- Что, до сих пор не отошел от анабиоза? – участливо поинтересовался он.
Я отрицательно мотнул головой: горло саднило, и ответить я не мог. За спиной капитана надзиратели защелкивали кандалы на щиколотках и запястьях осужденных.
- Тим, Берт! – крикнул он в сторону входа. – Помогите этой кисейной барышне встать на ноги.
Тим и Берт опустили свои бластеры и вышли из строя охранников, держащих нас под прицелом. Две пары сильных рук вздернули меня как сухую ветошь вверх.
- Итак, господа заключенные, думаю, вам не стоит объяснять, как работают эти кандалы? Вижу, что не стоит. Но для тех, кто не знает, - капитан окинул меня пристальным взглядом, - поясню: стоит вам сделать шаг шире пятидесяти сантиметров или поднять руку выше сорока пяти градусов относительно тела, сработают датчики и вам оторвет конечность. Ясно?
Я проглотил болезненный ком в горле и кивнул.
- А если мы просто споткнемся? – задал вопрос кто-то из толпы.
- А вы постарайтесь не спотыкаться, - обманчиво нежно улыбнулся капитан. – Еще будут вопросы?
Вопросов не было.
- Отлично. Теперь все дружно на водные процедуры, а потом - в медблок, - удовлетворенно сказал он и направился к выходу.
- Это будет сложно промыть, - один из надзирателей кивнул другому на мои волосы, - принеси ножницы.
Я уставился на него в немом ужасе, машинально схватившись рукой за мокрые пряди у шеи.
- Не смотри на меня так, волосы – это рассадник вшей, - сказал тот.
Второй вернулся и развел руками.
- Нет ножниц - давай ножом.
Первый возмущенно цыкнул, но попросил повернуться к нему спиной. Я выполнил его просьбу - парень собрал мои волосы в кулак и, попросив не двигаться, отсек их ровно под затылок. Мне внезапно стало холодно и непривычно легко голове.
Потом мне и ногти подрезали.
Водные процедуры были унизительными. Нас выстроили в ряд вдоль стен в душе и окатили едва теплой водой из шланга. Напор был как из брандспойта, струя больно била по телу и мне, ко всему прочему, приходилось из последних сил удерживаться на ногах.
- Наклонитесь вперед и раздвиньте руками ягодицы! Ну!
«Будьте вы прокляты…» - пронеслась в моей голове усталая мысль.
Потом нас под конвоем отвели в медблок в той же «одежде», в которой мы вышли из цист-камер. После прохладного душа меня трясло как эпилептика, что вызывало презрительные взгляды других заключенных и многозначительные сальные усмешки в мою сторону.
Бортовой врач взял кровь на анализ, заглянул мне в рот как призовой лошади, а потом попросил нагнуться и сунул мне пальцы в анус. Твою мать! Это долго еще будет продолжаться?! Я дернулся и втянул со свистом воздух сквозь зубы. Медик оказался грубым и бесцеремонным.
- А ну, куколка, стой спокойно! – рявкнул эскулап в белом форменном комбинезоне. – По сравнению с тем, что в тебя загонят зеки на Логе, мои манипуляции будут казаться нежной лаской любовника.
Меня прошиб холодный пот, и затрясло уже совсем безудержно.
- Что, страшно стало? – глумливо спросил он. – Не ссы: привыкнешь, глядишь, еще кто-нибудь из авторитетов тебя под крылышком пригреет - будешь ему свой сладкий зад подставлять.
Врач решил больше не тратить на меня своего внимания и попросил за дверь. Конвоир взял меня под локоть и буквально вытащил из медблока на подгибающихся коленях.
***
Я сидел в каюте капитана, куда меня пригласили для приватной беседы. Хозяин каюты сочувствующе посмотрел на мою окончательно обритую голову, и я машинально провел по короткому ежику ладонью, мысленно успокаивая себя тем, что это не самое страшное, что могло со мной случиться.
- Как тебя зовут, котик? – фамильярно обратился он ко мне, облокотившись о стол.
- Дален Эро, сэр, - ответил я, не понимая, для чего меня сюда затащили: остальные заключенные этой чести не удостоились.
- Дален, я предложу тебе сделку, - сказал он, откидываясь на спинку кресла и складывая руки на слегка выпирающем животе. – Ты вправе отказаться.
- Я слушаю Вас.
- Котик, - тут он встал, и, заложив руки за спину, стал мерить шагами каюту. – Ты представляешь, что будет с тобой в колонии? Такие красивые мальчики, как ты, долго там не протягивают. Наш бортовой врач выпишет свидетельство о твоей смерти, это проще простого, скажем, ты захлебнулся анабиотической жидкостью, придя в сознание раньше времени.
- И что взамен Вам от меня нужно? – спросил я для порядку, хотя сам уже догадывался об ответе.
- Было бы неплохо, если бы ты скрасил мои долгие дни в космосе, - он встал напротив и выжидающе посмотрел на меня.
Тогда я был еще слишком гордым, и посчитал это предложение унизительным, поэтому, сделав каменное лицо, я ответил категорическим отказом.
- Ты уверен? – капитан недовольно сморщился и окинул меня взглядом, полным сожаления об ускользнувшей возможности развлечься. Я тогда еще впервые порадовался, что на мне этот убогий комбез кислотно-зеленого цвета.
- Что ж, не смею тебя задерживать, - заключил он, - можешь идти.
Я встал и направился к двери, где меня ждал конвоир с бластером наперевес. Я наверное выглядел в их глазах совсем чахлым ничтожеством, раз меня так спокойно пустили к капитану без охраны.
- Только запомни, котик, что на Логе не будут к тебе столь лояльны, - полетело мне в спину, - начальнику колонии нет никакого дела до заключенных: для него главное, чтобы норма руды добывалась в срок.
Я выслушал его, стоя лицом к выходу, а потом вышел из каюты.
Поскольку горный ландшафт планеты не позволял расчистить обширную площадь под крупный космический корабль, мы прибыли на Лог в четырех небольших челноках по шесть человек в каждом. Я был в последнем, и, пока челнок летел с Гхоллога, пытался вспомнить все, что помню об этой планете. А помнил и знал я не так уж и много. Десятая галактика, в которой была всего лишь одна планета населенная разумными гуманоидами, присоединилась к Союзу около семидесяти лет назад. Спустя пять лет на Логе разразилась гражданская война. Не все были рады присоединиться к Межгалактическому Союзу и лишиться суверенитета. Повстанцев возглавил родной брат их дэали – что-то вроде абсолютного монарха. Междоусобица длилась больше двадцати лет, но в итоге дэали и его сторонники смогли подавить бунт. Не без помощи Союза, конечно.
Сейчас на Логе находится горно-рудная колония. На планете было обнаружено крупное месторождение девония – драгоценного металла. Девоний в руде имел красный цвет, но в сплавах при разной температуре плавления и при использовании различных катализаторов вел себя непредсказуемо. В результате мог получиться металл невероятных цветов и оттенков, но всегда с красноватым отливом на свету.
