилась Гермиона.
- Почти. Если тебя интересует, что я делаю, когда меня никто не видит - я лежу на полу.
- Зачем?
- От сидения болит спина.
- Разве можно просто лежать на полу и ничего не делать?
- Ну, я делаю…
- Что?
- Я думаю.
- О чем?
- О разных вещах, - Сольвейг неопределенно махнула рукой. - В последнее время - в основном о Северусе.
Знаешь, вспоминаю наши разговоры… глупости разные… - она прикусила губу. - Я тебя сильно разочарую,
если заплачу сейчас?
- Нет, - немного испуганно отозвалась Гермиона. - То есть…
- Ладно, не буду, - фыркнула Сольвейг. - Послушай, она ведьма…
- Что? - внезапный скачок мысли сбил было Гермиону с толку, но тут она заметила, что Сольвейг
пристально смотрит на трибуны, где сидит, наблюдая за игроками, Вельгельмина Малфой. - Ну… - осторожно
произнесла Гермиона - она знала, что Сольвейг терпеть не может Вельгельмину, но ей самой белокурая
драконозаводчица даже нравилась. - Мы все ведьмы…
- Ты знаешь, о чем я, - возразила Сольвейг. - Наверняка не обошлось без магии. Приворотные чары и все
такое…
- Паркер, по-моему, ей не нужны Приворотные чары…
- Она увела Гарри у Драко! Докажи мне убедительно, что это возможно без Приворотных чар!
- Может, дело в том, что она - девушка?
- Распространенный девичий миф, что гея можно перевоспитать, - высокомерно хмыкнула Сольвейг.
- Ну, можно же… - Гермиона улыбнулась. Сольвейг хмыкнула и отвернулась от трибуны, на которой, почти
незаметная на таком расстоянии, все так же неподвижно сидела Мина. Внезапная мысль поразила Гермиону.
- Паркер, а как ты ее увидела?
- Глазами, - удивилась Сольвейг. - Она что, носит Кольцо Всевластья? Я знала, что тут нечисто…
- Прекрати валять дурака! Ты шесть лет носила очки - думаешь, я не знаю?! А сейчас ты без них!
Сольвейг смутилась.
- Ну, предположим, не шесть, а пять, со второго курса.
- Ты перешла на контактные линзы? - Гермиона взяла слизеринку за подбородок и повернула ее лицо к
свету, внимательно заглядывая в глаза. - Нет, вроде…
- Грейнджер, ты же знаешь подходящие заклинания…
- Еще я знаю, что они действуют по нескольку часов и их нельзя применять регулярно, иначе они теряют
силу, а зрение сильно садится. Что это, Сольвейг? Снейп сварил какое-то новое зелье? Что ты
улыбаешься? - опешила Гермиона, увидев, что губы слизеринки растягивает нежная улыбка.
- Ты назвала меня Сольвейг, - она слегка пожала плечами. - Не знаю, должно ли это что-нибудь
значить…
Гермиона почувствовала, что краснеет, и внезапно осознала, что пальцы ее все еще касаются подбородка
Сольвейг. Она попыталась убрать руку, но кисть Сольвейг, удивительно горячая, неожиданно легла поверх
ее ладони.
