Глава 5
Кристиан
Она подчиняется, и я стону, когда моя великолепная искушающая маленькая одержимость растягивается на столе. Её юбка задирается высоко... настолько высоко, что вижу изгиб нижней части её маленьких упругих ягодиц. Вижу, как напряглись мышцы на ногах, как светлые волосы каскадом рассыпаются по плечам, как она локтями опирается на стол, соблазнительно выгнув спину.
Я подхожу к ней сзади и, не выжидая больше ни одной чертовой секунды, опускаю руку, сжав пальцами подол её клетчатой плиссированной юбочки, и задираю наверх... до тех пор пока передо мной не обнажается вся ее маленькая персиковая попка. Животный стон вырывается из самых глубин моей груди.
Она носит эти чертовы стринги. Не уверен, ожидал ли я какого-либо клише, например белые хлопковые трусики из порно про школьниц, но есть нечто чертовски возбуждающее в очень взрослом черном кружеве, видневшемся между нежными половинками её попки, так что я почти готов был сорвать его зубами.
Её юбочка задралась до талии, я опускаю руку вниз, во мне взревел каждый звериный инстинкт пещерного человека, прежде чем позволил своей ладони упереться в невероятно нежную кожу её ягодиц. Она всхлипывает, выгнув спину, и почти незаметно толкается маленькой попкой в ладонь. Я сжимаю крепче, член дергается в штанах.
— Плохих девочек наказывают, мисс Кенсингтон, — мурлычу я. Мы полностью миновали то, что хоть отдаленно напоминало правила, но мне плевать. Влечение и потребность в этом ангельском, распростертом передо мной существе всепоглощающе.
Она МОЕ ВСЁ... и я собираюсь показать ей, что это значит... даже если придется отшлепать эту упругую, словно барабан, попку, пока она не покраснеет и не опухнет.
— Пять, мисс Кенсингтон, — рычу я ей на ухо, наслаждаясь тем, как она буквально стонет, стоило мне губами коснуться нежных ушных раковин. — Считайте вслух.
Я поднимаю руку и без колебаний опускаю её вниз, резко шлепнув по заднице.
Темпест взвизгивает, и хриплый стон, вырвавшийся из её рта, невероятно сексуален. Словно я только что провел языком по её клитору, а не прижал ладонь к дерзкой маленькой попке.
— Считай, — рычу я.
— Один! — стонет в ответ мое маленькое искушение, уперевшись ладонями в стол, вцепившись пальцами в его поверхность.
Я снова опускаю руку... шлепок от соприкосновения моей ладони с её нежной попкой... стон удовольствия, слетающий с её губ... и я тянусь рукой к ширинке, поглаживая член прямо через брюки.
— Два!
Я отвешиваю ещё три удара по другой ягодице, ещё сильнее прижимаюсь к её бедрам. Она выкрикивает «три», а затем «четыре», задыхаясь, издавая сексуально мучительные стоны, пока её попка под моей рукой становится ярко-розовой.
— Пять!
На пятом шлепке я возвращаюсь к первой ягодице, затем, хоть и сказал «пять», снова для ровного счета шлепаю по второй.
Когда заканчиваю, каждый мускул моего тела напряжен под одеждой. Каждое гребаное нервное окончание полыхает огнем, я жажду оказаться внутри нее по самые яйца каждым дюймом члена. Темпест стонет, выгибает спину, поспешно, словно желая большего, отталкиваясь от моей руки. И я испытываю сильно искушение дать ей всё, но кое-что желаю сделать прямо сейчас.
Кое-что, в чем очень сильно нуждаюсь.
Глажу ладонью попку, успокаивая нежную кожу. Другой рукой скольжу вверх по спине, сжав в кулаке длинные светлые волосы. Нежно, но достаточно сильно тяну её назад, давая понять, чего хочу, и поднимаю её на колени, всё ещё поглаживая ладонью попку. Прижимаюсь к спине, вдыхаю её аромат... смесь шампуня, кожи и опьяняющий запах увлажнившего трусики возбуждения едва совершеннолетней девушки, и понимаю, что пропал.
Возможно, я здесь главный, но сейчас абсолютно беспомощен перед ней. Темпест не понимает... и, вероятно, ещё не осознает... но она настолько крепко обхватила меня своими маленькими пальчиками, что я едва могу дышать. И это не просто запретное искушение. Не просто грязные мысли о том, чтобы взять её сладкое молодое тело.
Это все из-за нее.
Из-за огня в её глазах... неповиновение и сила, и то, как настолько молодая девушка способна выстоять и не сломаться, противостоять ураганам этого жестокого унылого городишки.
И мне это очень нравится.
Она толкается ко мне, задыхаясь и извиваясь под моей рукой на её попке. Я тяну её назад, сжимая волосы в кулаке, и касаюсь губами её уха.
— А теперь ты будешь хорошей девочкой для меня? — мурлычу я.
Она, сглотнув, всхлипывает.
— Нет, мистер Ноллс.
Я стону, обхватываю ладонями её попку, вдавливаясь в нее жестким членом, пока она не простонала.
— Хорошо.
Она ахает, когда скольжу ладонью ниже, прямо к развилке между бедер. Слегка раздвигает их, позволяя мне провести пальцами по её абсолютно мокрым черным кружевным стрингам. Сквозь тонкую ткань влажный жар её влагалища обжигает мою ладонь, и я зубами прикусываю кожу на её шее.
Каким-то образом в моей голове возникает вполне рациональная мысль. Последствия того, что я уже натворил — не говоря уже о том, что планирую сделать с этим миленьким маленьким ангелом — внезапно врываются в мое сознание, охваченное животными инстинктами пещерного человека, и я заставляю себя остановиться.
— Напомни, сколько тебе лет, — стону я.
— Восемнадцать, — выдыхает она. — Через несколько месяцев мне исполнится девятнадцать.
— Думаю, сейчас тебе лучше покинуть мой кабинет, Темпест, — тихо рычу я.
Она напрягается.
— Почему?
— Ты знаешь почему.
Извиваясь в моей хватке, она разворачивается лицом ко мне, прижимается ближе.
— Тебе не кажется, что мы уже прошли этот этап? — выдыхает она, её влажные губы блестят от помады, а мокрое, горячее, обтянутое трусиками естество прижимаются к жесткой пульсирующей эрекции.
— Думаю, мы уже давно миновали все условности, — удается прорычать мне; каким-то образом с трудом сдерживаюсь, чтобы не завладеть этими губками здесь и сейчас.
— Мне восемнадцать, мистер Ноллс, — шепчет она, и чертов искушающий маленький импульс отправляется прямо к члену. — Мне восемнадцать, и я желаю этого, и... — Она замолкает, прикусив губу зубками и обжигая меня зелеными омутами глаз. — И я хочу стать твоей плохой девочкой.
Последние остатки силы воли разбиваются вдребезги, и не успев опомниться, я прижимаюсь губами к её губам. Не нежно, медленно и сладко. Я целую её так, словно умираю с голоду, а она моя последняя пища.
И пропал.
Завладеваю её ртом, притягиваю к себе и тону в поцелуе, в невинной нежности её губ, в тихих мяукающих звуках, исходящих из её горла. Темпест прижимается ко мне всем телом, а я наслаждаюсь сладостью её язычка, мягкостью губ.
Её руки висят по бокам, словно она не понимает, что с ними делать. Зато я хорошо знаю, что делать со своими. Она стонет, стоило мне скользнуть ладонями под юбочку, обхватить попку. Горячие маленькие ягодицы сжимаются, и я представляю, как раздвигаю их и втискиваю между ними член. Представляю, как заявляю права на эту задницу, как заставлю Темпест кричать от наслаждения, когда буду наполнять спермой.
Наши языки сплетаются воедино, она пробегает пальчиками по моей рубашке. Прижимается ко мне, стонет в поцелуй, пока я исследую её кожу. Одной рукой обхватываю попку, а другой медленно поднимаюсь вверх, пока не накрываю ладонью влажный жар между её бедер.
Она всхлипнула, поцеловала меня жестче.
Трусики Темпест были мокрыми, липкими, горячими... Я зарычал в её губы, охваченный желанием попробовать её на вкус. Провел пальцем по липкой промежности. Оторвался от её губ ровно настолько, чтобы засунуть свой палец в рот, и тут же застонал от сладкого карамельного лакомства.
А теперь я просто хочу её всю. Немедленно.
Я рванул пуговицы на рубашке сверху, Темпест, помогая, теребила и дергала их снизу. Я стряхнул эту чертову тряпку с рук, и Темпест провела кончиками пальцев и взглядом по каждому дюйму моей покрытой татуировками мускулистой груди. От наслаждения её стоны превратились в урчание.
